Сергей Зверев - Крот против оборотня

Они попрощались весьма неопределенно. Антон представил себе некрасивое лицо Анны, ее не совсем современную одежду, далекую от совершенства фигуру. Конечно, француженка выглядела гораздо эффектнее, но… Как бы это сформулировать… Своя, даже страшненькая, как-то роднее, чем иностранка, пусть и красоты неземной. У русской и характер проще, и поступки и мысли предсказуемы, а у этих современных дам и леди из-за границы все не так. Или ему Анну просто жалко? Вся такая одухотворенная, вся в истории, в своей работе, ей не до модных кофточек и джинсиков. Душа – вещь, конечно, хорошая, но видна не всегда.

Антону показалось нечестным, если он будет использовать Анну для своих оперативных целей. Она ведь ни в чем не виновата. Не виновата, но и не спросишь ее прямо. Увы, нужно с ней общаться и выуживать крохи информации о преступлении. А она о нем может ничего и не знать, кроме того, что оказалась перед фактом подмены некоторых изделий. Не хотелось думать, что она как-то связана с преступниками.

Ресторан «Версаль» Антону не понравился, но он старательно делал вид, что считает его чуть ли не олицетворением Франции. Что думала Валери, было неизвестно, потому что француженка только улыбалась ослепительной улыбкой и не сводила с Антона своих светлых бездонных глаз. На них оборачивались, когда они шли по улице, на них оборачивались и из-за соседних столиков. Не дай бог начнут приглашать танцевать, как это у нас любят, подумал Антон.

– Скажите, – наконец нашел он подходящий момент для перехода к нужной теме, – вот вы говорите, что работаете в Лувре.

– Антуан, я не говорила, что работаю в Лувре, – поправила его женщина. – Это вы меня спросили там в квартире, а я просто не успела ответить. На самом деле я представляю адвокатскую контору Шнайдера. Это известное и уважаемое предприятие, которое выступает гарантом многих сделок, в том числе и с очень дорогими объектами. И недвижимость, и океанские лайнеры, и мировые туры мегазвед эстрады. А еще мы сотрудничаем со многими музеями и частными коллекционерами.

– Так вы юрист?

– Юрист, – потягивая мартини, согласилась француженка. – Это базовое образование, но специализируюсь я на средневековых раритетах. Искусство, архитектура, мода.

– И вы привезли в Россию украшения из коллекции Лувра?

– Не я одна, над этим проектом работала группа специалистов. Я участвую еще и потому, что хорошо владею русским языком. Не правда ли?

– Вы владеете им превосходно. Можно узнать, где вы его так хорошо выучили?

– В Сорбонне. Но университет это так, главное, что я всегда интересовалась Россией, ее историей, культурой. Вы – необычный народ, вы не такие, как мы, и это во многом объясняет поступок нашего короля, который выбрал в жены вашу принцессу Анну Рыжую.

– Я слышал от экскурсоводов, что Анна Ярославна была очень красивой.

– Не это важно, хотя и предпочтительно. Анна – это свежая кровь стареющей европейской монархии, это ваши гены, ваша плодовитость. Ну, и политика тоже.

– Анна была плохой королевой?

– С чего вы так решили?

– Мне показалось, Валери, что вы говорили о ней и о нас с некоторым пренебрежением.

– Перестаньте, такие комплексы вам не к лицу. Я очень уважаю вашу принцессу Анну Киевскую. Ее история была не проста и не легка. Она очень долго ждала рождения наследника и дождалась только в тысяча пятьдесят втором году. Потом она родила еще троих детей, но не это главное, хотя этим ее роль на престоле государства могла и ограничиться. Но Анна сразу показала себя дальновидным и энергичным государственным деятелем. Сохранились документы, на которых рядом с подписью короля встречаются и славянские буквы: «Анна Ръина» – королева Анна. Ей даже писал хвалебные письма папа Николай II, а он был весьма ревностным католиком.

– Они жили долго и счастливо и умерли в один день, – попытался пошутить Антон.

– Увы, она пережила своего мужа. В тысяча шестидесятом году, после смерти короля, Анна не получила регентства и переселилась в замок в сорока километрах от Парижа. Она основала там женский монастырь и церковь. Кстати, в портике храма уже в девятнадцатом веке была установлена статуя княжны Киевской, которая держит в руках модель основанного ею храма. Тридцатишестилетняя красавица занималась воспитанием сына, охотой, пирами, ничто человеческое ей не было чуждо, как говорят у вас. Я правильно произнесла эту фразу, Антуан?

– Великолепно и к месту, – с улыбкой признался Антон.

Валери ответила ему не менее ослепительной улыбкой и продолжила рассказ:

– Потом, конечно, была снова любовь с графом Валуа. Историки говорят о некрасивой истории, когда граф выгнал ради рыжей Анны законную жену, и даже папа был возмущен таким положением дел. Однако никто не помешал их счастью, и Анна жила с графом около десяти лет в родовом поместье, пока снова не овдовела. К тому времени она помирилась и с новым папой Григорием, который в конце концов признал ее брак с Валуа, и с сыном Филиппом, доверившим ей управление дворцовым хозяйством.

– На этом ее история закончена?

– Последнее упоминание об Анне можно найти в документах до тысяча семьдесят пятого года, по крайней мере в виде ее подписей на документах. По одной из версий, Анна была похоронена в аббатстве Вилье, но оно было разрушено во время Великой французской революции. Кое-кто из историков полагает, что Анна вернулась на родину. Но, вероятнее всего, она никуда не уезжала и умерла во Франции.

– Значит, все последующие короли Франции были ее потомками?

– Теперь вы мне нравитесь, Антуан! – засмеялась Валери. – Теперь я вижу в ваших глазах здоровую гордость. Не хватает только гордости за свою полицию. Как вы полагаете, украшения будут найдены?

Антона очень удивил этот переход. Француженка задала вопрос, совсем не заботясь о сокрытии своего интереса. Может, ее интересует ход расследования, поэтому она и пошла на сближение с человеком, в котором заподозрила полицейского?

– Думаю, что на карту поставлена честь страны и в дело будут включены лучшие силы, – заверил он. – Хотя я мало что в этом понимаю. Я ведь больше интересуюсь историей искусства, а не детективными историями. Скажите, Валери…

– Я предлагаю начать говорить друг другу «ты», – приподняла бокал женщина и посмотрела в глаза Антону призывным влажным взглядом. – За дружбу, Антуан! За мою и твою дружбу!

– Хорошо, Валери, – приподнял в ответ свой бокал Антон. – За тебя, за прекрасную француженку! За первую француженку в моей жизни, которая оказалась столь прекрасна!

– О-о, сколько галантности! – рассмеялась она своим бархатным голосом.

– Умная и прекрасная – это так редко в нашем мире, – продолжил блистать Антон. – Ты вот мне скажи, почему в эпоху Возрождения был такой всплеск творчества, а раньше… Мрачное средневековье!