Владимир Колычев - Ледяная месть

— Нет.

— А почему ты не спрашиваешь, как у меня дела? Может, менты меня до сих пор ищут?

— А они тебя ищут? — запаниковала Маша. Казалось, она проклинала себя за легкомыслие. Казнила себя за то, что впустила меня в дом.

— Нет. Я никого не убивал. Менты меня нашли, но оправдали. Я не при делах. А знаешь, кто убивал?

— Кто?

— Анжела.

— Анжела?! Ты это серьезно?

— Она — родная сестра Кеши.

— Родная сестра?!

— Они вместе убивали.

— Вместе?! Убивали?!

От волнения у Маши подкосились ноги, она вцепилась в спинку стула, подтянула его к себе и села. Кофе закипел в турке, стекая в песок жаровни, но девушка ничего не замечала.

— Ты, наверное, думаешь, что я вру.

— Врешь? — задумалась она. И, похоже, даже согласилась со мной, но ничего не сказала.

— Месяц назад тебя видели в «Тортуге». Ночной клуб такой, ты там с Кешей была…

— Месяц назад? В «Тортуге»? Не было меня там. И не могло быть. Мы с Кешей еще летом расстались. У меня сейчас другой мужчина.

— Его зовут Женя?

— Ты откуда знаешь? — встрепенулась Маша.

— Я следил за тобой.

— Меня что, правда Кеша заказал? — заколотилась она.

— А есть за что?

— Ну, мы нехорошо с ним расстались. Он не хотел, чтобы я уходила…

— А ты ушла?

— Я встретила Женю…

— А почему ты думаешь, что Кеша может тебя убить?

Я вдруг услышал, как хлопнула дверь. Кофе шипел в жаровне, поэтому неслышно было, как в квартиру кто-то зашел.

Я резко вскочил, сунул руку в карман, где у меня лежал кнопочный нож. Увы, это было единственное оружие, которым я располагал. Но я умел им пользоваться, и это успокаивало.

— Женя! — истошно вскрикнула Маша, когда лезвие выскочило из рукояти.

В кухню вбежал молодой, но уже начинающий полнеть мужчина с ранними лысинами на круглой как шар голове. Ухоженный «от» и «до», в дорогом костюме под модным пальто. С таким я справлюсь легко и без ножа. Только надо ли мне с ним воевать?

Его парализовало от страха, когда он увидел нож в моей руке.

— Ты Женя? — спросил я.

— Женя, — выдавил он.

— Женя, он убить меня хочет! — взвизгнула Маша.

— Ничего, ничего, нормально все… — Одной рукой Женя отгородился от меня, а другую сунул в карман своего пальто.

— Эй, ты что там делаешь?

— Ничего, ничего…

Он вытащил руку, но, судя по его глазам, результат был уже достигнут. А когда в дом вломился двухметровый шкаф с пудовыми кулаками, я понял, что у Жени было в кармане. Водителя он своего из машины вызвал. Водителя-телохранителя. Все у них было предусмотрено на случай тревоги: Женя имел брелок с кнопкой вызова, а его водитель — запасные ключи от квартиры. А главное, пистолет.

— Нож бросай! — прогундосил громила, наставляя на меня ствол.

— Да не вопрос, — кивнул я, но «пика» так и осталась у меня в руке.

Краем глаза я заметил, как Маша смахнула со стола свой телефон. Женя тоже это заметил и кивнул ей в знак согласия. Она собиралась звонить в полицию, и он подтвердил ее решение. Воспрепятствовать ей я не мог, потому что громила держал меня на прицеле.

— Не собирался я тебя убивать, — обратился я к Маше. — Мне Кеша нужен. Он убивает. В меня вчера ночью стреляли…

Маша слушала меня, но в полицию все-таки позвонила.

— Мне про тебя Инна сказала, — продолжал я.

Детина держал меня под прицелом, но не стрелял. И в рукопашной со мной сходиться не спешил, потому что у меня был нож, иначе он бы уже атаковал меня, и, возможно, удачно.

— Она тебя знает. И ты должна знать ее. Родинка у нее здесь. — Я ткнул пальцем себе под губу. — Каштановые волосы, острый носик…

Но Маша уже не слушала меня. Она испуганно жалась к своему Жене и что-то шептала ему на ухо. Громила стоял в проходе, закрывая им путь. Он мог посторониться, пропуская их, но вдруг я воспользуюсь этим? Они это понимали, поэтому оставались на кухне, ожидая, когда меня скрутят менты. А они уже, судя по всему, в пути.

— Инна показала на тебя, — продолжал я. — Если ты про Кешу ничего не знаешь, то Кеша знает, что я буду у тебя. Он сейчас очень опасен. Ему нечего терять. И если ты ему чем-то насолила, лучше спрячься куда-нибудь. Он ведь и убить может…

Не мог Кеша опуститься до того, чтобы убить свою бывшую подружку. Не верил я в это, но мне нужно было пронять Машу. Тщетно. Я так и не смог до нее достучаться.

И снова ментовка, и снова допрос. Что я делал в квартире гражданки Костровской? Зачем я угрожал ей ножом? И что там такое у меня в рюкзаке?

Хорошо, что мне позволили воспользоваться правом на один звонок. И еще лучше, что Добронравова не заставила себя долго ждать.

Сначала она поговорила с дознавателем, узнала, что к чему, затем обратилась ко мне:

— Я, смотрю, Старостин, не живется тебе на свободе.

— Не-а, не живется. Киллеры жить мешают… Стреляли в меня.

— Когда?

— Сегодня ночью. Если не верите, я вам адрес дам. Ключ от квартиры в дежурной части возьмете, — кивнул я на дознавателя. — Там двери прострелены, восемь дырок. И еще глазок пулей выбит.

— Где, в дежурной части? — попытался пошутить мент.

Но я на него даже не глянул, снова повернулся к Добронравовой:

— Вы Туманова нашли?

— Нет. Пока нет.

— Здесь он где-то. В Москве.

Я рассказал о вчерашней встрече с Инной и ее парнем, поделился своими соображениями.

— Может, это просто совпадение? — спросила Любовь Алексеевна. — Может, эта Инна ни при чем?

— Совпадение только в том, что я встретил ее в огромной Москве. Совпадение только в том, что эта убойная публика любит ночные клубы… Вы искали Туманова в ночных клубах?

— Ну, были у нас предположения…

— Предположениями его не возьмешь.

— Зачем тебе Туманов? — хлестко спросила Добронравова.

— Да как-то неспокойно на душе…

— А если серьезно?

— Анжелу он в свое болото втянул. Не мог я ему этого простить…

Добронравова кивнула и попросила дознавателя принести ключи от моей квартиры, затем еще что-то ему сказала, на этот раз тихо, на ухо. Тот покосился на меня, кивнул и вышел из кабинета.

Любовь Алексеевна села за стол дознавателя, в печальном каком-то раздумье провела рукой по своим волосам и сочувствующе глянула на меня:

— Анжелу ему простить не можешь?

— Не могу.

— Анжела сама во всем виновата. Она сама хотела убивать.

— Кто вам такое сказал?

— Она сказала… Все как на исповеди рассказала… Ты должен знать, что с ней в юности произошло. Брат, дядя… Я ее понимаю. Я бы тоже им не простила… Но ведь можно было на этом остановиться. А не остановилась. Даже во вкус вошла. Ты знаешь, сколько на ней трупов?

— Э-э…

— Восемь. И это не считая тех, кому она просто мстила. И не считая шестерых бандитов Скопова. Если все считать, то получается очень внушительная цифра…