Александр Ли - Вышибала

Я подхожу и смотрю в глазок. За дверью стоит маленькая девочка. Она лепечет, мол, у меня умирает мама, помогите, чем можете. Я нащупываю в кармане мелочь, отодвигаю защелку.

Внезапно дверь резко распахивается и внутрь вваливаются трое громил. Один из них хватает меня за горло и припирает к стенке. Ловко придумано. Сработал старый трюк, рассчитанный на добродушных лохов и доверчивых идиотов.

– Привет, док. Давно не виделись!

В прихожую последним вваливается тот самый фермер-педофил, держащий за руку испуганную девочку. Он приказывает одному из громил отвести ее в машину, сам ехидно улыбается и разваливается в кресле. От него разит дрянным табаком и свиньями.

– Помнишь меня? Конечно, не забыл. Я обещал проучить тебя, а слов на ветер не бросаю. Особенно после всего того, что ты натворил.

– Погоди, кажется, это ты натворил дел с собственной дочерью, стал отцом своего внука.

Громила сжимает мне горло так крепко, что я едва произношу слова. Фермер подходит ко мне, дает знак своему человеку, чтобы отпустил.

После чего он достает из-за пояса пушку, приставляет ствол мне к виску и заявляет:

– Это было только полбеды. Теперь из-за тебя, сволочь, у меня разваливается семья. Вчера эта малолетняя дура призналась во всем моей старухе. Та встала на дыбы, требует развода. Они меня по миру пустят – ты понял это?! У меня ни цента не будет за душой! Ни одного гребаного цента! И все ты виноват! Сделай ты тогда аборт, все было бы прекрасно. Ты мне ответишь по полной программе, урод!

Мужик бьет меня коленом в пах, и я сгибаюсь от дикой боли. Потом он отвешивает мне крепкий удар ногой. Я отлетаю в другой конец комнаты, ударяюсь спиной о стену и, корчась от боли, падаю на пол.

– Парни, разберитесь с этим дерьмом!

Я вижу, как в мою сторону с грозным видом движутся трое плечистых головорезов. Первый надевает на руки оловянные массивные кастеты. У второго – бейсбольная бита. Третий достает из-под куртки тяжелую цепь. Лучше бы я умер тогда от рук амазонок, чем быть изувеченным этими тупыми громилами с красными шеями.

Я отползаю в угол, оттягивая момент расправы. Фермер стоит у двери, опершись спиной о стену, в предвкушении кровавой сцены. Странно, еще каких-то пятнадцать минут назад я скучал по захватывающим событиям, мне хотелось адреналина, запаха опасности. И вот – получил. Сейчас я что угодно готов отдать за тишину и спокойствие.

Вот уже один из громил замахивается битой, чтобы что есть мочи вмазать мне по голове. Я зажмуриваюсь и выставляю вперед руки. Внезапно раздается оглушительный рев. Я открываю глаза и вижу, что мужик рухнул на колени и с ужасом в глазах смотрит на простреленную правую кисть. В дверном проеме стоит Шейла с пистолетом в руке.

Я мысленно благодарю мамашу Долли за то, что та поставила амазонку присматривать за мной. Однако ситуация тут же резко меняется. Я не успеваю предупредить девушку, как фермер выскакивает сбоку и всаживает Шейле в живот всю обойму. Девушка со стоном сползает на пол. Под ней расплывается бурая лужа.

– Вижу, ты подготовился к встрече, – говорит фермер, перезаряжает пистолет и делает контрольный выстрел в голову девушки.

Я почему-то думаю о том, что до сих пор не знаю, как зовут этого извращенца. Громилы сажают своего подельника на диван, заматывают рану куском скатерти, сорванной со стола, и поворачивают головы в мою сторону. Их глаза налиты кровью от злости.

– Подождите. Я придумал кое-что поинтереснее. Где тут у него рабочий кабинет? Я много о нем слышал. Тащите урода туда! – приказывает фермер.

Я пытаюсь сопротивляться, но меня тут же успокаивают несколькими ударами в челюсть, затаскивают в операционную и швыряют на стол. Фиксируют ремнями руки, ноги, туловище, голову. Включают хирургическую лампу. Ослепляющий свет бьет в глаза. Я зажмуриваюсь и слышу лязг железа.

Глаза слезятся от яркого света, но я вижу, как урод достает из металлического ящика мои инструменты и раскладывает рядом на столике. Вот это уже действительно страшно. Одно дело, когда тебя избивают, – рано или поздно ты теряешь сознание. Но сейчас, судя по всему, меня будут пытать. Долго и с наслаждением.

– Док, через пару минут ты пожалеешь, что родился на свет. Я буду отрезать от тебя по кусочку и смотреть, как ты мучаешься. С чего начнем? С ушей? Носа? Почки, печени? Или, может, для почина снять с тебя скальп?

Я почти ничего не вижу, ослепленный лампой. Сердце колотится от страха. Я совершенно забываю про боль в паху и челюсти. Единственная мысль, которая пульсирует в мозгу, – скорее бы смерть. Пусть все закончится как можно быстрее.

– Режь печень. Все равно она мне уже без надобности!

Мой расчет прост: если они вскроют мне живот, я тут же отключусь. А там и смерть не за горами.

– Вижу, у тебя стальные яйца. Что ж, будь по-твоему. С какой стороны печень, не подскажешь? Ну и не надо. Сейчас сами выясним.

Я чувствую приближение холодного скальпеля к животу. Зажмуриваюсь и стискиваю зубы. Внезапно раздается выстрел, за ним еще два. Свет лампы гаснет. Я открываю глаза и сквозь туман вижу женский силуэт.

– Мануэль! С тобой все в порядке?

– Бетти?!

Туман в глазах рассеивается, и я вижу перед собой мою малышку. В руке у нее пистолет с глушителем. Рядом, на полу, трупы фермера и его громил. Девушка бросается ко мне и крепко обнимает.

– Там, в прихожей, еще один!

– Я с ним разобралась в первую очередь, – с улыбкой отвечает моя спасительница.

Сначала я вытащил ее с того света, теперь она спасла меня. Сам не знаю, почему так получается, но в голову лезут дурацкие мысли. Как она здесь оказалась? Почему вдруг решила приехать? Откуда Бетти достала пистолет?

Какой же я неблагодарный!.. Она ведь сама говорила, что небезразлична ко мне. А насчет пушки – такой сейчас даже школьника не удивишь.

– Я знала, что успею, спасу!.. Я люблю тебя!

Я покрываю поцелуями ее лицо. Бетти не выдерживает и начинает рыдать, всхлипывая и прижимаясь ко мне.

Мы потеряли счет времени. Нет, это оно потеряло нас, и теперь мы зависли в блаженной полудреме навечно, как мухи в янтаре, не открывая глаз, не размыкая рук. Счастье – это когда та женщина, которую ты ждал всю свою проклятую жизнь, мирно спит у тебя под мышкой. Невесомые тонкие простыни и шелковистая кожа.

Сквозь плотно сдвинутые тяжелые портьеры долетает только рокот залива, умиротворяющий шепот волн. Мы любили друг друга в этих теплых волнах, подхватывали их ритм. Дыхание воды сливалось с нашим, учащенным и полным страсти.

Мы здесь были всегда. Мы никогда не расстанемся.

Мои пальцы сверхчувствительны и осторожны. Я совершаю сотую, тысячную прогулку по всем этим дивным изгибам, сокровенным лабиринтам тела моей любимой. Легко прикасаюсь к маленькому розовому шраму на ее нежном животе. Если бы не он – мы бы никогда не встретились.