Татьяна Полякова - Список донжуанов

— Иду я, значит, — между тем продолжил морячок, — и вдруг слышу: жалобно кто-то стонет. Ну, я заглянул в кусты, хоть и опасался подвоха, но так как по характеру человеколюбив и не могу пройти мимо чужой беды… заглянул, а там вот он лежит, весь в крови и портфелишко к груди прижимает, а в кармане у него как зазвонит, я аж подпрыгнул. А он стонет еще жалостливее…

— Телефон? — не удержалась Марья.

— Нет, Олег ваш. Ну, я обрадовался, что он живой, с трупом только свяжись, себе дороже… — Тут мы все непроизвольно поморщились. — Вызвал «Скорую», дождался чин-чином и сюда его сопроводил. По дороге он, сердечный, очнулся и давай о портфеле волноваться, а когда увидел, что конверта нет, только что не плакал. Даже врачиха сказала: «Немедленно прекратите волноваться, а то я ни за что не отвечаю». Во как. Чего в конверте-то было? Я пытал, он молчит. Деньги небось?

— Фотографии, — ответила я.

— Шантажировать кого хотели?

— Что ты мелешь? — обиделась Марья. — И как тебе такое в голову пришла?

— Что ж мы, по-вашему, телик не смотрим? Уж если за фотографии по шарам дали, ясно, что фотографии не простые, а золотые. На что еще нужны? Когда такую компромать с собой возишь, непременно нужна охрана.

— Значит, фотографий у нас нет? — задала риторический вопрос Марья, твердея лицом. — Это порождение ехиднино постаралось. Больше некому. Только как он пронюхал? — озадачилась она,

— Гридин позвонил, — нахмурился Олег. — Донес дружку… хотя откуда Гридину знать…

— Он знал, — кивнула я покаянно. — Я сама и рассказала, что привезла тебе фотографии. Муж быстренько снарядился — и тебя по голове…

— Какой мерзавец, — покачал больной головой Олег. — А еще прикидывался, сочувствовал.

— Муж?

— Гридин. Сюда приезжал… А тогда — это он мне названивал, за бумажки переживал.

— Иуда, — подсказала Марья. — Выходит, они с Серегой заодно.

— Кто бы сомневался, — презрительно фыркнул Олег, косясь на меня. — И Симону он обрабатывает с целью… Чего там, мерзавец.

Если он думал, что открывает мне глаза, то совершенно напрасно, я и до этого ничуть не сомневалась, что у Андрея есть интерес, помимо больших чувств ко мне.

— Они становятся опасны, — продолжил Олег. — Два покушения на вас, слава богу неудачных, сегодня едва не убили меня… — Тут Олег поморщился и потрогал голову, а морячок выпятил грудь.

— Ты в милицию заявил? — спросила я.

— Гридин сразу же позвонил… лицемер. Уже приезжали, допрашивали.

— И про супостата сказал? — нахмурилась Марья.

— Сказал, но они не впечатлились. У меня еще бумажник пропал. Считают, обычное ограбление. Теперь жалею, что сообщил им про конверт, толку от этого не будет, а муж Симоны озлобится, что мы на него опять милицию натравили. И, очень возможно, перейдет к решительным действиям.

— Куда уж решительнее, — заметила я.

— Он нас всех укокошит, — заявила Марья, так напугав саму себя, что тут же побледнела до синевы.

— Тогда ему тюрьмы не миновать, раз милиция в курсе наших проблем.

— Да ментам по барабану, — вмешался морячок. — У вашего муженька и деньги, и знакомства, а от вас одни бумажки останутся. — Из этих слов я заключила, что морячок в курсе наших дел, и пригорюнилась. Надеюсь, у Олега хватило ума промолчать о трупе. — Бумажки что? Ерунда, разорвал, и всех делов.

— Вот именно, — пискнул Олег, соревнуясь с Марьей в бледности. — Симона, тебе необходима охрана. События развиваются чересчур стремительно и…

— Где ее взять? — вздохнула Марья. — В охранное агентство я на всякий случай звонила, такие бабки дерут, креста на них нет. А где у нас деньги? Жаль, что твой папа прислал нам никудышный подсвечник. Лучше бы денег сколько-нибудь, мы бы их в дело пустили…

— Какой папа? — тут же заинтересовался Олег, причем морячок тоже навострил уши.

Надо сказать, они у него здорово напоминали кошачьи — волосатые и чрезвычайно подвижные. Опять же, меня неприятно поразил тот факт, что Марья употребляет местоимение «нам»: похоже, она даже папу готова поделить на двоих, точно он и к ней имеет отношение. Мне, конечно, не жалко, особенно если учесть, что папа даже не мой, а какой-то приблудный, неизвестно откуда взявшийся, но как-то так выходило, что мы с ней почти породнились, а я все же не теряла надежды когда-нибудь избавиться от нее. Пока я хмурила лоб, размышляя на эту малоприятную тему, Марья с воодушевлением принялась рассказывать:

— У Симоны обнаружился папа в Израиле, он прислал ей подсвечник. Какая-то реликвия. Мы его всю ночь пилили, но никаких ценностей не нашли.

— Постойте, — заволновался Олег, — как папа? Почему в Израиле?

— Ну… он выехал на историческую родину. У него была другая семья, а умирая, он завещал Симоне…

— Мой папа умер двадцать лет назад, — прервала я ее излияния, — а если кому-то пришло в голову прислать мне подсвечник, так это вовсе не значит, что он мой отец.

— Но ведь это важный вопрос, — волновался Олег все больше и больше. — Ты ведь Радужинская Симона Вячеславовна, 25 января… — Далее я смогла убедиться, что мои паспортные данные, а также прежнее место жительства он знает очень хорошо, причем знает даже то, что я сама успела забыть. К примеру, какой садик я посещала и где мы тогда проживали с мамой.

— Откуда у тебя эти сведения? — удивилась я.

Олег густо покраснел и пробормотал, что он очень серьезно относится к своей работе. При чем тут его работа, я не поняла, но уточнять не стала, тем более что Олег поспешил сменить тему и вновь вернулся к вопросу нашей безопасности.

— Сейчас, когда я не смогу быть рядом с вами, — начал он, голос его срывался от волнения, — я готов организовать охрану за собственные деньги.

Мне кажется, он не меньше нас был потрясен своим благородством. Морячок радостно закивал, точно речь шла о его безопасности, а не нашей.

— Хорошо, — не стала я спорить, тем более что развитие событий мне тоже не нравилось. Правда, я не знала, какой толк от охраны, то есть как нас станут охранять? Дюжий дядька будет рядом днем и ночью? По-моему, это обременительно, но лучше сначала послушать умного человека.

— Охранные фирмы нам не подходят, у Гридина везде свои люди, и вместо охраны нам легко подсунут убийцу.

— Тогда, может, не надо никого? — испугалась Марья.

— Надо. И мы уже нашли выход. — Тут он перевел взгляд на морячка. Тот вновь выпятил грудь, поднялся и откашлялся, готовясь к речи.

— У меня есть сосед, он раньше в разведке служил, а теперь без дела болтается. Временно, конечно. Его в охрану президента звали, но он не пошел. Говорит, надоело на государство горбатиться, хочет свое дело открыть. Мне он не откажет. Я с Георгием предварительно по телефону поговорил, он нас ждет. Можем отправляться хоть сейчас.