Татьяна Полякова - Список донжуанов

— Пойду в ванную, попробую собраться с мыслями.

— Не надо, — перепугалась Марья, — лучше не думать, от этого только хуже становится. Я вот, к примеру, как начну думать, так такого надумаю, хоть караул кричи.

Несмотря на это предупреждение, я все-таки отправилась в ванную.

В половине одиннадцатого я с тяжелым сердцем садилась в машину. К тому моменту квартиру покинул и дядя Жора, ничего не пожелав сообщить на этот счет. Марья рвалась со мной, но я категорически этому воспротивилась.

По дороге я пробовала поразмышлять на тему, что предпочтительнее: иметь дело с милицией или препротивным господином Бойко? Выходило довольно безрадостно: не посадят, так, пожалуй, укокошат. Оттого я решила положиться на судьбу и даже особенно не паниковала, входя в указанный кабинет.

Обнаружив за столом мужчину со странно знакомым лицом, я вновь забеспокоилась, подозревая судьбу в очередном подвохе, но он повторно представится, и я вспомнила, что знакомил нас Олег. Именно Николаю Сергеевичу я не так давно жаловалась на своего мужа.

— Присаживайтесь, — сказал он.

Я устроилась на стуле и вдруг заревела. Николай Сергеевич дал мне воды, трижды тяжко вздохнул, демонстрируя сочувствие, и приступил к допросу. Если честно, не очень-то он меня мучил. Даже наоборот, скорее помогал. Иногда мне удавалось вставить слово, но я, по понятным причинам, не особо усердствовала. Выходило следующее: о гибели мужа я узнала сегодня от самого Николая Сергеевича, а о делах его (то есть мужа) мне ничего не известно, и кто мог желать ему смерти, мне неведомо. Слегка стыдясь, Николай Сергеевич спросил, где я была вчера с девяти вечера до полуночи, и я слово в слово пересказала все то, что советовал дядя Жора. Через пять минут после этого Николай Сергеевич со мной простился и даже проводил до двери.

Не веря в свое счастье, я выпорхнула как на крыльях из центрального подъезда, но тут же вспомнила о Бойко и загрустила вновь. Зазвонил мобильный, на экране высветился номер Гридина, а вслед за этим я услышала его голос.

— Симона, где ты?

— В милиции, — ответила я.

— Так ты уже знаешь?

— О смерти Сергея? Да, мне сообщили.

— Тебя допрашивали?

— Конечно.

— Почему ты мне ничего не сказала? Тебе нужен адвокат, ты должна понимать…

— Зачем мне адвокат? — решила я прикинуться дурочкой. — Сергей погиб, и разводиться мне теперь не с кем.

— Но… его убили, и вполне естественно…

— Надеюсь, ты не думаешь, что я имею отношение к его смерти?

Конечно, он не думал. Я со вздохом посетовала, что от Бойко меня никакой адвокат не спасет. Андрей Петрович сочувственно изрек:

— Пленки надо ему вернуть: типы вроде этого крайне опасны…

Я поспешила попрощаться. Верно говорят: нет бесполезнее болтуна, чем адвокат.

Я поравнялась со своей машиной, когда увидела Марью. Она покидала здание, в котором я не так давно обреталась, со счастливой улыбкой на устах. Помнится, я просила Марью сидеть дома, ничего хорошего от посещения ею милиции не ожидая. Ее счастливая улыбка отнюдь не обрадовала меня, скорее насторожила.

— Как ты здесь оказалась? — не без суровости осведомилась я.

— На такси приехала, — ответила Марья.

Я хотела разозлиться, но передумала: каков вопрос, таков ответ. Пока я формулировала следующий вопрос, Марья принялась трещать как заведенная, для начала перекрестившись на купола собора, который возвышался по соседству.

— Надоумил господь, — поведала она, — вот я пришла и все рассказала.

Если до того момента я чувствовала себя неважно, то после этих слов готовилась рухнуть в обморок, но и с этим пришлось повременить. Заскрипели тормоза, и рядом остановился «Мерседес» Андрея Петровича, он выпорхнул из него с необыкновенной живостью и заключил меня в объятия, что для меня было несколько неожиданно.

— Безбожник, — буркнула Марья, — прах ее мужа еще не успел успокоиться, а вы с грешными мыслями.

— При чем здесь грешные мысли? — растерялся Андрей Петрович, а я, воспользовавшись его растерянностью, смогла высвободиться из объятий. Андрей Петрович кашлянул и сугубо деловито заговорил:

— О чем они тебя спрашивали?

Я пожала плечами и довольно подробно пересказала содержание нашей беседы с Николаем Сергеевичем.

— Он интересовался, где ты была в момент убийства? — Прозвучало это весьма взволнованно.

— Он спросил, где я была вчера вечером.

— А ты?

— Ответила, разумеется.

— А где ты была? — спросил Андрей.

— С дядей Жорой в ресторане ужинала, — влезла Марья.

— С каким дядей Жорой? — нахмурился Андрей.

— Долго рассказывать. Ему захотелось осмотреть город, а я не могла отказать, как-то это невежливо… потом поужинали.

— Так у тебя есть алиби? — то ли чересчур обрадовался, то ли слегка удивился Андрей Петрович.

— Откуда мне знать? Если Сергея убили в это время, то наверняка есть.

— Менты-то что говорят? — совершенно разволновался Андрей, должно быть, очень за меня переживал.

— Менты ничего не говорят, они спрашивают.

— Теперь у них работы непочатый край, — самодовольно изрекла Марья.

Мы оба уставились на нее, причем Андрей с любопытством, а я, признаюсь, со страхом.

— Почему? — одновременно спросили мы, а Марья широко улыбнулась.

— Я им про дядьку настучала, про Хохла этого. Теперь у них есть подозреваемый. Дядьке-то жена рога наставила с нашим Серегой, и он сильно осерчал и фотки требовал, звонил тебе и запугивал.

Челюсть у Андрея Петровича отпала, а я судорожно вздохнула. Дар речи Андрей обрел первым:

— Да как вам в голову пришло…

— По озарению свыше, — деловито сообщила Марья. — Голос мне был, к тому же не могла я бросить Симу в беде, какой-то паразит нам свинью подсунул, то есть труп, а отвечать кому? То-то…

— В вас начисто отсутствует чувство самосохранения, — вынес весьма мягкий вердикт Андрей. — А с голосами надо бороться. Вы лечиться не пробовали?

— Это на что он намекает? — обратилась ко мне Марья.

— На белую горячку, — пожала я плечами. На душе было так скверно, хоть волком вой.

— Ничего подобного. Мои голоса совершенно никакого отношения к психам не имеют, просто сподобил господь. Вот как Жанну д'Арк.

— Ее за это на костре сожгли, — с грустью напомнил Андрей, должно быть сожалея, что поступить так с Марьей невозможно.

— Ничто не делается без божьей воли, значит, господу было угодно, чтобы она пострадала здесь. А тем, кто на этом свете сильно переживает, тому на том свете уготовано царствие небесное. Вот и Жанне д'Арк была прямая дорога в рай.

— Рай нам обеспечен, — подвела я итог и, кивнув Андрею на прощание, села в машину. Он наклонился ко мне и зашептал:

— Я попробую… черт, что же делать?