Ярослав Зуев - Охота на рэкетиров

— И твоего «Линкольна»?

— Точно, — поколебавшись, сказал Армеец, — и «Линкольна» тоже.

— А у нас в Дубечках, — Бандура прочистил нос, — старики до сих пор в Ленина верят. Не дай Бог про старика Ильича кривое слово сказать… Удавят.

— Ты из Винницкой области, А-андрюша?

— С юга самого. От дедовского дома до Днестра — десять минут, если на велосипеде. Мы с пацанами все лето купаться ездили. А по Днестру — как раз граница с Молдавией проходит.

— В ва-ваших краях НКВД перед войной такие з-зачистки проводил, — н-никакому Пол-Поту не мерещилось. И после победы п-продолжали. Вот п-память и вы-выскребли начисто…

— Ты это у нас в селе скажи…

— Да понятно, что не с-стоит. Ви-видишь ли, Андрюша, во время Г-гражданской войны именно тут, в Крыму, последнюю точку на белогвардейцах поставили. А с ними на всей и-интеллигенции. На п-преподавателях, музыкантах, промышленниках, пре-предпринимателях. Список длинный. Я читал, что п-пламенная революционерка по фамилии Землячка [26] Землячка (Залкинд) Розалия Самойловна, (1876, Киев — 1947, Москва), видный деятель компартии и Советского государства, член партии с 1896. С конца 1920 секретарь Крымского обкома РКП(б). Участвовала в массовых расстрелах оставшихся в Крыму офицеров армии Врангеля, когда, по разным оценкам, было убито около 70 тысяч человек — или это по-погоняло у нее п-партийное такое было — где-то здесь п-пленных в море топила. С-сотнями. А в Киеве ее именем улица названа.

— И что с того?

— Н-ничего. Но ты в Б-берлине или Дрездене, п-проспект Адольфа Гитлера видел? Улицу Гейдриха? Переулок Менгеле. Это от того, что у них Нюрнбергский т-трибунал был, а у нас, Андрюша, не было, и не п-предвидится. В будущем… Народ миллионами г-губили, а коммунисты и с-сейчас к власти рвутся. И не с-стыдно им ни капли. Чи-чихать им на те м-миллионы.

— Так то ж другие коммунисты…

— Д-других коммунистов не бывает, Андрюша. Не говоря уж о том, что у нас из тех, к-кто при советской власти, как сыр в масле катался, м-мало кто вниз загремел. Все на б-боевых постах. Или н-неподалеку. В х-хлебных местах, о-образно говоря. Пе-перетасовались, будто карты в колоде, чешую скинули, вывески одни на д-другие поменяли — и п-привет. Вперед и с песней. Дай-ка мне еще си-сигарету, Андрюша.

Армеец закурил.

— А ты ждешь, когда хо-хорошо будет?.. Наивный ты парень. Да с каких таких пи-пирогов?

Местность впереди оставалась ровной и здорово походила на низменность. Ею очевидно и была. Так по крайней мере утверждал Армеец, ежеминутно сверявшийся с картой.

Снова принялся накрапывать мелкий и противный дождик. Впрочем, судя по лужам, которые то и дело доводилось преодолевать «Мерседесу», недавно тут бушевал самый настоящий ливень.

Армеец с Бандурой напряглись, потому что впереди возник очередной блок-пост. Со шлагбаумом, будками и еще какими-то невзрачными постройками, прилепившимися справа от дороги. К счастью, этот блок-пост — словно вымер.

— Дождь их, гадов, разогнал, — предположил Андрей.

— Я ка-кажется знаю, что это за объект. Это, с-старик, очередной сюрприз для о-отдыхающих. П-проверка автомобилей на «СО». Мой сосед по Градинской п-прошлым летом тут здорово пострадал…

— Как пострадал?

— Элементарно п-пострадал. С-собирался в Крым с женой и детишками. Здесь ему шесть процентов «СО» намеряли и преспокойно забрали машину на ш-штрафплощадку.

— У него талона не было?

