Татьяна Степанова - На рандеву с тенью

Дежурный позвонил в розыск, и через пять минут оперуполномоченный Кероян спустился: парень мрачного вида, похожий на гималайского медведя.

— Вы Колосов? — спросил он не очень приветливо у своего непосредственного начальства из главка. — Ну, рад познакомиться, товарищ майор. Поехали прямо сейчас туда, а то у меня со временем запарка. — Он пожал протянутую Никитой руку. — Вы прямо со вскрытия? Лизунов уже звонил, сказал — РУБОП опознал убитого.

Никита по дороге поделился с ним последними новостями.

— Ну, я им так сразу и сказал, что это не Андрюха Славин, — мрачно изрек Кероян. — А они заладили...

Ветхость моста показалась Колосову особенно странной после весьма приличных дорог Спас-Испольского района.

— Скоро этот проселок совсем закроют, — Кероян словно угадал его мысли. — У нас поговаривают, этот пустырь Островских у администрации в аренду берет. Территория комплекса и сюда начнет расширяться. Ну, спускайтесь. Тут тропинка. Вот тут мы его обнаружили наполовину в воде.

Никита спустился под мост. Осмотрелся: кусты, камыш, топкий берег, заросший осокой, мелкая речушка — воробью не утопиться. Укромное, тихое место, но чтоб справлять тут естественную надобность в три часа ночи... Даже если и припекло в пути Клыкова, чего проще прямо на обочине, не отходя Чего в темноте под мост лазить?

— Машина там на мосту останавливалась, как считаешь? — спросил он Керояна.

— Следов протектора на асфальте на самом мосту не осталось. Далее на проселке — полная неразбериха. Множественные фрагменты следов с наложением. Транспорт шел туда и обратно по дороге. Хотя если этот тип действительно такой крутой был, что с самим Баюном знался, то вряд ли он простым пешеходом числился. — Кероян смотрел на мост. — Но даже если он и на своей машине сюда приехал или с кем-то еще, сюда под мост он сам спустился, причем без принуждения, добровольно. И зарезали его здесь, внизу, а не на мосту. А когда он дышать перестал, тело его перевернули, обыскали и стащили волоком в воду. Колосов внимательно осматривал берег.

— С чего ты это взял? — спросил он.

— Ну как же... Он после первого удара в шею на спину шмякнулся, у него вся куртка сзади в глине была. Потом его еще раз ножом пырнули, уже лежачего, потом переворачивали с бока на бок — тоже глина везде. Зачем? По карманам шарили, и личных вещей у него при себе не оказалось. А потом вообще на живот перевернули и так лицом вниз в воду попытались спихнуть.

— Но он мог и сам в агонии перевернуться. Кероян пожал плечами.

— Ограбление, считаешь? — Колосов хмыкнул. — И эксперт правильно сказал — возможно, только вот цепь у него на шее золотая, ее почему-то оставили. Итак, две раны — одна в шею, другая в сердце... Да еще убийца с телом, возможно, напрямую контактировал — прижимал его, переворачивал. Выходит, в крови должен был сильно измазаться. Собаку не применяли? — спросил он.

Кероян отмахнулся: а, ерунда все это.

— Ну и напрасно, возможно...

— Тут и без собаки кое-что нашли. — Кероян смерил Колосова недоверчивым взглядом, словно прикидывая, возможно начальству из главка доверить тайну или нет. — Вон те кусты видите?

Никита кивнул. Кероян указывал направо под мост, в густые заросли ольхи.

— Идемте, кое-что покажу. — Скользя по глине, Кероян зашагал к кустам.

Колосов последовал за ним, на ходу смерил на глаз высоту моста — метров шесть. Нет, если оттуда упасть, вряд ли без синяков и переломов обойдешься.

— Взгляните на это, — Кероян раздвинул ветки.

Колосов смотрел: опер указывал именно на ветки кустов.

Некоторые из них были сломаны, другие согнуты. Все выглядело так, словно в гуще кустов кто-то продирался, прокладывая себе дорогу. Никита внимательно осмотрел изломы ветвей. Давность небольшая — дня три. И что-то с этими заломами и сгибами было не так, странно, необычно. Он глянул на Керояна.

— Видите? — спросил тот. — Направление замечаете?

Никита кивнул: ерунда какая-то. Направление изломов и сгибов на ветвях указывало, что через кустарник не продирались от берега реки к мосту, что было бы естественным, нет, направление шло из чащи кустов, словно кто-то вылезал оттуда, из самой глубины...

— А хотите знать, почему след именно такой? — Кероян еще сильнее раздвинул ветки. — Смотрите туда, видите?

Никита увидел в сумрачной тени ветвей что-то темное. Ощутил запах сырости и гнили. Пригляделся получше: в гуще кустарника в глинистом берегу зияло круглое отверстие, словно нора какого-то животного.

— Про этот вход мы ничего не знали, — сказал Кероян. — Другой искали, когда вот тут на тело наткнулись. А эту дыру я обнаружил, когда прилегающую местность начал осматривать. Увидел, что кустарник поломан, ну и... Кто-то выбрался оттуда, из-под земли, наружу через эти кусты.

— Может быть, какое-нибудь животное? Барсук?

Колосов вытягивал шею, стараясь заглянуть в глубь норы. Отверстие впечатляло. Здоровая дыра, пожалуй, они с Керояном смогли бы туда протиснуться.

— Это не барсучья нора. — Кероян кашлянул. — Это... это еще один вход туда, вниз... — Он ткнул пальцем себе под ноги. — И оттуда кто-то выходил не далее как три дня назад.

Катю Колосов увидел в коридоре ОВД. Она сидела на подоконнике напротив семнадцатого кабинета в следственном отделении, болтала ногой и ела мороженое — эскимо на палочке. Вторая порция была у нее в руке. Эскимо таяло, пуская сладкие шоколадные слезы. Катя держала руку на отлете, боясь испачкать летнее платье.

«Ну вот, — пронеслось в голове начальника отдела убийств. — Я так и знал».

Остренькая иголка кольнула сердце. И сразу стало на душе сладко, горько, спокойно, тревожно, ясно, сумрачно, тепло.

«Я так и знал...» Что знал Никита? Спроси его сейчас об этом кто-нибудь — Лизунов-Пылесос, Генка ли Обухов, начальник ли управления розыска в родном главке, да хоть сам министр МВД, Колосов наверняка отделался бы гробовым молчанием. Но если бы об этом спросила ОНА, она сама, то...

— Привет. Здравствуй.

Катя обернулась, не донеся до рта эскимо. Шоколадные слезы тускло, шоколадно блестели на серебряной обертке.

— Никита! Ты тоже здесь? Здравствуй, вот здорово! Значит, тебя вызвали по поводу убийства, да?

Колосов смотрел на нее. Секунду, сотую ее долю не видел ничего. Только радужную мглу, солнце и эти глаза.

— Это кому? — Он дотронулся до ее руки, сжимавшей вторую порцию эскимо.

— Ой, потекло... Вот досада! Это я Варварке принесла. Варваре Красновой, она следователь здесь. А у нее срочное опознание. Жулика задержали по грабежу. Она даже из кабинета сейчас выйти не может, а то адвокат прицепится. Мороженое и растаяло... Хочешь, Никит?

— Безотходный принцип?