Владимир Колычев - Ветеран бандитских войн

– Патрик хочет, чтобы я была с ним!

Рая тоже села, обняла его сзади. Он дернулся, отгоняя ее, но это не помогло.

– Ты с ним?

– Да, я с ним… Извини, я тебя обманула. У тебя с головой все в порядке. Я правда приходила к тебе в больницу, правда во всем созналась. И с Данилой у нас было, и с Аскольдом, и с Патриком… Я шлюха. И убийца.

– Зачем ты это говоришь?

– Ты что, не понимаешь? За мной пришли. Все, моя жизнь закончилась. Я должна покаяться.

– Ты сумасшедшая!

– Я знаю. Но это не оправдание… Прости меня, пожалуйста! Прости!

Олег почувствовал, как на его спину капают слезы.

– Я хотела вернуться сюда. Я хотела начать все сначала. Поверь, я бы стала тебе самой лучшей женой на свете… Но, увы, время назад не повернуть. И Данилу не вернуть. И Гаврилу… Данилу я давно хотела убить, с тех пор, как он пытался меня изнасиловать… И за себя отомстить хотела, и за отца… Он же отца моего убил, если ты не помнишь… И мать из-за него умерла… Я хотела, чтобы ты его убил, но ты не повелся… Я готова была тебя возненавидеть, потом улеглось… А Данилу я хотела убить сама. Я с ним хотела, как с Аскольдом, сначала секс, а потом удавку на шею. Но тогда Гаврила мне помешал… А потом я все-таки его грохнула. Я отца из-за него потеряла, мать… Ты должен меня понять!

– Понимаю, – выдавил из себя Олег.

– Он был настоящим чудовищем. И я недалеко от него ушла. Я тоже чудовище. Надо было остановить Патрика, когда он на Гаврилу отмашку давал. И вообще я тебе изменяла, за Эльвиру мстила. Как же все это глупо!

За дверью снова что-то скрипнуло. Олег поднялся, отталкивая от себя Раю, но в спину вдруг что-то вонзилось. И это были не ногти, а нечто острое и длинное…

Олег дернулся, но Рая крепко держала его за шею. Он понял, что в спине между ребер у него торчит нож или что-то в этом роде. Ноги стали неметь, в коленях образовалась предсмертная слабость. Он стал опускаться на пол, а Рая придерживала его, чтобы он не упал.

– Спокойно, родной, спокойно! – прошептала она, укладывая его на пол. – Они хотят убить нас, но убьют только меня… Ты не умрешь, все будет хорошо… Прощай!..

Она вынула нож из раны, включила свет, и в этот момент дверь открылась. Кто-то направил на нее ствол пистолета.

– Спокойно, дядя! Я своя!

Рая отошла назад, впуская в комнату парня в камуфляже и маске. Олег чувствовал, как жизнь покидает его, но глаза оставались открытыми. Он видел, как парень навел ствол на него…

– Стрелять не надо, – сказала Рая. – Он сам.

– Ты думаешь, что сам? – Сначала Олег услышал голос Патрика, затем увидел его.

Он зашел в комнату в кожаном плаще нараспашку, насмешливо глянул на него, подмигнул Рае.

– Я сделала тебе подарок, дорогой. – Она мило улыбнулась Роману.

– А я тебя об этом просил?

– Я умею читать мысли людей. И твои, дорогой, прочитала. Ты же хотел, чтобы я убила Олега? – Рая смотрела на Патрика, выпрашивая у него похвалу.

– Ну, в общем, да…

– Теперь я по-настоящему твоя женщина. Теперь я готова для тебя на все.

Рая шагнула к Патрику, будто желая обнять его. Парень в камуфляже даже посторонился, пропуская ее. И сделал он это зря… Рая действительно обняла Патрика, но только одной рукой. А другой она вонзила ему нож в живот. И прижалась к нему, проталкивая клинок еще глубже. И в ране она его провернула, как заправский убийца…

– Олег, прости! – успела выкрикнуть она, прежде чем раздался выстрел.

На пол она упала вместе с Патриком. В этот миг Олег потерял сознание.

Рая ошиблась. Она знала, куда бить ножом, чтобы убить. Также она знала, как причинить легкую, безопасную для жизни рану. Она ударила так, чтобы Олег отделался легким испугом, но просчиталась. Нож все-таки задел почку, и врачам пришлось вести серьезную борьбу за его жизнь. Олегу спасли жизнь, даже сохранили почку, но состояние тяжелое. Он уже две недели в больнице, а впереди еще долгое лечение.

Рая же где-то рядом… Он услышал, как открылась дверь, уловил легкие женские шаги, учуял запах духов… Это она!.. Он очень хотел, чтобы это была она! Пусть она будет в своем дурацком парике! Пусть ошарашит его безумным взглядом, пригвоздит к постели страшным признанием. Пусть она будет убийцей и шлюхой, лишь бы только это была она.

Рая села на край кровати, нежно взяла его за руку. Олег улыбнулся. Он простит ей все, лишь бы только она не исчезала. А если Раю посадят за убийство, он дождется ее…

Хорватов открыл глаза и увидел Вику. Она смотрела на него с любовью и нежностью, но сейчас ему хотелось видеть на ее месте Раю. Вика ничем перед ним не виновата. Более того, она должна стать матерью его детям. Он хочет этого… Но любить он будет Раю. Если Раю посадят, он обязательно ее дождется. Будет жить с Викой и ждать Раю. А когда она вернется, будет видно, как жить дальше…

Но Раю не посадят. Ее убили. Тело ее уже на кладбище, а душа… В рай ее не пустят, и Олег точно это знал. Может, потому сердце защемило так, что на глазах выступили слезы. Рая была чудовищем, но все-таки он ее любил…

– Я к тебе насовсем, – сказала Вика. – Если примешь.

Он кивнул. Он очень хотел быть с нею. Вика могла бы повязать на лоб лишь траурную ленту, но на ней черный платок. И у нее муж чудовище, но и она в какой-то степени любила его…

Бандиты Патрика забрали тело своего босса, а пистолет, из которого была убита Рая, вложили в руку Олегу. Выходило, что это он убил свою жену. Но подлог вскрылся очень быстро. Оперативники в два счета расставили все по местам. Положения тел, разная кровь на ноже, показания соседей, которые видели, как тело Патрика укладывали в машину. И само тело вскоре нашли, а начальник охраны Патрика дал показания. Олегу даже не пришлось доказывать свою невиновность, это сделали без него. А Раю обвинили в убийстве Патрика и покушении на жизнь мужа. Олег уже сказал, что Рая ударила его случайно…

На самом деле Рая ударила его нарочно. Она почувствовала, что пришел Патрик, поняла, зачем он заявился. Он должен был убить их обоих, однако она сделала так, чтобы Олег остался жив. Жертвуя собой, Рая убила Патрика и спасла мужа. Сначала покаялась, а потом спасла… Возможно, Олег заблуждался, и на самом деле у Раи были какие-то другие планы, но никто не заставит его думать иначе. Так он и будет считать. И сделает все, чтобы никто не узнал о грехах жены. Пусть ее судят за них там, на небесном суде, а здесь, на земле, никто не должен топтать ее имя. Может, он и не прав, но своему решению не изменит.