Татьяна Полякова - Миллионерша желает познакомиться

Решила кофе выпить, а Севка… лежит за барной стойкой и голова… Господи, — поежилась Ритка. — У меня в мозгах все перемешалось. Конечно, чайником я его огрела, но по лбу. И чайником никак человека не убьешь. А тут эта бита, вся в крови. Я ее схватила и бросилась из дома.

— Зачем? — подождав немного и вместе с Риткой послушав тишину, спросила я.

— Говорю, в голове у меня все перемешалось, — сказала она с отчаянием. — Очень я испугалась, просто до смерти. Запрыгнула в машину и помчалась куда глаза глядят, а когда немного успокоилась, поняла, что сделала глупость. Теперь никто ни за что не поверит, что не я его убила.

— Зачем ты взяла биту? — вновь спросила я, Ритка пожала плечами.

— Сама не знаю. В мозгах замкнуло. Испугалась я очень.

— И потащила ее с собой?

— Ага.

— Где она сейчас?

— Тут неподалеку зарыта. Хочешь на нее взглянуть?

— С ума я сошла что ли?

— Маня, что теперь делать? Скоро утро, придется отсюда выбираться, а я боюсь. Меня ведь арестуют?

— Я в законах не сильна, — ответила я правду.

— Папа всегда говорил, ментам только попадись на крючок, всю душу вытрясут.

— Папа говорил не душу, а деньги, — поправила я.

— У меня денег нет, — вздохнула Ритка. — Ты мне поможешь? — вышло это у нее очень жалостливо.

— Конечно, — растрогалась я. — Только не знаю как.

— Я бы посоветовал отправиться в милицию, — вдруг услышали мы совсем рядом.

Ритка во время нашей беседы закурила и открыла окно со своей стороны окно, в этом окне появилась физиономия Стаса и мы с Риткой в два голоса выругались:

— Черт… — После чего Ритка посмотрела на меня с печалью, а я принялась оправдываться:

— Я понятия не имела… честно. Когда я уходила, он спал. Должно быть притворялся.

Стас между тем устроился на заднем сидении, хлопнул дверью и заявил:

— Ваша история настолько дурацкая, что вполне может оказаться правдивой.

— Она правдивая. От первого слова до последнего.

— Значит, вам стоит отправиться к следователю и надеяться, что правосудие восторжествует.

— А если нет? — усомнилась я. — Если не восторжествует?

— Такое, к сожалению, тоже бывает. Но всегда надо надеяться на лучшее.

— Посмотрела бы я, как бы ты надеялся, окажись на моем месте, — не очень вежливо заметила Ритка. — Ментам лишь бы кого упечь за решетку. Больно надо им разбираться.

— Значит, предпочитаете уйти в подполье? — усмехнулся Стас. — Ну-ну…

— Я не могу в подполье, — испугалась Ритка, — у меня клаустрофобия.

— Это было сказано в переносном смысле. Надеюсь, вы что-нибудь слышали о героях-подпольщиках?

— Я не хочу иметь с ними ничего общего. И в тюрьму не хочу. Маня, ты должна мне помочь.

— Между прочим, — глядя на меня, напомнил Стас, — в уголовном кодексе есть статья за укрывательство преступников и дачу заведомо ложных показаний.

— Рита вовсе не преступница, — возразила я, — и не тебе пугать меня уголовным кодексом. Сам совсем недавно уничтожал улики, а теперь строишь из себя правдолюбца.

— Я не мог позволить любимой девушке…

— А я не могу позволить Ритке сесть в тюрьму, — отрезала я и в машине на минуту воцарилось молчание.

— Ясно, — наконец изрек Стас, что ему там ясно, уточнять я не стала. Ритка повернулась к нему и зло спросила:

— Откуда ты взялся, скажи на милость?

— Сейчас или вообще?

— Что это он болтает о любимой девушке? — насторожилась мачеха, обращаясь ко мне.

— Это у него юмор такой, на самом деле он бабник и доверять ему может лишь сумасшедшая.

— Ну вот, — всплеснул руками Стас, — одна ненормальная наболтала по злобе всяких глупостей, а я теперь…

— Выходит, влюблен? — перебила его Ритка. — В Маню?

— Конечно, в Маню. В кого мне еще влюбляться?

— Тогда докажи.

— Что? — растерялся Стас.

— Свою любовь, естественно. Помоги в трудную минуту. И вообще, придумай что-нибудь, чтоб спасти меня от тюрьмы .

— Мадам, я влюблен в вашу падчерицу, а отнюдь не в вас…

— Это не имеет значения, — поддержала я Ритку. — Мы близкие люди и…

— Ясно, — кивнул он, но теперь в его голосе была печаль. Данное утверждение можно расценить как угодно: ясно, что мы близкие люди, что ждем от него помощи, вариантов множество, но мы с Риткой не сговариваясь выбрали вот какой: «ясно, что помогу», и с надеждой уставились на Стаса. Он был смущен. Поерзал немного, отводя глаза, повздыхал, косясь на нас, и наконец изрек:

— Хорошо. Одно условие: слушать меня самым внимательным образом и делать все, что скажу. Ну, как?

— Согласны, — кивнули мы, я даже с избытком энтузиазма, радуясь, что теперь вся ответственность ложится на него, а не на меня, и вздохнула с облегчением.

— Что будем делать? — тут же спросила Ритка, не дав ему опомниться.

— К следователю ты не хочешь? — хмуро уточнил он, переходя на ты. Должно быть решил, что свалившееся несчастье дает ему на это право. Впрочем, Ритка не возражала и быстро ответила:

— Не хочу. И лучше меня не волнуй, я тюрьмы боюсь. Так что придумывай что-нибудь другое.

— Для начала надо поскорее убраться отсюда. Спрятать твою машину и тебя, конечно, тоже.

— Куда спрятать? — заволновалась Ритка. Подозреваю, ей мерещились подвалы, глубокие норы и канализационные колодцы. Впрочем, еще вопрос, что бы мне мерещилось, окажись я на ее месте.

— Значит так, едешь за мной. Нет, — внезапно передумал он, — так не пойдет.

Маня, поедешь на моем джипе, — сказал он с тоской и отчаянием. Такому парню как он доверить любимую машину женщине — это, я вам скажу, подвиг. Я внезапно прониклась к нему уважением и даже подумала: может не все он врет, может кое-какие чувства в нем все же присутствуют? — А мы с Ритой поедем на ее тачке, я сяду за руль, а она спрячется между сидений, это на всякий случай, вдруг на ментов нарвемся.

Мы переглянулись. Ритка, ни слова не говоря, перебралась на заднее сидение, а я потрусила к джипу, он стоял с той стороны вагончиков, Стас пошел проводить меня , отдал ключи, сказал, чтобы я соблюдала дистанцию, увидев ментов, не суетилась, а спокойно останавливалась, переговоры он берет на себя. Главное выглядеть оптимистично, чтобы им в голову не могло прийти, что мы чего-то боимся. Я выслушала инструктаж согласно кивая, в самых ответственных местах — Ну, давай, — вздохнул он и добавил:

— Береги себя. — После чего обнял меня и запечатлел на моих губах поцелуй, отстранился, еще раз вздохнул и пошел, не оборачиваясь, а я почувствовала на своих щеках слезы, вытерла их и устроилась за рулем.

В тот момент я склонна была доверять Стасу и вовсе не доверяла Светке, с ее утверждением, что он бабник, еще тот ходок и прочее, прочее… Женщинам свойственно все преувеличивать, а отвергнутые женщины попросту фурии, соврать им ничего не стоит, это каждый знает…