— Был. К-киевский. Местным до лампочки. К тому же, Андрюша, тебе на трассе в тысячу к-километров длиной такого дерьма в бак поналивают — ни один к-карбюратор не выдержит. Или инжектор. Бе-бесперебойная к-кормушка для местной милиции.

— Хорошо видать, мужик отпуск провел, — посочувствовал Андрей.

— В-врагу не пожелаешь. Ж-жену с детьми в Киев поездом отправил. А «Т-таврию» свою н-несчастную — месяц со штраф-площадки выбивал. В таком виде машину п-получил — мог и не забирать…

Проехали еще километров десять. Дорога стала совсем узкой. Справа виднелась насыпь идущего параллельно автостраде железнодорожного полотна, слева протянулся широкий оросительный канал.

— Чтоб ки-кислород перекрыть, лучшего места не сыщешь, — уныло изрек Армеец.

Андрей с тревогой посмотрел на приятеля.

Въехали в Воинку. С обеих сторон потянулись частные одноэтажные домики, перемежаемые серыми заборами каких-то промышленных баз.

— Направо, — скомандовал Армеец, не выпускавший атласа из рук.

«Мерседес» преодолел несколько сотен метров вдрызг разбитой дороги и встал перед шлагбаумом железнодорожного переезда.

— Д-долго п-поезда ж-ждать, хо-хозяйка?! — крикнул Армеец толстухе, торчавшей в окне железнодорожной будки. Железнодорожница с подозрением покосилась на «Мерседес», почесала нос и лишь потом важно ответила:

— Ми-минут двадцать по-подождете…

Эдик напрягся. Бандура подавил смешок. Атасов с заднего сидения что-то невнятно пробормотал.

— Вот спит, — поразился Андрей, — из пушки не разбудишь…

— С ним всегда так, — рассеянно ответил Армеец. — Если спит — то спит. Без ду-дураков. К-конкретно.

Оба умолкли, подумав о Протасове. Эдик поглядывал по сторонам, но ничего внушающего опасения вокруг пока не наблюдалось. Позади них, громко стравив воздух из системы, остановился тяжело груженый «Камаз» самосвал. Через пару минут к самосвалу подтянулся трактор, волочивший прицеп с высоченной копной сена.

Дождь зарядил чаще, Андрей приподнял стекло — чтобы в салон не залетала вода. Откуда-то справа донесся далекий свисток тепловоза. Дорога по ту сторону переезда какое-то время оставалась свободной. Но не слишком долго. Вскоре, подпрыгивая на ухабах, туда подкатил армейский «УАЗ», выкрашенный в защитный цвет. Двигатель «УАЗа» работал из рук вон плохо. Троил и задыхался, обещая вот-вот заглохнуть. Даже через три колеи до ушей пассажиров «Мерседеса» доносилось хлюпанье и кваканье, вырывавшиеся из-под капота «Уазика». Водителю армейской машины — маленькому, тщедушному солдатику (на вид — лет пятнадцати от силы) приходилось то и дело подгазовывать, чтобы мотор окончательно не заглох.

Расположившийся рядом с солдатиком похожий на бегемота прапорщик сохранял олимпийское спокойствие.

Когда вдалеке, в той точке, где стальные рельсы сходились с небом, появился маленький, пока похожий на связку спичечных коробков поезд, к шлагбауму на противоположной стороне переезда подкатила следующая машина. Это было темно-зеленое, низкое и длинное «БМВ». Иномарка резко затормозила, едва не упершись носом в массивный задний буфер «Уазика». Затем ее водитель сдал назад, вывернул широченные низкопрофильные колеса влево и рванул с места так, что в разные стороны полетели камешки. Нагло объехал армейский вездеход и остановился у самого шлагбаума. Чуть носом под него не влез. Теперь «БМВ» и «Мерседес» разделяли только три пары рельсов да два выкрашеных бело-красными полосами деревянных бруса. Стекла «Бимера» были тонированы хлеще солнцезащитных очков, тусклые блики переливались на никелированной окантовке дверей.