Алексей Макеев - Утоли мою месть, пуля

Илья зажмурился на пару мгновений, и, как по заказу, появилась перед глазами та фотография – огромное строение с колоннами, стена леса за ним, она обрывается слишком резко, зеленый цвет переходит в синий. Илья глянул на ярко освещенный фасад особняка, на лучи прожекторов с его крыши и крыш ближайших построек, шарившие по территории, сориентировался и побежал под прикрытием пахнущей ладаном ограды к центральному входу в Валеркин замок. Громада приближалась, нависала над беглецом, пару раз приходилось падать в траву, пропуская топавших не хуже взбешенного Мортимера охранников, или ждать, когда луч прожектора уберется куда подальше. Пересечь открытое пространство с ажурной беседкой на взгорке, дальше еще быстрее в обход нежно журчащего фонтана, снова в кусты, и стоп машина – вот она, паскуда. Черная, мощная, с коричневым подпалом, ощерилась так, что клыки блеснули в полумраке, подобралась, не переставая рычать. Но не лаяла, слава тебе, и не успела – «ПСС» опередил суку ротвейлера, заткнул ее надежно и навсегда, хватило и одной пули, угодившей точнехонько в лобастую башку натасканной на людей псины.

– Сдохни! – запоздало пожелал ей Илья и рванул дальше, забирая вправо. Все верно, причал уже недалеко – в воздухе запахло острой речной сыростью, и издалека, как с того света, донеслись отголоски лягушачьего хора. И где-то пел соловей, заливался самозабвенно, не обращая внимания ни на суету на территории дворца, ни на прожекторы, ни на остервенелый лай выпущенных на охоту псов. «Ходу!» Илья мчался по тропинке, играя с лучами прожектора в прятки и догонялки одновременно, постоянно озираясь по сторонам и не забывая оглядываться. Темнота – его спасение, а июньские ночи коротки, да разве это ночь, так, одно название, и совсем скоро рассвет, главное, чтобы он не стал последним.

Выложенная камнем дорожка пошла вниз, Илья бросился к невысоким развесистым деревцам, прилег за ними, наблюдая за небольшим домиком на берегу реки. В окнах темно, признаков жизни не заметно, только плещется в берег волна да постукивает что-то глухо и ритмично. А на другой стороне водохранилища, далеко, как звезды других галактик, светятся огни в окнах московских многоэтажек, да мигает над ними красный маячок взлетевшего из Шереметьево самолета.

В парке грянул выстрел, ему ответил второй, за ним третий, и перестрелка прекратилась. Ага, облажались охотнички, друг в друга палить начали, это нормально, это бывает. Илья вылетел из-за деревьев и ринулся к белевшей в темноте длинной узкой полосе, влетел на нее, побежал по доскам причала. И растерялся – слишком велик выбор: лодки, катера, небольшие яхты – на любой вкус и каприз. Но эти посудины из космоса видны, надо что-нибудь незаметное. Вот это, например… Илья кинулся в самый конец деревянного настила, затормозил, едва не слетев в воду. Гидроцикл – отличный выбор, только цвет подкачал, красный, выпендрежный, качается на слабой волне, поблескивает лакированными боками, примотан к столбику пластиковой ерундой вроде велосипедного замка-«петли», а вот ключик положить забыли…

Широкий луч прожектора ударил в спину, отполз в сторону, чтобы тут же вернуться обратно, в парке стало тихо, да так, что осмелели цикады, а соловей разошелся еще сильнее, заливаясь во все горло. Это не песня любви – это предупреждение: я здесь хозяин, здесь моя территория, мое гнездо, и скоро тут появятся мои птенцы. Любой покусившийся на них будет иметь дело со мной.

