Кирилл Казанцев - Мастер-класс по убийству

– Именно. Но сначала ознакомься с уголовным делом. Ты сможешь его получить в архиве на основании ордера… – В голосе Луценко зазвучали властные нотки. Таким тоном начальник обычно инструктирует опера-стажера.

Я иронично сощурился:

– Какие еще будут ценные указания у господина подполковника?

Луценко сразу осекся:

– Я вовсе не учу тебя. Ты профессионал и знаешь сам, как поступать.

– Спасибо за доверие. – Я склонил голову в признании и тут же спросил: – А почему ты именно сейчас зашевелился?

– Разреши тебе на этот вопрос пока не отвечать.

Я пожал плечами:

– Как пожелаешь, – но мне ответ Луценко не понравился.

– Здравствуйте, Николай Кириллович. – Я широко улыбнулся.

На пороге квартиры стоял высокий, крепкого телосложения и абсолютно седой Сливин. Неприветливо поглядев на меня, спросил:

– Кто такой?

– От Ивана Луценко, – сказал я. – Адвокат.

– Проходи в квартиру, – сказал он. – Тапочки на стеллаже. Ты извини, что не прибрано.

В коридоре появился толстый английский бульдог. Лениво переступая по полу кривыми лапами, он подошел и бесцеремонно уткнулся слюнявой мордой в мои джинсы.

– Уйди, Чарли, не до тебя сейчас, – сказал Сливин. Взяв пса за ошейник, подтолкнул к двери в кухню. – Извини, у нас после Юли и осталась, что собака. Чарли дочка очень любила.

Я прошел в комнату, обставленную дорогой и со вкусом подобранной мебелью.

– Садись. – Он показал на большой диван, обтянутый черной кожей. На журнальном столике стояла початая бутылка виски и стакан.

– Выпьем? – спросил он и, не дожидаясь моего ответа, опрокинул в себя добрую порцию спиртного.

– Я вас слушаю. – Он еще раз наполнил свой стакан.

– Николай Кириллович, – сказал я, – давайте пока повременим с алкоголем, – попросил я. – Разговор предстоит серьезный.

– Извини! – Сливин встал и убрал бутылку в сервант, а содержимое стакана выплеснул в горшок с цветами.

– Меня зовут Георгий.

– Я знаю. – Сливин закурил сигарету. – С чего мне начинать?

– Мне нужно знать все подробности.

– Мне тяжело об этом вспоминать, поэтому поймите меня правильно, если… вдруг… – попросил он.

– Я вас понимаю.

Он тяжело вздохнул и начал говорить:

– Юлька была замечательным ребенком. – С каждым словом его голос приобретал твердость. – До десяти лет она не обращала внимания на некоторую полноту. Я и мать ей всегда говорили, что это явление возрастное. Потом, когда подросла, стала очень комплексовать. Она изводила себя различными диетами, но все безрезультатно. Потом нашла этот чертов клуб.

– Почему чертов? – спросил я.

– Потому, что там детей зомбируют! – резко ответил Сливин. – Но мы с женой успокоились, когда Юля стала приходить домой довольной. Она очень быстро сбросила вес и спустя всего год стала настоящей красавицей.

Сливин протянул мне фотографию очаровательной девушки в купальнике. Я посмотрел фото и положил на стол изображением вниз. Она действительно была великолепна.

– Потом она стала продвигаться и по спорту. – Сливин достал папку и выложил на стол дипломы и грамоты. – Она стала примой клуба. На ее выступления приходили очень состоятельные люди. Не скрою, мне это льстило. Я неоднократно общался с их наставником Дмитрием. Понимаете, спортсмен спортсмена всегда поймет! Он предопределил ей чемпионский трон. Юля ездила с ним в Китай. Приезжала оттуда заряженная и светящаяся. Мне и жене было приятно это видеть. Затем она познакомилась с Андреем – старшим инструктором клуба. Что бы ни говорили про него, но парень он хороший. Я сейчас уверен, что он любил Юлю.

– Почему только сейчас? – поинтересовался я.

– Прошло столько времени…

– И что?

– Вы же знаете, что его задерживали по подозрению в убийстве.

– А чем он сейчас изменился?

– Звонит, навещает, на кладбище с нами ездит…

– Понятно, – сказал я. – Расскажите о том, что произошло в день Юлиного исчезновения.

Сливин потер переносицу.

– Она проснулась, как обычно, очень рано. После пробежки позавтракала и в восемь часов ушла в клуб. Она тренировала детскую утреннюю группу. Во второй половине дня собиралась в университет. Мы стали волноваться вечером, когда она не пришла домой. Обычно дочка звонила, когда задерживалась. Мы с женой звонили ей по телефону, но тот был отключен. Всю ночь мы не спали. Утром я позвонил Андрею, но тот сказал, что Юля была вчера утром в клубе и потом куда-то ушла. Где она сейчас, он не знает. Мы сходили с ума от неизвестности, не знали, что делать. Я вновь позвонил Андрею. Он сказал, что никаких сведений о Юле нет, и предложил заявить в полицию. Я пошел в отдел полиции. У меня сначала не хотели принимать заявление. Но я настоял…

На следующий день пришли полицейские и сообщили… Остальное вы знаете. – Он замолчал и взял сигарету.

– Накануне исчезновения дочери вы не замечали никаких странностей в ее поведении? – задал я дежурный вопрос, поскольку понимал, что об этом Сливин мне поведал бы в первую очередь.

– Нет, все было как обычно, – ответил он. – В этом-то вся загадка. Молодая, здоровая! Какое там сердце. Не жаловалась она никогда на сердце! Никогда! – повторил он. – Не верю я этим следователям!

– Но по результатам судебно-медицинской экспертизы… – начал я.

– А мне наплевать на это! – в сердцах воскликнул Сливин и уже тихо добавил: – Не верил и никогда не поверю! Я, грубо говоря, охренел, когда узнал, что дело уже давно закрыли.

– А когда вам стало известно об этом?

– Недавно. Раньше каждую неделю созванивался со следователем. Интересовался, как идет расследование. Он говорил, что ищут… Потом пропал. – Сливин махнул рукой: – Я теперь понимаю, что меня все это время водили за нос и все это расследование – сплошная липа!

– А как фамилия следователя? – на всякий случай поинтересовался я, хотя знал, что это был Захаров.

– Алиев. А я еще ему деньги заплатил. – Сливин сокрушенно покачал головой.

– Даже так! – переспросил я, обескураженный известием.

– Именно!

– И сколько, если не секрет? – Я посмотрел на Сливина и понял, что задал бестактный вопрос. Он ответил не сразу.

– Какая сейчас разница…

«Вот же негодяй!» – подумал я об Алиеве.

– И вы решили обратиться к Луценко, – сказал я.

– Не совсем так. Иван Николаевич предложил обратиться к адвокату и провести независимое расследование, и я согласился.

– Так ведь вы могли обжаловать постановление следователя в прокуратуру или в суд.

– А смысл в этом какой? – отмахнулся Сливин. – Столько времени прошло. Кто из них возьмется ворошить старое? Поймите, мне нужна реальная надежда, хоть самая маленькая, что смерть Юли будет отмщена. Хотя особых иллюзий не питаю. – Он тяжело вздохнул.