Татьяна Полякова - Деньги для киллера

— А что это с твоей подругой? — спросил он.

— У нее здоровье слабое. Бить ее никак нельзя, а один псих ей по голове стукнул, и вот… — я вздохнула, а Сонька приоткрыла рот, демонстрируя кончик ярко-красного языка. Сходство с идиоткой было полным.

— Да, не стоило се по голове, — согласился Браун. — Ладно, расскажи-ка мне что-нибудь интересное.

Это было хуже всего: мне требовалось как минимум пять наводящих вопросов, только Брауну до этого дела не было. Я вздохнула и спросила:

— Про Витьку?

— Про Витьку? — усмехнулся Браун.

— Про него все спрашивают.

— Кто все?

— Так ведь никто не представляется.

Спроси, с кем я сейчас говорю, разве ж отвечу?

— Ага, — кивнул он, — Но кое-что всегда можно рассказать, если постараться, так?

— Так, — согласилась я, — машина, по-моему, «СААБ», яркий спортивный костюм, задумчивый очень…

— Удав, — сказал Браун.

— Что? — Не поняла я и только после этого сообразила, что это, видимо, кличка задумчивого типа. А ведь и правда, Удав, точнее не скажешь. Чему-то порадовавшись, я продолжила:

— То ли банк, то ли контора на Нижнем спуске, мужчина лет сорока, с бородой и усами, очки в золотой оправе.

Браун неожиданно засмеялся, очень весело, точно я сказала что-то чрезвычайно забавное.

— Так, говоришь, о Витьке спрашивали?

— Да.

— И что спрашивали?

Я пересказала с максимальной точностью. Браун остался доволен.

— Каюк Витьке, — развеселился он, — доигрался, умник. Свои же и шлепнут.

И правильно сделают: за деньги, что он у них из-под носа увел, одной смерти мало.

То ли он всегда такой словоохотливый, то ли жить нам осталось всего ничего. Я посмотрела на Соньку. Она сидела, мерцая глазами, но больше походила на чучело совы, чем на живого человека. Странно, какой на нее столбняк напал. Ей хорошо, сиди, таращи глаза и слюну пускай, а мне на вопросы отвечай да еще отгадать попробуй, как ответить правильно. Слово «деньги» произвело на меня впечатление, и я доверчиво сообщила:

— Деньги ищет тип по кличке Оборотень. Витька ему должен. Сама слышала, как они по телефону разговаривали.

— Оборотень? — Браун, казалось, удивился. Задумался, лоб прорезала морщина, он сурово на меня покосился и опять повторил:

— Оборотень?

И мы стали говорить об Оборотне. Тут я многим поделиться не могла, знала мало, а догадки держала при себе. Мы говорили уже минут сорок, когда в комнату вошел мужчина, довольно пожилой, впрочем, может, так казалось из-за крайней тучности, и сказал:

— Все собрались.

Браун кивнул, пожевал губами и приказал, косясь на нас:

— Девок запри где-нибудь. Может, еще пригодятся.

— Пошли, — сказал толстяк, мы поднялись и вместе с ним вышли в коридор.

— Эй, Леха! — крикнул толстый. Из соседней комнаты появился один из наших недавних конвоиров. — Отведи их в подвал.

Леха повел нас к лестнице. Поглядывая с озорным любопытством, навстречу шли человек шесть парней, и Сонька при виде их вдруг хрюкнула, я насторожилась, пытаясь понять, что могло вывести ее из транса, и тут увидела Игорька. В этот момент и он нас заметил, хрюкнул или нет, не скажу, а глаза вытаращил. На этом все и кончилось. Гоша зашагал дальше по коридору, а мы — спустились в подвал.

— Все ж таки убьют нас, — вздохнула Сонька, вертя головой по сторонам. Мне не понять ее способности постоянно совершать лишние движения: в комнате, где нас заперли, рассматривать было совершенно нечего. Два на три метра пустой площади, наверху, почти под потолком, окно с железной решеткой. Мы уже изрядно попотели, дергая ее во все стороны, само собой, без всякого успеха. Ко всему прочему стекла в раме отсутствовали и от окна веяло сыростью и холодом.

— Может, в дверь стукнуть, в туалет попроситься, — предложила Сонька.

— Стукни, — ответила я.

— И что?

— А ничего. Посмотрим.

— Пожалуй, я еще маленько потерплю.

В этот момент в комнатенке стало темнее, потому что окно загородили чьи-то ноги, а потом и голова появилась: Гошина.

— Игорек, — обрадовалась я, а Сонька нахмурилась:

— Где тебя черти носят? Вызволяй нас отсюда. Страдаем.

— Говорил я вам: сматываться надо, — сурово ответил Гоша, — а вы, дуры, умных советов не слушаете, потому в подвале и сидите.

— А ты нас вытащи, — Напомнила Сонька. Гоша без особого толка подергал решетку.

— Будьте наготове, я сейчас. — Голова, а потом и ноги исчезли, но вскоре опять появились. Гоша торопливо подцепил решетку тросом и напомнил:

— Ворон не ловите, времени в обрез. А может, его и нет вовсе.

С момента нашей последней встречи он успел стать философом. Мы с Сонькой по возможности приготовились, то есть встали под решеткой, сверля ее взглядом. Заработала машина, трос натянулся, мы зачарованно замерли. Зловещий скрежет — и решетка со звоном выпала на асфальт.

— Давай, — скомандовала я. Сонька полезла первой, в качестве ступеньки используя мои сцепленные руки. Через секунду она уже была на воле и теперь протягивала руки мне, без особого, впрочем, толка. К счастью, подбежал Гоша и выдернул меня из подвала, точно репку из известной сказки.

Мы оказались в тихом переулке. Пока он не стал шумным, нам следовало отсюда убраться. Гоша придерживался того же мнения.

Его «Мерседес» стоял за железной оградой.

С тросом и решеткой на нем машина выглядела несколько странно. Вид железной ограды вызвал в моей душе тревожные сомнения, но, как оказалось, напрасно. Мы, никем не преследуемые, вышли через калитку и шмыгнули в машину.

— Ложись, — грозно скомандовал Игорек, и мы с готовностью приказ выполнили: Сонька приткнулась на полу впереди, ну а я сзади. Гоша трос отцепил, не желая с ним возиться, бросил прямо посреди улицы и нырнул за руль. Через пару секунд мы уже неслись по городу. Ничего похожего на погоню не наблюдалось. Вскоре мы покинули город, свернули на проселочную дорогу, и остановились, укрывшись за кустами.

— Военный совет, — объявил Гоша. Мы перебрались на сиденья, дружно закурили и попробовали размышлять. Не слишком надеясь на успех.

— Что это у вас за общий сбор был? — поинтересовалась я.

— Так ведь воюем. Народ разъехался, а я за вами.

— Враги кто, Витька?

— Витька.

— К Брауну тебе больше нельзя.

— Ясное дело. Говорил ведь вам…

— И я тебе говорила: сиди в больнице.

— Ага. И кто б вас тогда из подвала вытащил?

— У меня серьезный вопрос, — влезла Сонька. — Сколько у нас денег?

Гоша полез в бумажник, обследовал его и чертыхнулся:

— Пара сотен…

— Гретка?

Я заглянула в сумку, скорее из вежливости, чем по делу: то, что денег кот наплакал, мне было известно доподлинно.

— А у меня и сумки-то нет, — загрустила Сонька.

— Да, — сказал Гоша и затылок почесал, — с такими бабками только в бега пускаться.