Виктор Доценко - Кровь за кровь

— Откуда это? — удивился Федор.

— Пид пид клад кой, в хвуражке шуршала, — пояснил тот.

Семенчук взял в руки этот клочок, который был странно вырезан: на фотографии были запечатлены двое — мужчина и женщина. Отрезан был верх фотографии, едва не по пояс изображенных.

— Да ты не представляешь, Левченко, какая ты умница! — воскликнул Федор, и тот смущенно расплылся в улыбке.

— Готов служить трудовому народу! — четко выговорил он, вытянувшись по стойке «смирно».

— Ладно, спасибо тебе! — бросил комиссар, но тот многозначительно улыбался. Семенчук, покачав головой, махнул здоровой рукой: — Можешь получить обратно свое оружие — заслужил!

— Есть! — воскликнул Левченко и быстро метнулся из кабинета.

— Ишь, как обрадовался! — улыбнулся Сергей.

— Ничего, теперь никто его не проведет: на всю оставшуюся жизнь запомнил! — убежденно заверил Федор. — Так ты понял, что это такое? — кивнул он на обрывок фотографии.

— Думаете, пароль? — недоверчиво бросил Сергей.

— Не только думаю, а просто уверен! Во всяком случае, если и не весь пароль, то часть его… Надо крепенько помыслить… Как там у тебя с бумагами, есть что-нибудь?

— Да так, пока ничего… — махнул рукой Сергей.

— Хорошо, — решительно проговорил комиссар, — продолжай с ними разбираться, а я малость покумекаю…

…Пашка-гнус, зыркая по сторонам хитрыми глазками, подошел к скверу, сел на скамейку и, казалось, задремал. На этой же скамейке, несколько сбоку, сидела Ванда и внимательно читала книгу. Издалека никто не мог догадаться, что между ними шел интересный разговор.

— Передай отцу: скоро должен появиться связной из Центра! Человек свой, я его лично знаю… Он должен привезти инструкции для отряда батьки Грома! Пароль тот же.

— Папа просил узнать, что с балаганщиком? — тихо спросила Ванда, не отрывая глаз от книги. Если бы кто и обратил внимание на нее, то подумал бы, что она просто читает вслух.

— С ним полный порядок: убит! Однако «интеллигенту» уйти не удалось!

— Взяли?

— Убит, слава тебе, Господи!

— Когда я отсюда уйду, то в газете найдешь задание! Папа просил выполнить все в точности!

Прочитав еще несколько минут, Ванда спокойно закрыла книгу, прижала ее к груди, встала и удалилась прочь, оставив на том месте, где сидела, газету.

Через мгновение Пашка-гнус открыл глаза, сладко потянулся и, заметив лежащую газету, небрежно подхватил ее и прикрылся от яркого солнечного света.

…Уже совсем стемнело, когда Сергей перевернул последний лист врученных ему документов. Устало потянувшись на стуле, он резко поднялся на ноги, несколько раз взмахнул руками в стороны, словно пытаясь взлететь, потом аккуратно сложил бумаги в пачки, пачки в папки, сунул их в стол, но передумал, подхватил и решил отнести к Федору.

Комиссар был еще в кабинете и что-то быстро писал.

— Ты еще здесь? — спросил он, не отрывая глаз от стола.

— Вот… вроде все просмотрел. — Сергей стоял, не зная, что делать с папками.

— Хорошо, положи на стол и отправляйся отдыхать! Вскоре и я за тобой… чтобы…

Договорить ему не удалось, резкий телефонный звонок взорвал тишину.

— Семенчук слушает! — Даже Сергей услышал чей — то взволнованный голос, хотя и не разобрал слов. Комиссар нахмурился, помолчал секунду-другую, потом коротко бросил в трубку: — Оцепить все вокруг… Сейчас буду! — опустив трубку на аппарат, накинул пиджак на плечи и повернулся к Сергею: — Покушение на Строгова! Бандит задержан, но тяжело ранен! Пошли быстрее!..

