Кирилл Казанцев - Убийство по-министерски

— Тарас, шухер, менты!

Детина явно превосходил меня физически, я напряг все свои силы, дабы не дать ему захлопнуть дверь. Применять оружие без нужды и устраивать перестрелку в центре города очень не хотелось. К счастью, Точилин проявил не свойственную ему прыть и ловкость, подскочил ко мне, и вот мы уже вместе навалились на дверь. Детина не устоял, дверь поддалась, и мы вдвоем ввалились внутрь. Детина отступил, выругался и побежал вперед, также выхватывая ствол. Он уже повернулся на полпути, и я резко вскинул руку, чтобы предупредить его выстрел, и даже успел крикнуть:

— Брось оружие! Без глупостей!

Не знаю, внял ли бы детина моему предостережению — боюсь, что нет, — но тут дверь в конце коридора отворилась, и на пороге возник колоритный субъект: не слишком высокий, но весьма фактурный, со светлыми, собранными в хвост волосами и столь же светлыми, холодными ироничными глазами.

— Брось пушку, Артур! — бросил он властным, отлично поставленным баритоном.

Детина мгновенно повиновался и опустил руку с пистолетом. Этого хватило, чтобы я успел выхватить у него ствол и передать Точилину. Тарас Иконников — а в том, что это был он, я не сомневался — смотрел на меня без всякого испуга, спокойно и даже насмешливо. Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди.

— Чем могу быть полезен, господа? — произнес он самым любезным тоном, за которым отчетливо слышалось неприкрытое презрение.

Человек этот, видимо, привык играть всегда и везде. И сейчас он явно чувствовал себя на сцене, любуясь собой и той ролью, что сам себе избрал.

— Иконников Тарас Николаевич? — невозмутимо спросил я.

— Именно так, — чуть склонил голову Иконников. — А с кем имею честь?

— Капитан Синицын, УВД, — сказал я, готовый достать удостоверение, хотя понимал, что Иконников отлично знает, что мы действительно из полиции. — Прошу пройти с нами.

Красивые брови Иконникова поползли вверх.

— На каком основании, позвольте узнать? — надменно спросил он.

— На том, что вы подозреваетесь в похищении человека, — отчеканил я.

Тарас Иконников мастерски изобразил на лице выражение крайнего изумления. Потом снисходительно усмехнулся и доверительным голосом произнес:

— Слушай, командир! — прижал он руки к груди. — Тут явная ошибка! Мне, конечно, льстит, что меня приняли за кого-то другого, явно неординарного человека, но уверяю вас, что…

— Хватит! — прервал я его излияния. — Свои претензии вы сможете изложить в письменном виде. А пока прошу в машину. И не советую оказывать сопротивление — опергруппа вооружена. И поверьте, подготовлена ничуть не хуже, чем ваша шпана, — я кивнул в сторону переминавшегося с ноги на ногу детины, бросавшего на меня злобные взгляды.

Иконников постоял, чуть покачиваясь с пятки на носок, подумал, наверное, мысленно оценивая собственные возможности и перспективы. Видимо, он понял, что спорить и оказывать сопротивление сейчас ему совсем невыгодно, потому что откинул со лба волнистую прядь и произнес:

— Хорошо. Уверен, что это ошибка, но уверен также, что она разрешится в самое ближайшее время. И вот тогда уже я не буду столь любезен и полностью компенсирую моральный вред. Вам повезло, что я чту закон!

И, вскинув голову, Иконников двинулся к двери.

Мы сидели в моем кабинете в Управлении внутренних дел, в нашем родном городе. Светло-серые глаза Иконникова глядели на меня зло и насмешливо. Глуховатый голос его звучал вальяжно и пренебрежительно. Фразы он растягивал, слова произносил четко, и впечатление создавалось такое, словно он их сплевывал.

— Я не понимаю, за что меня задержали, — небрежно плюхаясь на стул, заявил он и тряхнул своим хвостиком. — Требую адвоката. Черт знает что такое! Задерживают в Старорусском, везут за сто километров… Бензин, что ли, лишний, а?

Он перегнулся через стол и уставился мне прямо в глаза.

— Тарас Николаевич, — не отвечая на его замечания, сказал я. — Разговор предстоит серьезный.

— Ха, разговор! — Иконников откинулся на стуле и помотал головой. — Так я и поверил! За разговором меня сюда в наручниках тащить нужно было, что ли?

— А как с вами по-другому? — уже жестко продолжал я. — Вы человек опасный, людей посреди дня на улицах хватаете, в заложниках держите.

Иконников убийственно спокойным взглядом посмотрел на меня и сказал:

— Какие заложники? Вы, вообще, о чем?

— Вот это у вас откуда? — я достал из ящика стола пистолет, который был изъят у Иконникова по дороге из внутреннего кармана дорогой джинсовой рубашки.

Иконников тряхнул головой, откидывая со лба челку.

— Ну и что? — процедил он.

— Как это что? Незаконное хранение оружия, Тарас Николаевич… Знаете, чем это карается? К тому же не только у вас. Ваши, так сказать, компаньоны тоже вооружены. Без официального на то разрешения.

— Слушайте, вы сами понимаете, какая сейчас обстановка, — переходя на дружеский тон, заговорил Иконников. — Тем более, я занимаюсь бизнесом, биз-не-сом! В крайне неспокойное время. Мне без оружия просто нельзя! Вон недавно случай был — машину мою с товаром тормознули и хотели уже товар выгружать. Если б у водителя и у ребят пистолетов не было, точно бы отобрали. А ваших ребят что-то поблизости не наблюдалось. Так-то во-от!

— Интересная история. Но, тем не менее, — терпеливо продолжал я, — от ответственности она вас не освобождает. Кстати, времена разгула бандитизма давно канули в Лету, слава богу. Поэтому не преувеличивайте степень опасности. Тем более что про вас есть и еще не менее интересная история. Я уже говорил ведь про заложников. Да и еще есть кое-что…

Последнюю фразу я проговорил совсем уже зловеще. Впечатления, однако, на Иконникова это не произвело, он хмыкнул и насколько мог вальяжно расселся на стуле.

— Ну ладно, если вы сами помочь себе не хотите, придется действовать в установленном законом порядке, — вздохнул я.

Спустя некоторое время в кабинет были приглашены с улицы двое молодых людей. Они сели вместе с Иконниковым в ряд, а капитан Кузнецов занял место за соседним столиком. Кроме того, были, как и полагается, приглашены двое понятых. Затем я впустил в кабинет срочно вызванного Игоря Кирилловича Астахова и проводил его к Кузнецову. Слава богу, у кандидата в депутаты хватило ума не скрываться, и он прибыл в Управление. Правда, был не слишком доволен, потому что посланные мной ребята подняли его с постели, в которой он сладко спал, стараясь забыть о своих злоключениях. Но меня настроение кандидата в депутаты совершенно не волновало. После того как Астахов подписал документ об ответственности за дачу ложных показаний, я развернул его к Иконникову и двум подставным и официальным тоном спросил: