Владлен Щербаков - Анархист

- Самая искренняя радость — это злорадство. Как дела? Всегда отвечай отлично! Ты жалуешься на невзгоды, ищешь сочувствия. Задайся целью зачем? Чем сочувствие, то есть чувство, которое ничего не стоит для сочувствующего, может тебе помочь? Моральная поддержка? Нет, это твои похороны. Ты всегда один при рождении и при смерти. Расхожая мысль, но тем не менее абсолютно верная. Единственно, у кого можно искать сочувствие, у родных, близких родных, хромосомы которых соединились в твоем организме. Остальным твое несчастье — развлечение.

Они кружили по комнате, бинты пропитались потом и кровью.

- «Мы» - слово рабов. Мы — всегда быдло. Неважно мы — это солдаты, зэки полудохлые или щекастые депутаты. Быдло интересует только удовольствия — пожрать, выпить, спариться. Мы! Чем ничтожней единица, тем сильнее она кричит «Мы!». Мы наш новый! - кричит быдло и штурмует Зимний. Быдлу нужен образ врага, тогда они — мы, и все вместе получают удовольствие от разрушения, даже от разрушения собственной оболочки. На виду и смерть красна — из той же оперы. Мы — они считают, что вместе они сила, и в тоже время — веди нас, господин. Не бывает толпы героев, толпа — это уже оболваненные. Толпой всегда манипулирует хозяин.

Удар – блок, удар – уклон. Анархист, нисколько не сбившись с дыхания, продолжал:

- Ты должен быть вежлив и груб. Не сомневайся, я правильно сказал. Вежливость в рабской стране — признак загнивающей прослойки, бесхребетного умника, маскирующего трусость. Мало быть умным, надо быть сильным и наглым. Чтобы пробиться на хлебную должность, ум нужен совсем не в первую очередь. Нужен мягкий язык, стальные зубы, крепкие локти и своеобразная мораль. Твоя вежливость должна быть груба, должна выглядеть опасной настолько, чтобы ее не перепутали с трусостью. К несчастью для перепутавшего. Только дурак может оскорблять незнакомого человека.

- Воображение — твоя сила и слабость. Боль — ты еще не чувствуешь ее, но уже представляешь. Это страшит, лишает сил. Но воображение дает возможность выжить там, где люди превращаются в животных.

Олег вставил модем в ноутбук.

- Сейчас везде ставят видеокамеры. На складах, в магазинах, банках, само собой. На перекрестках, площадях, везде, где скапливается народ.

- Тотальный контроль — заветная мечта диктаторов. - усмехнулся Махно.

- Я в детстве много фильмов смотрел про такое будущее. Не думал, что наступит так быстро.

После спарринга они вымылись, переоделись, теперь в роли учителя выступал Олег. Они сидели в «келье» Вадима, где сотовая связь функционировала без проблем.

- Камеры имеют свой ип-адрес, теоретически к ним можно подключиться, но мне до такого уровня как...

- Это и ни к чему. Камеры всегда можно отключить, сломать. В конце концов, можно изменить внешность. Самое главное — знать, где они расположены. Как ведется наблюдение. В любом случае будем предполагать, что оператор именно наблюдает картинку в реальном времени.

- Камеры могут писать, когда засекут движение.

- На обычном компьютере можно так сделать?

- Конечно, программ куча.

Олег постучал по клавиатуре, Махно прочитал на экране: «Тор... загрузка...»

- Сигнализацию в квартире можно сделать на основе компьютера?

Олег удивился:

- Зачем? В любом «Ашане» продаются GSM-сигнализации. При проникновении в квартиру тебе на телефон приходит сообщение, можно даже ММС настроить.

- Расскажи поподробнее...

- У каждого компьютера тоже есть свой ип-адрес, - продолжал Олег лекцию об основах компьютерной безопасности, - по которому можно отследить владельца.

- Как по серийному номеру мобилы, это я знаю

- Ип-адрес — это ерунда, он динамический, полиция может установить примерное местоположение владельца в момент времени. К тому же есть программы-анонимизаторы. Я с их помощью на нужные сайты через прокси захожу.

- Попроще говори.

- Через ип-адреса других компьютеров, расположенных в других странах.

- Даже так? Тогда нам нечего беспокоится. Твой ип-адрес затеряется как негр в Африке.

- У компа есть еще и физический адрес, вот его никак не поменяешь, поэтому при большом желании можно...

- Желания должны совпадать с возможностями. Так бы всех террористов замочили, все их связи засветили. А я ознакомился с событиями двух десятилетий, такое впечатление, наоборот, террористов как в инкубаторе выращивают.

- Ознакомился? Ты не знал о Дубровке, о Беслане?

- Неправильно выразился, - поправился Махно, - ознакомился с деталями. Я ведь с этим делом под твоим руководством начал всерьез заниматься. Что у нас с изделием номер два?

- Я посмотрел на форумах химиков-пиротехников. Судя по их болтовне, никто изделий такой мощности не делал. Теоретически может сработать.

- В технаре много кислоты можно взять?

- Нет, только если на опытный образец, и то могут заметить.

- Опытный образец нужен. - сдвинул брови анархист.

Поздно ночью Махно вернулся. Игорь услышал стук в дверь и сразу понял - Вадим. Сел в кровати, включил ночник. За последний месяц Вадим приезжал уже третий раз и сегодня, вернее вчера, пропал на несколько часов. Где был? Не к добру все это.

- Не заперто.

- Переночую у тебя. - Махно вошел, разулся, бросил сумку на кровать напротив. - Утром уеду.

- Как знаешь.

Игорь так и не знал, как вести себя с человеком из прошлого, с другом, изменившим его судьбу, человеком, которому обязан свободой.

- Поешь чего-нибудь?

- «Чего-нибудь» мне нельзя. - ответил Вадим. - Диета, мать ее. А чего у тебя есть?

- Там, в холодильнике.

- Так, посмотрим, что бог послал. О, вот вы чем здесь брюхо наедаете! Щи - носки полощи, картошка, огурчики, помидорчики, надо же - колбаса!

Махно достал кастрюлю с вареным картофелем, полбатона «Докторской».

- Вот это мне можно. - поставил продукты на стол.

- Что за диета?

Махно расстегнул рубашку, в свете ночника на плоском животе шевельнулись ленты рубцов.

- Вот такая диета. Уже двадцать лет.

Он достал из сумки бутылку водки, не спрашивая разрешения, залез в стол, достал кружку. Как будто знает, что где лежит.

- Давай выпьем, брат.

«Брат». В каком смысле братом назвал, подумал Игорь.

- А это тебе можно. При такой диете?

- Водка и лечит и калечит. - прищурился Вадим. - Ты же знаешь, я почти не пью. Не пил - правильно. Откуда ты знаешь, запил я или нет в местах не столь отдаленных.

Он набулькал в кружку водки.

- Давай. За встречу.

Игорь сидел, опустив руки. Махно поинтересовался:

- Бог запрещает или религия?

- Религия не запрещает. В меру можно. Не хочу.

- Не хочешь за встречу? Ладно, а я выпью. - он опрокинул стакан в глотку, поморщился. - Бог, значит, тебя держит.

При чем здесь Бог? Неужели встретившись надо обязательно пить спиртное? Игорь опустил взгляд, а Махно, закусывая, повел разговор: