Татьяна Степанова - На рандеву с тенью

Однако в который уж раз Никита убедился в непреложной истинности старого как мир афоризма: кто ищет, тот всегда найдет. Хотя лучше бы они в этот день ничего не находили!

Около двух часов дня патруль, прочесывавший местность, примыкавшую к Большому провалу, сообщил: обнаружен труп гражданки Железновой. Причина смерти — ножевое ранение в грудь. Давность смерти — около десяти часов. И последующий осмотр тела породил больше вопросов, чем ответов.

Железнову нашли в самом Большом провале, недалеко от входа. Колосов наконец-то увидел место, которое не раз при нем упоминали, и был разочарован. Это был просто еще один известковый грот, правда, значительно больше тех других земляных нор, которые ему уже довелось повидать в окрестностях Спас-Испольска. Грот был виден даже с шоссе Он зиял, точно черный щербатый рот, на склоне спускавшегося к реке холма.

Итак, труп Железновой находился внутри пещеры, в нескольких метрах от входа. И было очевидно, что ее затащили туда волоком — одежда была вся мокрая и в глине, в волосах застряли сухие листья и трава, а в пятнадцати метрах от входа в пещеру на дерне был зафиксирован фрагмент следа волочения. Однако дальше следы терялись, смытые ливнем.

Рана была всего одна — колото-резаная в области ключицы. Видимо, следствием ее стало внутреннее кровоизлияние, потому что на одежде и грунте крови почти не было.

Никита обратил внимание на полное отсутствие следов борьбы. Видимо, нападение на девушку произошло внезапно.

Обыскивая тело, они с Лизуновым наткнулись в кармане комбинезона Железновой на стеклянные осколки. Лизунов о них сильно порезался. Это был разбитый пузырек с каким-то ароматическим маслом, на размытой его этикетке Никите с трудом удалось прочесть слово «розмарин».

И это уже было кое-что, потому что разлитое ароматическое масло позволяло применить в условиях непрекращающегося дождя служебно-розыскную собаку и хотя бы приблизительно установить место, где на Железнову напали. То, что ее убили не в гроте, было ясно, как и то, что уже после убийства кто-то пытался затащить труп в подземный ход.

Однако собака повела себя на месте происшествия необычно. Это была все та же серая овчарка-"наркоман", которая отчего-то (из клаустрофобии, что ли?) наотрез отказывалась даже заглядывать в подземные норы. Вот и сейчас, обнюхав труп, она повела кинолога, Колосова и Лизунова не дальше по вырытому в известняке тоннелю, а назад, к лагерю. И здесь, примерно в ста пятидесяти метрах от палаток, на траве был обнаружен еще один фрагмент следа волочения тела.

Затем по следу овчарка вернулась в Большой провал, но заходить внутрь не стала. Завыла, залаяла и снова дернула поводок, ведя их... опять назад к лагерю — мимо выявленного следа волочения, правда, чуть левее от него, по тропе через березовую рощу к дороге. Здесь она дала понять, что ее миссия выполнена полностью. Они из всей этой беготни по мокрым кустам так ничего и не поняли.

Подземный ход Большого провала начали осматривать уже без кинолога. И там были обнаружены новые находки. В нескольких метрах от трупа валялся фонарь Железновой, а чуть дальше в луже жидкой глины плавала ее оранжевая каска. Их изъяли и направили на дактилоскопическую экспертизу. Позже выяснилось, что на ней, кроме отпечатков самой Железновой, Гордеевой, Шведа, Майи Арчиевой, есть отпечатки почти всех спасательниц.

Поиски Алины Гордеевой шли параллельно с осмотром и пока безрезультатно. А в пещере Большого провала уже работал судмедэксперт. Он подтвердил основные выводы Колосова и Лизунова, уточнив, что смерть потерпевшей, судя по всему, наступила между часом и тремя ночи.

— Железнову убили в непосредственной близости от лагеря, — сказал Лизунов, когда они с Никитой, сидя в палатке, решали, что же делать дальше. — Видимо, она действительно решила ночью отправиться куда-то одна. На нее напали в том месте, откуда начался ароматический след, когда при падении тела разбился пузырек. Железнова шла по тропе к шоссе, и кто-то ее там подкараулил. А потом этот кто-то зачем-то потащил тело к пещере, благо тут совсем недалеко. А вот что там произошло потом? Собака эта еще со следом совсем меня запутала... Да, теперь что с Гордеевой? Тоже мертва? Тогда где труп? Может, ее успели утащить в эту нору, а тело Железновой нет — кто-то спугнул, помешал?

— Кто и зачем это сделал? — спросил Колосов. — По-твоему, кто это?

Лизунов лишь свирепо и смачно выругался. Подошел один из патрульных и доложил, что вернулась группа Шведова. Ни с чем. «Они говорят, когда ливень прекратится и глина немного подсохнет, сделают еще попытку спуска, а то сейчас там не пройти, воды полно».

— Ну-ка, давай пока потолкуем с этим деятелем, — предложил Колосов. — Он эти ваши ходы подземные лучше всех тут знает. У меня к нему пара вопросов есть.

Шведа они застали в его палатке. О смерти Железновой ему уже сообщили. Швед выглядел усталым и угрюмым. Он сидел сгорбившись на рюкзаке и то и дело прикладывался к походной фляжке. В палатке сильно пахло спиртом.

— Рано пока еще для поминок, парень, — сказал Колосов. — Повремени пока, разговор небольшой есть.

Швед чуть посторонился, давая им место. С его грязного, испачканного глиной комбинезона текло ручьем.

— Ну, что скажешь? — спросил Никита тихо. — Где Гордееву, по-твоему, искать? Может, намекнешь или снова на компьютере покажешь?

Швед молчал.

— Да, веселая жизнь, — Никита вздохнул. — Вчера только тихо-мирно скоротали вечерок. И все были живы-здоровы, бодры. Интересно получается, парень.

— Что тебе еще интересно? — спросил Швед Голос его был хриплым и тусклым.

— Да, вчера амуры с девчонкой крутил, а сегодня она — бац, зарезана. И с Коровиной Машей тоже гулял-гулял, вон, говорят, даже руку и сердце предлагал. А потом девочка испарилась. И концов не найти. Разве не любопытный расклад?

— Какой еще расклад?!

— А такой, — не выдержал Лизунов. — Что все, с кем ты любовь крутишь, плохо кончают. Вчера во сколько вы с Железновой расстались? Ну?

— Вон как они уехали, около полуночи где-то, — Швед покосился на Колосова.

— У вас склока кипела. — Никита изучал его лицо. — А о чем спорили, не просветишь?

— Не ваше дело. А потом, вам уже и без меня достаточно наплели.

— А я тебя хочу послушать, Павел.

— Это мое личное дело и никого не касается.

— Она мертва, Женя, Женечка... И тебе ее, парень, кажется, совсем не жаль. И Машу Коровину ты тоже особо не жалел, не вспоминал даже.

— И это дело мое. Я в своих чувствах никому не отчитываюсь и выставлять их напоказ не хочу.

— А что ты так злишься? — Никита говорил тихо. — Маша Коровина тебе от ворот поворот тогда дала, а? И с Железновой у тебя как-то тоже... А, что скажешь?