Александр Ли - Правосудие бандитского квартала

– Что-то случилось? – с невинным видом спрашиваю я.

– Застрелили хозяина.

– Какой ужас.

– Редкостный был мерзавец.

Камински останавливается возле нового шестиэтажного дома. Квартиры тут, как я понимаю, очень просторные, видны террасы с уличными каминами. Делаю вид, что это не производит на меня ни малейшего впечатления. Когда мы уже идем к крыльцу, коп в «Форде» не выдерживает. Он забегает вперед нас и становится перед дверью. В том, что этот тип – коп, я не сомневаюсь, хоть он и в штатском. У него на роже со шрамом через левую щеку это написано. Да и пахнут копы как-то особенно противно, у них гниловатый запашок.

– Мистер Камински. Вы не должны… – начинает он, с ненавистью глядя на меня.

– Что я должен и чего не должен, решаю только я, – вкрадчиво произносит Роберт.

Все мужчины, если рядом с ними женщина, пытаются самоутвердиться. Я понимаю, что Толстый Генри недоволен моим появлением и приказал копу вмешаться.

– Но… – пытается выполнить то, что от него потребовали, коп со шрамом.

– Передай Генри, чтобы не лез в мои дела, – открытым текстом посылает его Роберт. – Не он мне нужен, а я ему. И вообще, уезжайте.

– Кто эти люди? – невинно спрашиваю я, когда мы уже садимся в лифт.

– Неважно, – отмахивается Роберт.

Адвокат доволен. Он впускает меня в свою квартиру. Тут очень просторно. Минимум мебели. В гостиной мягкий ковер расстелен прямо перед камином. Невысокий журнальный столик стоит у приземистого дивана. В клетке заливисто чирикает канарейка.

– Что-нибудь выпьете? – предлагает Роберт.

– Вообще-то я пришла за книгой. Ну, если только мартини со льдом, – говорю я.

Наверняка у него богатый выбор спиртного. Люди таких профессий всегда держат выпивку на разные вкусы. Бутылки с пестрыми этикетками отражаются в зеркальных стенках бара. Хозяин подает мне бокал.

– А теперь подождите минутку, я принесу книгу.

Он уходит, похоже, что в кабинет. Странно, что в Городе Пороков встречаются такие светлые места. Если не выбираться из Бельвю, не смотреть выпуски городских новостей, то можно и не узнать, что творится в других районах. Смотрю в окно. Копы уехали. Во всяком случае, хочется в это верить. Я лишь пригубливаю мартини, чтобы во рту у меня остался его вкус. Кусок колотого льда ударяет в зубы.

Роберт возвращается с томиком в руке.

– Вот, теперь он ваш, – произносит он, – хоть какая-то компенсация за случившееся.

Даже в такой момент он не может забыть, что профессия его – адвокат. Ничего, сейчас забудет, я окончательно разбужу в нем мужчину, юрист «уснет». Многого для этого не требуется. Всего один штрих, одно движение. Остальное он додумает сам. И это лучший выход. Предупреждал же Тони, что у адвоката эрогенная зона – мозг. Грех этим не воспользоваться. Я протягиваю руку, якобы для того, чтобы взять книгу. И в этот момент трещит и лопается бретелька моего платья, конечно же, умело подрезанная до этого. Достаточно было одного движения плеча, чтобы нитка лопнула. Чашечка сваливается вниз. Я ахаю, полсекунды смущенно смотрю на свою безупречную обнаженную грудь и прикрываю ее ладонью, опускаю взгляд.

– Простите. Мне так неловко… – бормочу.

Если он сейчас отпустит меня в ванную поправить платье, то будет последним идиотом. Или же, наоборот, чрезвычайно умным и расчетливым. Не знаю, что творилось в его голове долгих пять секунд, но результат не заставил меня разочароваться в своих способностях. Роберт осторожно берет меня за запястье, чтобы отвести мою руку.

– Что вы делаете? – изображаю я растерянность.

– Нет. Что ты делаешь со мной?

– Не надо.

Роберт опускается на колени, ведет рукой вдоль моего бедра, приподнимая подол, а затем осторожно целует мои ссадины.

– Если больно, ты только скажи, – шепчет он.

– Мне стыдно, – шепчу в ответ я, пытаясь опустить подол платья. – Не надо.

Очень важно в такие моменты не переборщить. Фальшь не должна чувствоваться. Это потом мужчина уже не сильно замечает нюансы, а пока у него еще работают мозги. Но нельзя и недоиграть. Человек может остыть. Я хорошо умею держать эту грань.

Можно говорить, что «не надо», «я не хочу», «нельзя», можно даже слегка вырываться, брыкаться, отталкивать. Но посыл должен быть четким. Сопротивление с каждой секундой ослабевает. Женщина сдает позиции. Вот так и задается направление. Короче говоря, последнее «нет» обязано прозвучать как «да». Несколько сумбурно, но зато действенно.

Думаю, Роберт и сам не понял, как мы с ним оказались на ковре. Я стараюсь не останавливаться, не дать ему задуматься. Мое тело засасывает его сознание, как в воронку. Я умею сделать секс таким, что мужчина подсядет на него, как на тяжелый наркотик, и ему захочется продолжения, нестерпимо захочется испытать подобное вновь. Однако Роберт не должен этого осознать. А потому я делаю все исподтишка, разыгрываю определенную неосведомленность, неопытность. Хотя на самом деле каждое мое движение выверено до миллиметра. Он верит. Мужчинам всегда хочется думать, что у них вообще не было предшественников, а если и были, то не много.

Наверное, я все-таки немного заигрываюсь. Мне становится приятно ощущать на себе его руки, целовать его губы. На какой-то момент мы даже становимся равноправными партнерами. Я ласкаю его, а он меня. Именно ласкаем, а не делаем вид. Я возбуждаюсь, и вот уже непритворный стон вылетает из меня.

«Черт, мне нельзя расслабляться. Нельзя терять голову».

Лучшим выходом было убить его прямо сейчас. Как? В любой комнате найдется немало подручных материалов и приспособлений. Я могу попросить его закрыть глаза и подождать. Он это сделает. А затем… Нет, пока рано. Сегодня нельзя. Меня видели с ним копы. А ведь Тони просил…

Мысли скачут в голове. Их не собрать воедино. Ну и не надо. Раз уж я не могу покончить с ним сегодня, можно и расслабиться. В конце концов, я сегодня не работаю. Он не должен мне платить. Так пусть заплатит мне удовольствием.

– Умм… – Я прикусываю губу.

Мы лежим на толстом мягком ковре, который умудрились сбить волнами. С удивлением обнаруживаю, что мне абсолютно не противно прикосновение мужской потной ладони к своему животу. Есть в этом даже что-то будоражащее и приятное. Да и я сама вспотела, что случается очень редко.

– Мы, наверное, сошли с ума, – произношу я, глядя в потолок.

– Не думай об этом. С тобой было хорошо. С тобой и сейчас хорошо. – Роберт гладит меня.

Он явно хочет сказать, что после секса без любви обычно возникает отторжение. Начинаешь думать: «А что я делаю рядом с этим человеком? Зачем мне это было надо?» Я хорошо постаралась. Я приручила его. И то, что он не пытается не то что рассказать, а даже упомянуть о своих прежних любовных победах, это хорошо. Ведь многие так любят это делать.