Сергей Зверев - Бандитские звезды гаснут быстро

Она сидела одна в темноте. Карине было так тоскливо и страшно, что она решила на все наплевать! Надо снова курнуть травки, тогда все сразу пройдет. Будет легко и свободно, очень хорошо. Она полетит над землей или очутится в волшебном райском саду, будет испытывать счастье, купаться в наслаждении и покое. Никакого страха и одиночества. Ей будет хорошо. Это ощущение приходит по-разному, но оно всегда приятно.

Она сидела в кресле у открытой двери, ведущей на лоджию, а перед ней стоял столик. В пепельнице как будто специально лежала белая сигарета.

Что это? Да это же косячок, набитый не табаком, а тем, чем и нужно. Откуда он здесь? Плевать, неважно! Сама когда-то принесла и забыла. А теперь…

Да, она тогда схватила сигарету, понюхала ее, обрадовалась, прикурила. Сначала закружилась голова, все поплыло… Потом она ничего не помнила. Сильное течение несло ее куда-то по каким-то тоннелям. То свет, то тьма. Ей было больно, ее трясло. Зато когда тряска прекращалась, Карине становилось хорошо.

Да, в этот раз она испытала от травки что-то необычное. Может, это от частого употребления? Вдруг это эффект от привыкания, так разрушается ее психика?

Но сейчас Карине было плевать, даже если она через час просто умрет. Она отняла руки от лица и вытерла слезы.

Это уже не галлюцинация, а реальность. Она и вправду находится в каком-то помещении и очень больно ушибла локоть. Это же какая-то сволочь подложила ей сигарету с наркотиками! Кто-то подмешал туда еще чего-то, чтобы она вырубилась. Вот чего боялся Юра, вот оно, похищение!

Женщину тут же переполнила злость. Муж ведь не верил в это, а Антон все время говорил, предупреждал об опасности! Его никто не слушал. Дура! А она еще тогда в ресторане этих уродов на него натравила. А как он их лихо!.. Главное, все время ее собой прикрывал, как будто ей угрожала опасность. Ведь Антон реально думал, что это на нее нападали, и защищал! Вот дура! А как приятно, когда тебя закрывает собой от опасности мужчина! Дура, дура…

– Дура! – заорала Карина на весь сарай и сразу почувствовала себя в реальном мире.

Гулкое эхо отдалось под сводами заброшенного пыльного помещения. Встрепенулся голубь, залетевший сюда неизвестно откуда, и принялся метаться под высоким потолком. Он летал, задевая крыльями за стропила, бился о грязное оконное стекло, делал все это с таким отчаянием и обреченностью, как будто ему было все равно: пробить, в конце концов, стекло и улететь или разбиться в кровь и умереть.

Карине стало страшно и одиноко. Этот безумный голубь действовал на нервы, неизвестность, конечно, тоже.

Шаги? Да, так и есть! Сначала раздался скрип двери, но она его пропустила, забывшись в тяжелой дреме, а теперь кто-то шел по пустому цеху. Радоваться, прятаться? Куда и как? Лучше хоть какое-то объяснение, чем ужасная неизвестность. Как страшно-то, господи!

Тут блеснул лучик надежды. Нет, не блеснул, да и не лучик… Это был удар света, надежда вспыхнула ярким пламенем.

Володя Шорохов! Как? Страх снова сдавил грудь, надежда померкла и тут же бросила несчастную женщину во тьму страха и безысходности. Тот самый Шорохов, которого Антон поймал с ее трусиками. Да, садовник тогда стоял красный, злой, прикрываясь полотенцем, а Антон сидел и сверлил его взглядом. Ее мокрые трусики очень красноречиво лежали на полу, на рабочих штанах Шорохова. Это было так понятно, весьма красноречиво. А она, дура, подозревала Наташу. Дура, дура, дура!

– Кариночка, – хрипло прошептал садовник. – Родная моя. Я так долго молчал, скрывал от тебя…

– Уйди, – высоким от ужаса голосом крикнула женщина. – Пошел вон, грязная скотина!

– Нет, не гони меня. – Шорохов упал на колени перед старым диваном, на который с ногами забралась Карина. – Что хочешь делай, только не гони. Прости, ругай меня, обзывай последними словами, но только не гони. Я люблю тебя, всегда любил. Я с ума сходил, когда видел тебя, когда ты проходила мимо, и я ощущал запах твоих волос, кожи, шелест юбки…

– Замолчи! – Карина зажала голову ладонями. – Ты меня сюда притащил, урод! Это все твоих рук дело. Какая гадость, какая грязь!

Слышать из уст этого человека про запах ее кожи, про шелест юбки и помнить, что он делал с ее нижним бельем, было невыносимо, страшно и гадко! А Шорохов все ближе и ближе пододвигался на коленях к женщине. Голос его все больше и больше дрожал, а глаза полыхали нездоровым блеском.

Еще Карина поняла, что Шорохов пьян. Она никогда раньше не видела его в нетрезвом состоянии. Да и теперь опьянение было заметно только по небольшому нарушению артикуляции и нездоровому блеску глаз.

– Чего тебе надо? Оставь меня! – кричала Карина, отползая по дивану назад и понимая, что веревка сейчас снова потащит ее на край, чуть ли не в руки Шорохова. – Убийца, скотина, мерзавец!

– Нет, нет, нет! – Шорохов потряс головой. – Не говори так. Я… Ради тебя я всех к чертям, к какой угодно матери! Я любого порву, убью за тебя. Ты только скажи, лишь улыбнись мне, Кариночка. Да я эти веревки зубами перегрызу!

В голове Карины шевельнулась шальная мысль, тень надежды. А вдруг он и правда ее развяжет, если она улыбнется? Потом по голове его чем-нибудь тяжелым шарахнуть и бежать!..

– Я тебя на руках отсюда унесу, любимая моя! Я тебя унесу туда, где нас никто и никогда не найдет. Только ты, я и никого больше на всем свете, в целом мире!

– Нет! – снова закричала Карина, поняв, что Шорохов совсем уже не соображает, что говорит.

Вполне возможно, что он всегда был сумасшедшим. Женщине стало страшно. Безумный человек! Его болезнь может вырваться из-под контроля. Тогда он такого натворит! Шорохов может тут все поджечь, желая умереть с ней вместе. Мало ли что ему взбредет в больную голову.

Карина забилась в истерике и заорала на весь цех в надежде на то, что на помощь придут какие-нибудь охранники. Ведь кто-то же ее сюда принес. Ведь не Шорохов же это сделал. Да лучше умереть, если это так! Только не он, пусть что угодно, лишь бы не сумасшедший извращенец!

Грохот железной двери в дальнем конце цеха вывел Шорохова из состояния прострации. Он застонал, опустил голову, затем поднялся и вполне нормальным движением отряхнул колени.

– Эй! – рыком пронеслось под сводами. – Ты чего тут? Тебе кто разрешил подходить к ней?

Шорохов послушно пошел к двери, даже не посмотрев на здоровенного парня с бритым черепом, который стоял посреди цеха и грыз большое сочное яблоко. Когда садовник ушел и хлопнул дверью, охранник приблизился к Карине, внимательно посмотрел на нее и неторопливо двинулся к выходу.

Уф! Женщина без сил упала на свое грязное ложе и тихо заплакала.

Машину Антон нашел вчера в условленном месте. Старенькая невзрачная «Ауди» оказалась шустрой. На нее был установлен гидроусилитель руля и двигатель черт знает от чего. С места она срывалась так, что спина вдавливалась в сиденье, а скорость набирала почти мгновенно.