Татьяна Полякова - Все в шоколаде

Я сделала еще шаг и увидела парнишку. Он лежал на ковре, запрокинув голову. Лицо, та его часть, что была обращена ко мне, залито кровью, лежал он как-то странно, слишком аккуратно, что ли. Я попыталась представить, как он стоял до того, как упасть, и не смогла.

– Кто-нибудь в состоянии говорить со мной? – спросила я, не очень рассчитывая, что Нефедов откликнется. Так и вышло, он продолжал раскачиваться и вряд ли обратил внимание на мое появление. Зато дар речи обрел шофер.

– Мы приехали двадцать минут назад. Хозяин ночевал на даче. Сначала заехали в офис. У хозяина был час времени, и мы поехали сюда, хозяин хотел сменить костюм, сегодня жарко. Входная дверь была открыта. Я остался в холле, слышал, как он звал сына, наверное, собирался отругать за открытую дверь. Парень был рассеянным, ему часто за это доставалось. Хозяин вскрикнул, я бросился к нему.., вызвал ребят.

– Зачем?

– А если убийцы все еще в доме?

– Парень лежал так же, как сейчас? – спросила я, пристраиваясь на корточках рядом с трупом. Ничего не скажешь, везет мне: за сутки третий раз получаю удовольствие…

– Он лежал так же, как сейчас? – повторила я.

– Нет, – покачал головой Сергей. – Хозяин был не в себе, решил, что мальчишка еще жив, велел переложить на диван. Я переложил. Потом Деду позвонил.

– А в “Скорую”?

– Не говори глупостей. Мальчишка мертв несколько часов.

– Это точно, – кивнула я.

– Ну, я втолковал это хозяину и перенес труп обратно.

– Зачем?

– Придется же ментов вызывать, они не любят, когда что-то меняют местами.

– Ты звонил в милицию?

– Дед велел тебя дождаться.

"Очень интересно”, – подумала я, но кивнула. И чего я цепляюсь к парню? Рожа его мне не нравится? А куда денешь эту самую рожу? Он поступил правильно, сигнализировал хозяйскому другу, потому что не хотел брать на себя ответственность. Я бы сделала то же самое. Однако меня здесь ждали напрасно, я могу лишь одно: позвонить Волкову, вот уж он обрадуется…

Не успела я набрать заветный номер, как в гостиную ворвался Дед, он был подобен Зевсу-Громовержцу, только молний в руках не хватало, зато их с избытком метали глаза.

– Костя… – в отчаянии воскликнул он, Нефедов поднял голову, с трудом поднялся, они обнялись и зарыдали.

Чтобы малость отвлечься от такого зрелища, я отошла от них подальше и поговорила с Волковым, который как раз пожелал откликнуться. Сказать, что новость ему не понравилась – значит исказить действительность. Не знаю, успел ли он сходить к врачу, но, судя по мученическому стону, который он издал, у него разом прихватило все зубы. Так как его стоны терзали мне душу, я торопливо закончила разговор и только тогда поняла, что стою перед приоткрытой дверью на балкон. Точнее, это был вовсе не балкон, а что-то вроде незастекленной веранды, опоясывающей дом с трех сторон. Это я узнала, когда вышла на веранду. Открытая входная дверь, теперь еще и эта… Я перегнулась через перила, – забраться сюда раз плюнуть. Я вернулась в гостиную. Шофер вышел, Дед с Нефедовым сидели на диване, оба терли платками глаза. Дед был похож на старичка-вдовца, и это почему-то меня рассмешило. Я выглянула в холл и кивнула шоферу:

– Сергей, дверь на веранду была открыта?

– Я ее не открывал, даже не подходил к ней. Хозяин тоже. А что?

– Ничего, – насторожилась я. – В доме есть сигнализация?

– Конечно. Но, раз парень был дома, квартиру на охрану он не ставил. Я недовольно нахмурилась.

– Раньше видеокамеры стояли, – вдруг заговорил Нефедов, обращаясь ко мне. – Солидная техника, и вообще… Что толку, если Гошка всегда все забывал? То включить, то выключить… Одни проблемы. И я отказался от всех этих новомодных штуковин. Впрочем, камеры до сих пор стоят, только без дела. Он на пульт и то забывал позвонить, то и дело менты приезжали. И вот…

Я еще раз внимательно оглядела гостиную и вышла на веранду. Если честно, мне просто не хотелось быть в одной комнате с трупом. Я прошлась немного, посмотрела вниз на зеленую лужайку, справа кусты роз.., вроде бы отпечаток ботинка.., ладно, это уже не моя забота. Я собралась вернуться, когда заметила, как что-то блеснуло на серой плитке пола, наклонилась и подняла клипсу квадратной формы, белую в черную клетку, очень похожую на шахматную доску. Довольно оригинальная вещица. Не раздумывая, я сунула ее в карман и на всякий случай все здесь тщательно осмотрела. Больше никаких подарков судьбы.

– Нашла что-нибудь? – спросил Сергей, который, не найдя себе другого места, торчал у двери.

– Нет, – удивилась я. Если парень заметил, как я что-то подобрала, взгляд у него орлиный. – Игорь Николаевич, – обратилась я к Деду, – Волкову я позвонила, прибудет с минуты на минуту. Я перезвоню вам позднее.

– Куда ты? – растерянно спросил он.

– Не думаю, что мое присутствие здесь желательно.

Он кивнул, а я удалилась под пристальным взглядом шофера.

Я выезжала на проспект, когда появилась машина Волкова, он, должно быть, здорово торопился, раз не заметил меня. Обижаться я не стала. Мне следовало поехать домой и заняться чем-нибудь полезным, например завалиться спать. Происходящее нравилось мне все меньше и меньше. Зачем убили парнишку? В то, что это ограбление, не поверит даже идиот. По крайней мере, я точно не поверю. Сама мысль ограбить Нефедова могла посетить лишь недалекого человека. Допустим, такой нашелся. Он забирается в дом, и что? Нос к носу сталкивается с мальчишкой, убивает его и сматывается с перепугу, ничем не поживившись? Хотя в доме есть что прихватить с собой. Возможно, и прихватили, Нефедов сейчас не в том состоянии, чтобы ответить, что из вещей пропало. Допустим, грабитель пришел, когда Игорь спал. Парень услышал шум, спустился вниз и был убит. Почему бы и нет, черт возьми?

– Да потому, – огрызнулась я. Лезть к Нефедову – все равно что Кремль грабить. Мороки много, а удовольствия на рубль. На свете, правда, полно дебилов… Хорошо, пусть будет дебил и чокнутый отморозок, кто угодно, и он действительно полез в дом, чтобы стянуть видеомагнитофон и пошарить в столах в поисках мелочи. А может, присмотрел антикварную вазу и два подсвечника к ней… И все это через несколько часов после нашего разговора на животрепещущую тему. Алла погибла, затем убивают ее подругу, а чуть позже или в то же время гибнет от руки грабителя ее любовник. Что такого знал мальчишка, раз его решились убрать, несмотря на влиятельного папу? Нефедов – лучший друг Деда, а Дед… Дед – это Дед, “об этом знают даже дети, он страшнее всех на свете”. Ну и кто здесь свихнулся: наши уважаемые конкуренты или тут что-то похуже? “Выборы обещают быть интересными”, – зло фыркнула я, сворачивая к дому, и поклялась себе думать только о приятном, правда, затруднялась сказать о чем.