Ярослав Зуев - Три рэкетира

– Какая клевая телка, – мечтательно прошептал разбитыми губами Андрей и потерял сознание.

Киев встретил Андрея необыкновенно ласковым вечером пятницы, какие случаются лишь в апреле, когда уже обернулись ручейками последние мартовские сугробы, а время майских гроз еще не наступило. В эту пору яблони и груши одеваются белым цветом, запах их, нежный и ненавязчивый, заполняет улицы и скверы, проникает в окна, пробуждая в душах сладкую грусть.

Бандура вышел из трамвая на улице Воровского и облегченно вздохнул. Он все ждал появления контролера, убедившись накануне, что как посыплются неприятности, – только успевай карманы подставлять. Но то ли чудесный вечер проделал основательные бреши в суровых контролерских рядах, то ли вообще перевелись они к весне 93-го года, только Андрея в трамвае никто не потревожил.

Пройдя метров сто по брусчатому тротуару, Андрей свернул в тенистую аллею и оказался перед внушительным трехэтажным особняком. Арочный въезд во внутренний дворик преграждал красно-белый шлагбаум. Рядом со шлагбаумом торчала аляповатая будка охраны. Прикрепленная к фасаду особняка табличка сообщала:

Ул. Воровского, 37а

Отцовское письмо исчезло, но адрес, по которому следовало искать в Киеве Олега Петровича Правилова, Андрей запомнил наизусть. На месте ли сейчас Правилов, или появится в понедельник, принципиального значения не имело. Только не после вчерашнего. Он добрался, – вот что было главным. Авария в Гробарях задержала Андрея всего на сутки. Не худший результат, учитывая все обстоятельства.

После того, как красная «Мазда» унесла в сторону города и пассажира с золотой «гайкой», и прекрасную незнакомку, сержант Задуйветер приступил к выполнению должностных обязанностей: составил протокол, сообщил о том, что желтая «тройка» отправляется на штраф-площадку (ничего не попишешь) и усадил Андрея в патрульную машину, предварительно сковав руки «браслетами». Уж очень напирали «спортсмены». Сержант Задуйветер с радостью надел бы наручники на обоих спутников киевского полковника, или кандалы с гирей, а еще лучше – колодки, но… «Спортсмены» не слазили с мобилок, пока за ними не прибыла «БМВ» – зеркальная копия их собственной машины до столкновения с телеграфным столбом.

Когда амбалы наконец укатили, Задуйветер снял наручники, протянул Бандуре права (после того как Андрея тормознули на Винницком КП, права он отчего-то засунул в задний карман брюк, теперь вышло – счастливая случайность) и показал на дверь:

– Иди, хлопец, знайдешь документы – прыходь, никуды твоя машина не денется.

И Андрей пошел вдоль дороги, разминая затекшие кисти рук.

«А чего еще делать-то?..»

На краю села умылся у колодца и привел в относительный порядок одежду.

На смену вечеру быстро пришла ночь. Андрей свернул в поле, рассудив, что голосовать в свете фар – «один черт бестолку, а вот угодить под колеса намного легче, чем днем». Кроме того, у него раскалывалась голова, а грудная клетка выглядела одним большим кровоподтеком. И, наконец, Андреем отчего-то овладело такое предчувствие, будто «спортсмены» еще вернутся. Или поджидают где-то впереди. И то и другое не сулило ничего хорошего.

«На сегодня с меня довольно, – сказал, поежившись, Андрей, – от ночевки в лесопосадке еще никто не умирал. Май – не февраль, слава Богу. Перекантуюсь».

К рассвету синяки и ссадины распухли до угрожающих размеров. Левый глаз полностью затек. Андрей продрог до костей и чувствовал себя гораздо хуже вчерашнего. Он с трудом поднялся на ноги, – «не лежать же весь день в кустах?» – отряхнул с себя черные прошлогодние листья, уныло покачал головой, – «ох и видок у тебя, приятель», – и, прихрамывая, выбрался на дорогу.

Каждый шаг отдавался в ребрах, но Андрей упрямо шагал вдоль обочины, горячо сожалея об аптечке, забытой на заднем сидении «Жигулей». Аптечка была собрана в дорогу руками Бандуры-старшего с педантизмом, свойственным большинству отставных военных, и заботой, отличающей хороших матерей. Теперь об аптечке можно было забыть. Впрочем, как и о машине. Поскольку с исчезновением денег все виды транспорта, кроме автостопа, стали ему недосягаемы, Андрей шел пешком, периодически и без особой надежды, вяло махая проносящимся мимо машинам. Бандура принадлежал к тому типу людей, которым идти при любых условиях лучше, чем сидеть, ожидая у моря погоды. Курить хотелось просто-таки невыносимо.

К исходу третьего часа, громко стравливая воздух и обдав Андрея запахами горячей резины, машинного масла и отработанной соляры, рядом притормозил тяжело груженый «КамАЗ» с прицепом.

– Давай, залазь, – здоровяк в видавшей виды десантной тельняшке добродушно осклабился. – Ты что, боксер?

– Бульдог, – мрачно отшутился Бандура и плюхнулся на сиденье.

Так он попал на Большую окружную дорогу, в район конечной скоростного трамвая, а оттуда с двумя пересадками на Воровского. В чудесный, не по-нашему ухоженный дворик, наполненный ароматом цветущих вишен, прямо под красно-белый шлагбаум. Андрей прикрыл глаза и, подставляя лицо ласковому закатному солнцу, потянул носом нежный, трепетный аромат, который и сравнивать нечего с резкими, агрессивными миазмами, распространяемыми оранжерейными монстрами, от которых, по глубокому убеждению Бандуры, всегда отдавало похоронами.

– Эй, парень, иди-ка на хрен отсюда, – из будки высунулся здоровенный охранник, внешним видом весьма смахивающий на вчерашних «спортсменов». Если бы Бандура слышал хоть что-то о клонировании, то вполне мог бы предположить, что преступные опыты проводились где-то неподалеку.

– Вообще-то, мне нужен Олег Петрович Правилов, – Андрей изобразил на лице максимально вежливую улыбку, на какую только оказался способен.

– Да что ты говоришь?! – Охранник даже повеселел. – Тебе вообще-то нужен Правилов? – Он уже откровенно улыбался – Ты это, похоже, рекламируешь вещи для бомжей? Так Правилов не купит, гарант…

Бандура открыл было рот, соображая, что бы ответить, но тут от поворота надсадно загудел клаксон, охранник пулей метнулся к шлагбауму, и в арку на большой скорости влетели два джипа. Шли они буфер в буфер, создав у Андрея полноценное впечатление небольшого паровоза, въезжающего в железнодорожный тоннель.

Олег Правилов – в ярости, возвращался с расположенной в лесах Святошино базы частной охранной фирмы «Ямадзакура», где подобралась компания для пейнтболла. Вообще-то Правилову пора было наиграться в войну, довелось и с парашютом прыгать, и в БМП гореть, и стреляли в него многократно, трижды серьезно зацепив. Но таков уж был характер Олега Петровича, любил он, время от времени, доказать себе и окружающим, что не зря умудренные опытом римские стратеги считали «сорок пять» наилучшим возрастом легионера. Так, по крайней мере, полагал сам Правилов, любивший, на досуге, посидеть на балконе с томиком военной истории в руках. Тем более что понарошку все, – без крови. Далее в программе следовали банька, банкет и кое-что – на десерт, но Правилов, едва услышав в трубке мобильника глухой от ярости голос Виктора Ивановича Ледового, понял, что приятный вечер для него завершен.