Когда они подъехали к дому Строгова, то увидели небольшую толпу любопытных, стоящих на почтительном расстоянии перед домом. С любопытством поглядывая на происходящее, они, пытаясь привлечь к себе внимание представителей закона или, на крайний случай, окружающих зевак, выдвигали многочисленные версии случившегося.

Недалеко от входа, в окружении красноармейцев с красными повязками, лежал раненый. Над ним колдовал доктор, пытаясь оказать первую помощь. Рядом стоял Шевчук, огорченно рассматривая поврежденные брюки.

— Сильно задело? — спросил Сергей.

— Та нет, царапнуло малость: брюки жалко, почти новые еще!

Неожиданно Сергей склонился над раненым и чертыхнулся с досады.

— Надо же так опростоволоситься! — прошептал он, решительно подергав густую шевелюру лежащего на земле.

— Что с вами, товарищ? — удивленно взглянул на него пожилой доктор.

Комиссар тоже удивленно взглянул на Сергея, потом на раненого, с усмешкой покачал головой и окликнул своего сотрудника.

— Шевчук! — Тот суетливо подскочил к нему. — Доложи, только покороче!

— Мы с Селезневым решили разделиться: он на работе охраняет, я у дома…

— Короче! — оборвал комиссар.

— Так я и так стараюсь короче… Значит, пришел я и жду, когда он вернется, а их все нет и нет. А тут парень этот подошел: зырк, зырк по сторонам и к окну… Я его окликнул, а он бежать, я — за ним! Он стрельнул, да промазал, штаны вот только попортил… Вижу, что может уйти, ну и… — Он виновато опустил глаза, уверенный, что получит нагоняй от комиссара.

— Молодец, Шевчук, что не упустил контру! Хвалю!.. — Он подошел к раненому и склонился над ним, стараясь не мешать доктору. — Вот чертяка, действительно… — Он недосказал и покачал головой. — Ну, как он, доктор?

Тот пожал плечами и не ответил.

— Думаете, не выживет?

— Я не Господь Бог, — буркнул тот.

— Вы слышите меня? — спросил Федор.

— Да… да… — с хрипом выдавил раненый.

— К кому вы шли и от кого? Говорите! Будьте хотя бы перед лицом смерти честны!

— Зачем? — Сквозь гримасу боли он попытался усмехнуться. — Все равно… вам… всем будет… крышка! — Каждое слово давалось ему с огромным трудом: он выдавливал их из себя, как последнюю пасту из тюбика. От напряжения пошла кровь, заливая его подбородок.

— Крышка или покрышка — разберемся. Скажите, к кому вы шли и зачем? Скажите, и больше ни одного вопроса я вам не задам и отправлю в лазарет, обещаю!

— Лучше… в Лазаревку! — выдавил тот и закашлялся.

— Товарищ комиссар, как доктор я протестую! Я требую немедленной его отправки на операционный стол! Будьте же милосердны, в конце концов: он же раненый!

— Милосердны?! — со злостью воскликнул Федор. — А если бы здесь сейчас лежал не он, а Строгав?

Сергей, наблюдавший за раненым, заметил, как тот при упоминании имени Строгова чуть заметно усмехнулся. Не понимая причины усмешки, Сергей наклонился ближе к лежащему:

— Кто вас послал убить Строгова?

— Убить?.. — переспросил он, хотел что-то добавить, но поперхнулся кровью и вновь закашлялся.

В этот самый момент появился Строгав.

— Что здесь происходит? — начал он, но увидел раненого и подошел ближе.

И вновь Сергею показалось, что раненый вздрогнул, на этот раз, когда увидел Строгова, и в его глазах прочелся явный страх. Не отрывая глаз от предисполкома, он попытался что-то сказать, даже приподнялся, но тут же конвульсивно дернулся, откинул голову, глухо стукнувшись о землю.