Владимир Колычев - Ледяная месть

— И дядю?

— Да, ты даже не представляешь, какое это было скотство… Сначала брат, потом дядя. В одну ночь. Сначала один, потом другой…

— Ты же из Суздаля приехала, да?

— Из Суздаля. Я там родилась. Там с родителями жила… А они жили в… Не важно, где они жили… Не было ничего. — Анжела отвернула от меня голову и лбом прилипла к боковому стеклу.

— Было!

— Забудь.

— Зачем ты это мне сказала?

— Говорю же, накатило… Ты же сказал, что меня хотели… И про Марину разговор зашел… Ты даже не представляешь, как это ужасно…

— Представляю… Уже представляю…

— Теперь ты должен понять, почему я не осуждаю Кешу.

— Понимаю.

— Ты меня презираешь?

— Нет! Но с этими уродами я разберусь!

— Ты правда хочешь этого? — Она снова повернулась ко мне и с нежностью посмотрела в глаза.

— Я жажду этого! — без всякой иронии выпалил я.

— Только не сейчас, ладно? Сначала нам устроиться надо…

— Где?

— Я не стану ничего говорить.

— Почему?

— Нам надо было сразу уехать, как ты говорил. А мы бандитов дождались. Это я виновата. Не надо нам было дом поблизости искать. Теперь куда скажешь, туда и поедем.

— Поедем. Такую же деревеньку найдем… В Челябинской области.

— Почему в Челябинской?

— Да там где-то рядом город есть, самый солнечный в России. Говорят, правда…

— А если неправда?

— Все равно. С тобой везде солнечно…

— С тобой тоже.

Анжела ткнулась лбом в мое плечо. Я обнял ее одной рукой за плечи и прижал к себе. Устал я очень, да и отбитая голова давала о себе знать, но я все выдержу и осилю дорогу, которая должна привести нас в счастливое будущее. И плевать на все, что было в прошлом…

Руки занемели от усталости, ноги уже гудят, но я все еще держусь. Еще немного, еще чуть-чуть… Все! Дело сделано!

На табурет я опустился с чувством исполненного долга. Перед собой долг исполнил, перед своей семьей. Небольшая у меня пока семья — только я и Анжела, но ведь мы стараемся в постели, так что продолжение рода вполне возможно.

Все, закончил я последнюю комнату. Сначала выровнял стены — насколько это возможно, затем загрунтовал их, теперь вот обоями обклеил — получилось неплохо. И гораздо дешевле, чем мастеров нанимать…

Мы действительно смогли добраться до Челябинска, поселились в рабочем поселке неподалеку от него. Хотелось бы в деревне осесть, но здесь нам приглянулся старый кирпичный дом на самой окраине поселка. Во-первых, стоил он недорого, во-вторых, нам хотелось жить именно на окраине, а еще лучше на отшибе. Не то у нас положение, чтобы тянуться к людям.

Третий месяц мы уже здесь — лето прошло, осень к зиме клонится, холодает за окном. Но зимы нам бояться нечего. Худо-бедно, но дом я в порядок привел — и крышу подлатал, и щели в стенах заделал, ремонт внутри, считай, закончил. Печь здесь газовая, греет хорошо, так что в холода мы не замерзнем. Ну, а если вдруг что, согреемся в постели, это у нас хорошо получается.

— Куда тебя несет? — донесся до меня через дверь голос Анжелы, вернувшейся из магазина.

Может, пес какой-нибудь бесхозный к ней прицепился, вот она и гонит его. Нет, не пес к ней прицепился. Какой-то парень за ней увязался. Шапка-ушанка, грязная телогрейка, измазанные известью штаны, кирзовые сапоги. Рослый он, крепкий на вид, лет двадцати пяти, но, судя по выражению лица, уровень его развития остановился где-то в районе десяти. Туповатый взгляд, глупая улыбка, и двигался он как-то боком, опустив руки по швам. Почему-то вспомнился старый анекдот. «Папа, а почему все мои ровесники в девятом классе, а я все в первом да в первом?» — «Не свисти, сынок, пей!»

— Эй, чувак, ты, часом, не заблудился?

Я готов был броситься на него с кулаками, и он, похоже, почувствовал мой боевой настрой. Зыркнул на меня недовольным взглядом, тугодумно нахмурился и стал сдавать назад. Вышел за калитку и уже из-за нее пригрозил мне кулаком. Да уж, уровень его развития оставлял желать лучшего.

Я забрал у Анжелы сумку, открыл дверь, пропуская ее вперед.

— Откуда этот хмырь взялся?

— С улицы… Ты же не думаешь, что я в стриптиз-клубе была? — пошутила она.

— Не думаю. Не похож он на стриптизера. На дегенерата похож.

— С завода, наверное…

Поселок Нагаровка не зря назывался рабочим: его еще в послевоенные годы строили под машиностроительный завод. Только в лихие девяностые завод загнулся, люди потеряли работу — слабаки запили, трудяги подались в город. Кто-то спился да помер, кто-то переехал, потому и опустел поселок. Не совсем опустел, жизнь кое-как теплилась, но дома здесь стоили копейки. Мы этим и воспользовались.

А сейчас завод восстанавливается, оборудование новое завозят по какой-то правительственной программе, новый цех строится. Потому и поселок оживает, новые в люди в нем появляются. Для нас это хорошо. Чем больше здесь новых людей, тем меньше к нам вопросов. Тем более что менты нами совсем не интересуются. Да мы, в общем-то, и повода не подаем. Спокойно живем, никого не трогаем.

— Понабрали даунов…

— А что, по-твоему, профессоров на стройку нанимать надо?

— А чем я хуже профессора? Вон какой ремонт забабахал! — гордо расправил я плечи.

— Я тобой горжусь, любимый!

Кухню я закончил еще на позапрошлой неделе. И мебель здесь уже стоит, и холодильник есть, и плита газовая работает. Сейчас Анжела приготовит ужин, и тогда с полным основанием можно будет сказать, что день удался.

Я убрался в отремонтированной комнате, откантовал на место шкаф, собрал железную кровать, поставил стулья, тумбочку. Обстановка, честно говоря, убогая, но ничего, со временем мы заменим мебель. Деньги на это есть. И повод тоже. Три месяца прошло, и никаких эксцессов. Никто не знает, где мы, а значит, нас уже никогда не найдут, так что смело можно обустраиваться здесь по полной. И на завод можно работать пойти. Хотя нет, лучше обойтись без этого. Вдруг отдел кадров начнет выяснять, кто такой Савостин Вячеслав Юрьевич?..

Анжела уже приготовила ужин, когда я все закончил. Но за стол мы, увы, сели не сразу. Она зашла в комнату, окинула ее взглядом, покачала головой и взялась за тряпку. И мне пришлось присоединяться к ней — начищать мебель и заново перемывать полы. А потом еще она загнала меня под душ…

Котлеты и вермишель к этому времени успели остыть, зато за стол я садился после душа и в чистом после ремонта доме. Чувство исполненного долга прямо-таки окрыляло меня.

— А сто грамм и огурчик? — спросил я.

— Что, есть повод? — изобразила возмущение Анжела.

— Так ремонт закончили. Или это не повод?

— Убедил.

Она открыла холодильник, достала оттуда бутылку водки, банку маринованных огурчиков.

— Своих бы огурчиков накатать, — заметил я.