Владимир Колычев - Свинцовое ожерелье

Кирилл схватил Лию за руку и потянул под мостки. Хоть какое-то укрытие.

Охотники – народ, как правило, меткий, но усатый, к счастью, промазал. Зато Клим не промахнулся. Сначала грохнул его доходягу-дружка, а затем угостил пулей и усатого дядю. И тому точно в сердце, и другому. Уметь надо!

Первым из воды вылез Кирилл. Он схватил свою рубашку, бросил ее Лие, но та сначала вышла на сушу, а потом уже оделась.

Клим успел разглядеть ее худосочные прелести. Вроде бы и нет в ней ничего такого, но почему же она так пьянит и манит?

– Я его предупреждал! – глядя на покойника, сказал Кирилл.

– Я все слышал, – подтвердил Клим.

Рана его заживала плохо, но все-таки он уже мог самостоятельно подниматься. До пристани доковылял. Да и в лесу побывал, когда долю свою там прятал.

– Я не хотел убивать, – сказал он и глянул на Лию так, как будто за помилованием к ней обратился.

– Они сами во всем виноваты. – Она куталась в рубашку, ей было холодно.

С каким удовольствием Клим прижал бы ее к себе! Почему он должен обходиться без этого удовольствия?

Ставить дома, ремонтировать квартиры можно весной, осенью и даже зимой, но именно летом случается строительный бум. Люди как будто сходят с ума.

Вошел в раж и Кирилл. Дом он благоустроил, пристань обновил. Стены вагонкой обшил, печь поставил, а про пол забыл. Он там глиняный – непорядок.

Клим ему не помощник. После случая с бешеными охотниками он совсем слег. Что-то у него там внутри надорвалось, заживало плохо, через боль. Мучался он, поэтому Лия осталась с ним. А Бочаров съездил в город. За машиной трясся прицеп с досками. Гвозди есть, краску он купил. Все будет хоккей.

Но откуда этот дым в лесу? Что горит у реки?

В душу Кирилла влился холод, сердце сжалось. Дурное предчувствие утопило педаль акселератора в полик.

Но спешил он зря. Дом уже догорал, когда Кирилл подъехал. Огня не было, только дым. От стен и крыши остались одни головешки.

А где Лия и Клим? Кирилл не мог поверить в то, что они сгорели. Ведь Лия запросто могла выскочить из жилища. Да и Клим не настолько немощен, чтобы не уйти от пожара на своих двоих.

А если все-таки Клим не смог выйти? Вдруг Лия бросилась спасать его и сгорела вместе с ним? Нет, это невозможно.

Кирилл метался, как раненая птица в клетке, кричал, но никто не отзывался и не спешил на пожар. Не было никого вокруг, и только эхо злобно смеялось над ним.

А может, оно призывало его подумать? Вдруг Лия и Клим не смогли спастись, потому что им не позволили? Буллит прислал своих отморозков и они закрыли дверь снаружи!

А если бандиты всего лишь увезли Клима и Лию? Эта мысль принесла Кириллу облегчение. Он опустился на землю, обхватил голову руками.

Если Лия у Буллита, то Кирилл отдаст ему все, даже свою жизнь, лишь бы ее не тронули. И деньги, конечно же, не пожалеет. Все, которые ему достались после дележки. Они в тайнике, о котором знал только он.

Значит, братки скоро будут здесь. Даже странно, что их до сих пор нет. Может, тут и не было никого?

Кирилл поднялся, подошел к пепелищу. Его внимание привлекла железная труба, которая лежала на том месте, где была дверь. Вдруг этой штукой кто-то подпер полотно? Сделать это могли дружки двух отмороженных охотников, которых убил Клим.

Тогда где-то среди головешек лежат обгоревшие тела Клима и Лии. Кирилл не хотел в это верить.

Он провел у пепелища целую ночь. Просто сидел на траве, тупо глядел в темную ночь и ждал, когда появятся московские бандиты. Но никто так и не приехал.

Утром Кирилл принялся разгребать завалы и с ужасом обнаружил обгорелый труп. От тела остались одни только обугленные кости: настолько сильным было пламя пожара. Но оно не смогло расплавить стальной крестик, который носила Лия.

Нашел Кирилл и труп Клима, но слез для друга не хватило. Он выплакал все над жалкими останками любимой женщины. Только вот легче ему не стало.

Пьяные глаза, небритые щеки, слюнявый рот, грязная расстегнутая футболка. Инна вздохнула, глянув на дядю Славу. Раньше нормальный мужик был, а сейчас!..

– А дай-ка ты мне беленькой, дочка.

Инна потянулась к полке, сняла бутылку водки.

– А чистый спирт есть? – спросил дядя Слава.

Его голос и поведение вдруг изменились. Он неприязненно посмотрел на мужчину, который встал в очередь.

– У нас не аптека, а магазин, – сказала Инна и тоже посмотрела на человека, который привлек его внимание.

Она уже не раз видела его здесь. Появлялся он редко, покупал много. Тихий, нелюдимый, но не злой. Располагающей внешности, приятной наружности, опрятно одетый. Сейчас на нем была теплая, очень качественная спортивная куртка. Взгляд спокойный, вдумчивый. Немолодой уже, лет сорок, но выглядел хорошо. Его лоб рассекала одна морщина, такая же глубокая, как и глаза.

– А без чистого спирта нельзя, когда нечистая сила рядом, – глянув на мужчину, сказал дядя Слава и зачем-то перекрестился.

Тот лишь грустно усмехнулся. Ни одна черточка не шевельнулась на его строгом лице.

– Давай, дядя Слава, иди!

Инне вдруг стало стыдно за дремучую темноту в головах ее односельчан. Она забрала деньги, отдала бутылку. Не хватало двадцати четырех рублей, но Инна готова была доплатить за дядю Славу, лишь бы он поскорей убрался.

Алкаш забрал бутылку, прижал ее к груди, отошел, встал в центре зала.

– Дочка, я здесь побуду! А то мало ли!

– Дядя Слава, с вас еще двадцать четыре рубля!

– Я сейчас. – Он закивал и бочком вышел.

В магазине остались только Инна и мужчина в спортивной куртке.

– Я вас слушаю. – Продавщица улыбнулась.

– Мясо вроде бы свежее, – заглядывая за стекло витринного холодильника, сказал он.

Голос низкий, с притягательной хрипотцой. Да и вообще, мужчина производил благоприятное впечатление. Глядя на него, Инне хотелось смеяться над глупым дядей Славой. Какая в нем нечистая сила? Да, живет он у Русалочьего Излома, и что? Этим байкам про леших, кикимор и русалок уже сотни лет.

– Говядина, скажу вам честно, не первой свежести, а свининка, можно сказать, парная. У нас свой поставщик. Даже сертификат есть. – Инна невольно понизила голос.

Сертификация на товар не выдерживала никакой критики, но директор магазина закрывал на это глаза. Личные связи – дело такое.

– Хорошее мясо, я вижу. Вот этот кусок и два соседних.

Мужчина взял шесть с половиной килограммов свежего мяса, овощей, фруктов, масла, сыра, колбасы, консервов. Он немного подумал, добавил к своему списку три бутылки коньяка, загрузил в две спортивные сумки, расплатился и собрался уходить.

Инна изнывала от желания познакомиться с ним, но как она могла? Не женское это дело – первой завязывать отношения с мужчиной. В городе можно, а на селе – нет. Еще подумает, что она какая-то гулящая.