Тишина сгинула через мгновение, топот ног, лай, тяжелое дыхание псов. Можно не оборачиваться, чтобы понять – погоня близко. И охранники будут стрелять хотя бы для того, чтобы обездвижить жертву, а может, поручат это псам. Кто первый, того и тапки…

Илья пнул ногой по столбику, тот покачнулся, но устоял. Еще удар, еще – дерево трещит, но сдаваться не желает, зато поддались перила, вылетели из пазов и выгнулись над настилом. Оторвать старательно ошкуренный кусок бруса, выбить ногой поганый столбик к чертовой матери, швырнуть его в воду, самому прыгнуть в седло гидроцикла… Илье казалось, что прошло полчаса, пока он проделал все это. И псы уже близко, и луч прожектора бьет в глаза, и не один, их тут штуки три сплелось в одной точке – на дворцовом причале. И «мальчики» Тынского показались – бегут, торопятся, все в черном, словно покойники из могил вылезли, но бегут споро, и кто-то уже орет что-то вроде «стой, стрелять буду».

– На здоровье! – Гидроцикл завелся от первого же прикосновения к ручке, Илья с непривычки крутанул ее слишком сильно и едва не свалился в воду. Гидроцикл крутился под ним, как норовистый конь, но поддался наконец, развернулся носовым щитком в темноту и помчался по «лунной» дорожке, нарисованной лучом прожектора. Илья привстал над седлом, взял немного левее, заложил широкую дугу и погнал, петляя по воде, как заяц по свежей пороше, уходя от беспощадного белого света, от криков и лая псов, от соловьиных трелей. Он гнал, не оборачиваясь, смотрел перед собой, на легкую рябь и отблески дальних огней на зеркале воды. Издалека заметил нечто странное – огромное, все в огнях, как новогодняя елка, с песнями рассекавшее волны. Сбросил скорость, подошел ближе – отлично, то, что надо. Теплоходик, арендованный какой-то теплой компанией, уже давно дошедшей до кондиции, – вопли и неустойчивые фигуры на палубе подтверждали догадку. Илья обогнул корыто, подошел к правому борту и минут пять дрейфовал рядом с посудиной, приглядывая себе место для высадки. Заметил канат, свисавший с палубы, запихнул «ПСС» в сумку с деньгами и ухватился за канат обеими руками, повис над водой. Гидроцикл отстал, еще несколько мгновений Илья видел его блестящие бока, потом тот пропал в поднявшемся с воды тумане, Илья отвернулся и сосредоточился. С кормы и обеих палуб неслись пьяные вопли и женский визг, что-то тяжелое просвистело над головой и, подняв фонтан брызг, грянулось в воду. Взрыв ржания, еще полет пустой бутылки, еще сеанс освежающего душа из речной водицы, – но мокрый как мышь Илья уже вползал на палубу, ухватился за перила, подтянулся и повис на них животом.

– Ой! – сказали над ухом. – Кто это?

Он поднял голову. К стенке жалась парочка – пьяненький мужичок в расхристанном костюме и облепленная коротким платьем полненькая кудрявая барышня неопределенного возраста. Мужичку было по фиг до странного явления природы, а вот барышня проявила неподдельный интерес и готовилась визгом оповестить о пришельце всех желающих.

– Спокойно, – произнес еще не успевший отдышаться Илья. – Ихтиандра вызывали? Плановая проверка кингстонов. Всем покинуть территорию и не мешать осмотру. Ибо чревато…

Чем чревато – сочинять не пришлось, барышня стремительно уволокла своего в хлам нализавшегося, а посему негодного к употреблению кавалера прочь. Илья перебрался через перила и сел на палубе, прижимая к животу тяжелую мокрую сумку. Все, можно выдохнуть, этот раунд остался за ним. Он обернулся, просунул голову между реек ограждения. Особняк скрылся за изгибом реки, над ней клоками ходит утренний туман, и никто не мешает соловьям и лягушкам петь свои песни. Даже компании не слышно – умаялись бедолаги и по каютам, поди, расползлись, персонала тоже пока не видно – дрыхнут скорее всего, накушавшись дармового алкоголя. И вряд ли утром будут пассажиров пересчитывать, сверяя поголовье «до» и «после».