Татьяна Полякова - Жестокий мир мужчин

— Придурок! — крикнула я и, схватив поднос, швырнула его об стену. Это мне понравилось, и я еще немного пошвыряла: термос, стол и стул.

— Эй, не валяй дурака! — раздалось из-за двери. — Будешь плохо себя вести, привяжу к кровати.

— Пошел к черту, дурак! — ответила я.

— Сама дура! — обиделся парень, в общем, у нас завязались какие-то отношения.

Прошли еще сутки, за это время мы трижды заводили беседу, то есть я обзывала его придурком, а он каждый раз обещал привязать меня к кровати. Голос один и тот же, выходит, парень не меняется и живет где-то здесь, над подвалом.

— Когда меня выпустят? — рискнула спросить я на третий раз.

— С чего ты взяла, что тебя выпустят? — ехидно осведомился он. — Так и будешь здесь сидеть, если не перестанешь швыряться подносами.

— А чего не убьете, зачем продукты переводить?

— Умная, да? — обиделся он и ушел, а я легла на кровать.

На следующий день он заговорил сам. Когда я проснулась, поднос уже стоял у дверей, но стоило мне вернуться из-за ширмы, парень спросил:

— Как спалось?

— Хуже некуда, — ответила я. — А тебе?

— А я сплю хорошо.

— Молодец, значит, сторожем при мне тебя назначил мой брат?

— Кто? — проявил он живой интерес.

— А то ты не знаешь: Сашка Романов.

— Он твой брат? — вроде бы удивился парень и тут же добавил:

— При чем здесь он? Болтаешь всякую чушь, — и убрел, я слышала удаляющиеся шаги. Судя по звуку, он поднимался по лестнице, что немудрено, поскольку я нахожусь в подвале.

Появился мой стражник меньше чем через час. Услышав шаги, я крикнула:

— Ты бы хоть книжку какую мне принес, свихнешься тут от скуки!

— Ничего, я вот не свихнулся, мне, может, тоже невесело.

— Тогда давай поговорим, — предложила я.

— О чем?

— К примеру, о моем брате.

— О твоем брате мне неинтересно, я про него и так все знаю. У него ночной клуб в центре, классная забегаловка. Я там был один раз.

— Тогда расскажи про себя.

— Ага… дурак я, что ли?

— Я не биографию прошу и не военную тайну. Например, какие женщины тебе нравятся?

— Блондинки, — подумав, ответил он. — Ну, и чтоб все при ней было.

— Ким Бессинджер тебе нравится?

— Чего-то я такую не помню…

— Как же, «Девять с половиной недель»…

— А-а… нравится.

После этого мы немного поговорили об американском кинематографе.

— Слушай, здесь очень жарко, — вздохнула я, решив, что взаимопонимание достигнуто. — Нельзя ли эту берлогу проветрить?

— Дверь, что ли, открыть? — обиделся он и ушел, но вернулся уже не через час, а минут через сорок. Парень точно был один, трудился без выходных, скучал и томился.

В подвале в самом деле стало невыносимо жарко. Я вылила на себя трехлитровую банку воды, а парень за дверью насторожился.

— Опять дурака валяешь?

Выходит, он меня видит? Я решила проверить свои подозрения и принялась буйствовать.

— Расколотишь стол, будешь есть на полу, — обиделся парень.

Я поставила стул посередине комнатушки, села и попыталась понять, откуда и как он может наблюдать за мной.

— Ладно, я больше не буду, — сказала я миролюбиво. — Лучше поболтаем. «Смертельное оружие» смотрел?

— С Мелом Гибсоном? Конечно. Сто лет назад.

— Классный фильм.

— Мне больше третья часть нравится, где негр на толчке сидит.

— Это во второй части, — поправила я и сбросила туфли. Они улетели к двери.

— Ты чего? — забеспокоился парень.

— Туфли сняла. Жарко.

Мы еще немного поболтали, и я сняла платье, без шума отбросив его в сторону. Села, широко расставив ноги и расправив плечи.

— Хочу в душ, — вздохнула я, он ничего не ответил. Я подумала и сняла бюстгальтер.

— Эй, прекрати сейчас же! — тут же отреагировал он, а я удивилась:

— Ты чего?

— А ты?

— Что я?

— Чем ты занимаешься?

— Страдаю от жары и хочу в душ. Был бы хорошим парнем, не отказал бы в такой малости. Я услышала его обиженное сопение.

— Чтоб ты смылась, да?

— Как же, смоешься, — в свою очередь обиделась я и стала развлекаться со своими волосами: то собирала их в конский хвост на макушке, то распускала. Дураком он все-таки не был.

— Ладно, пошел я.

— Давай, — равнодушно отозвалась я.

Он исправно затопал по лестнице, затем осторожно спустился вниз. Старался он напрасно: мой обостренный слух был способен уловить возню мышонка за сто километров.

Я продолжала развлекаться с волосами, потом прошлась по своей комнатенке и вновь устроилась на стуле. Спела пару песенок, шлепая в такт босыми ногами по полу.

«Ну, давай, парень, давай, открой дверь», — подгоняла я его мысленно и обливалась потом не от жары, а от волнения.

Тип за дверью был хитрецом, он не спешил ко мне на любовное свидание, предпочитая сопеть под дверью.

— Ладно, попробуем иначе, — решила я, лениво поднялась, а потом исполнила пару замысловатых па, неловко задела ногой стул, вскрикнула испуганно и грохнулась на пол вместе со стулом. И замерла. Лежала, не двигаясь, и вроде бы не дышала.

Через пару минут тип за дверью проявил беспокойство.

— Эй! — крикнул он. — Ты чего? Отвечать я не собиралась.

— Завязывай, а? — попросил он испуганно, а я продолжала лежать, не шевелясь. — Ну и лежи себе, — обиделся он и вроде бы ушел. Рисковать я не стала. Он мог вовсе не уходить и продолжать наблюдать за мной.

Время шло. Кажется, часа два, не меньше, я лежала на цементном полу, рука затекла так, что я стиснула зубы, чтобы не стонать, бок кололо иголками, ко всему прочему, приземлилась я после падения в очень неудобной позе и сейчас сожалела об этом.

Было тихо, как в могиле. Если парень не дурак, он сообщит вышестоящим товарищам о том, что я лежу на полу без признаков жизни, но сам сунуться не рискнет.

Однако в его уме я сильно сомневалась. В конце концов, у него нет причин особенно опасаться меня. Дважды в день он оставлял поднос на пороге, и все сходило благополучно… Но если он все-таки вызовет подкрепление, у меня, по крайней мере, появится шанс узнать, кто присудил меня к одиночному заключению…

Вдруг дверь открылась. Очень тихо. Кто-то осторожно вошел и начал приближаться ко мне, а я мысленно подобралась, прекрасно понимая, что второго шанса не будет, и я обязана использовать этот.

Парень оказался совсем рядом, склонился ко мне, вытянув руку и почти касаясь моего плеча. Я перевернулась на спину и ударила его ногой в пах. Он упал, скорее от неожиданности, а я вскочила и бросилась к двери, он было тоже собрался, но вместо этого отчаянно взвизгнул. Дверь парень оставил открытой, я торопливо захлопнула ее, к этому моменту мой тюремщик пришел в себя и всем телом обрушился на дверь, но за долю секунды до этого я успела задвинуть засов. Тяжелый, широкий брусок железа надежно защищал от беснующегося парня.