Татьяна Полякова - Чего хочет женщина

— Сам виноват, — повторила я. — Я, между прочим, женщина, а не манекен с выставки. Мне хотелось, чтобы меня кто-то любил. С мужем не повезло, от Аркаши толку мало, а тут Димка. Я, как и всякая женщина, мечтала, чтоб все по-настоящему, по-человечески было. А с тобой что? Нужна тебе любовь? Глотку залить, да в кабаке бабам подолы задирать…

— Конечно, — с обидой сказал Лом и отвернулся к окну. — Не человек я вовсе.

— На правду нечего обижаться, — наставительно заметила я.

— Много ты знаешь правды-то. Не верю я тебе. Димку из тюрьмы вытащила, с ним сбежала. Просто так, да?

— Перед Димкой я, конечно, виновата. Пока в тюрьме был, вся душа изболелась: ведь из-за меня беда вышла. А приехали в Минск, все по-другому оказалось. И Димка не нужен, и о тебе ночи напролет думала. Потому и Таньке позвонила.

— Вот так я тебе и поверил, — усмехнулся Лом.

— Ну и не надо, — обиделась я и стала молча пить чай.

Лом хмурился, разглядывая меня исподлобья, и заявил наконец:

— Знаю я, чего ты мне мозги крутишь. Без штанов осталась, вот и запела. Хочешь делом заправлять, вот что…

— Я в дела никогда не лезла. Просил Аркаша совета, я советовала, врать не буду. А дела мне ваши без надобности. И вообще, я устала и разговаривать с тобой больше не хочу. — Я отставила чашку, легла и отвернулась.

Лом вышел из спальни и с полчаса слонялся по квартире. Потом явился опять.

— Ладка, может, поешь чего? — спросил с порога.

— Не хочу, — хмуро ответила я.

— Танька говорит, тебе эти… витамины нужны.

— Танька — дура.

Лом хотел уйти, но в спальне ему точно медом намазали. Он потоптался у двери и подошел ко мне.

— Полежу немного. Башка чего-то болит…

«Было бы чему болеть», — мысленно хмыкнула я, но промолчала. Лежала с закрытыми глазами и ждала, что будет дальше. Лом устроился рядом, не раздеваясь, пялился в потолок и напрягал свои полторы извилины. Судя по всему, очень он был озадачен.

— Врешь ты все, — брякнул наконец где-то через полчаса.

— Что вру? — пришлось мне удивиться.

— Все. Нашла дурака — тебе верить.

— Ну и не верь, — обиделась я и опять отвернулась.

Ночью Лом почти не спал, ворочался, чем очень действовал мне на нервы. Ко мне не лез, и это было действительно странно. Утром я позвонила Таньке и доложила о достигнутых успехах.

— Лед тронулся, — обрадовалась она. — Главное, чтобы мысль эта засела в его глупой голове, а дальше — дело техники.

— Не желают они мне верить… — съязвила я.

— Еще как желают, — хмыкнула Танька. — Я тебе еще когда говорила: от твоих небесных прелестей он спятил давно и надолго.

— Ладно, — я вздохнула. — Что дальше делать прикажешь?

— Пеки пирог.

— Что? — опешила я.

— Говорю, пирог пеки, корми любимого. Прояви женскую заботу и ласку.

— Да ты вконец ополоумела, — разозлилась я. — Какой пирог? Я их отродясь не пекла.

— Ничего, заскочу с работы, сляпаем. А ты подсуетись: закати торжественный ужин со свечами… Лом в конторе?

— Откуда мне знать, где его носит. Лучше б вовсе пропал.

— Типун тебе на язык. Я возлагаю на Ломика большие надежды.

— Вот и возлагай, — посоветовала я и повесила трубку. Сидеть в четырех стенах скука смертная. Я прошлась по квартире и решила попытаться придать ей вид нормального человеческого жилья. Какое-никакое, а все-таки занятие и для дела польза.

Танька заскочила в обед и испекла пирог, записав мне рецепт на листке бумаги. Рецепт я сразу же выкинула, а пирог мне понравился, и я вооружилась ножом.

— Ну что ты делаешь? — хлопнула меня по руке Танька. — Это для любимого.

— Чтоб он подох, — вздохнула я, но нож убрала.

— Прекрати каркать. Ломик не просто еще один придурок, это дар небес. Да второго такого во всем свете не сыщешь.

— Это точно, — кивнула я.

Лом вошел в квартиру и подозрительно принюхался. Я выглянула из гостиной, нерешительно улыбнулась и сказала капризно:

— Я думала, ты пораньше придешь.

Лом хмуро и настороженно прошелся по квартире, забрел на кухню, увидел накрытый стол с пирогом посередине, повернулся ко мне и спросил:

— Это что?

— Ужин, — пожала я плечами. — Попробуй без дела целый день посидеть… А вот это список того, что необходимо купить, чтобы превратить сарай, в котором ты живешь, в нормальную квартиру.

На список Лом не взглянул, заявил с довольно подлой усмешкой:

— А мне и так нравится. И я уже ужинал.

— Да? — Я взяла скатерть за четыре угла и вместе со всем, что стояло на столе, вынесла в мусоропровод, почти испытывая злобную радость от того, что Танька зря старалась. Правда, пирог я так и не попробовала, но не беда.

— Ну и что? — спросил Лом, когда я вернулась.

— Ну и ничего, — ответила я и отправилась в ванную. Пробыла я там довольно долго, а выйдя, застала Лома перед телевизором. Он посмотрел на меня и рявкнул:

— Ты как? Температуры нет?

— Была с утра, — хмуро ответила я, после чего ушла на кухню, сделала себе бутерброд с икрой и села на стул, закинув ногу на ногу и играя тапкой. Лом, само собой, притащился следом. Никакого наглого самодовольства на роже, скорее нерешительность и некое томление. Я поняла, что долго он не продержится, и заскучала. Генка сел напротив и как-то вскользь сказал:

— Чем днем занималась?

— А что, не видно?

— Видно. Здорово получилось, правда…

— Ничего не здорово. Где ты набрал этой рухляди? На дешевой распродаже?

— Мне больше делать нечего, как по магазинам шустрить… — покачал головой Ломик.

— И чем ты таким особенным занят, что тебе так некогда? — удивилась я. — Штаны в конторе просиживаешь? Добро бы в дело…

Лом не обиделся, посмотрел на меня и вдруг сказал:

— Лад, я посоветоваться хотел. Тут такое дело…

Я мысленно усмехнулась — то-то Танька обрадуется, оставила в покое тапку и стала внимательно слушать.

Утром Лом, бреясь в ванной, окликнул меня. Я подошла, встала рядом.

— Ты чего купить-то хотела? — с чуть заискивающей интонацией спросил он.

— Список на холодильнике.

— Может, вместе съездим, вдруг куплю чего-нибудь не то, будешь злиться…

Я пожала плечами:

— Хорошо, поедем…

В магазинах Лом вел себя на удивление терпеливо, подозреваю, что он получал удовольствие от нашего похода. Поначалу я только изображала интерес, а потом действительно увлеклась, точно и в самом деле собиралась жить в ненавистной Ломовой квартире.

К вечеру Ломик собрался в контору.

— Ужин приготовить? — стоя к нему спиной, поинтересовалась я. — Или ты поздно?

— Готовь, — кашлянув, ответил он и покинул меня. Я хохотнула и стала разбирать покупки. Если Танька не ошибается и Лом таит в душе большую любовь ко мне, сегодня ему придется туго.

Ужин удался на славу. Я вырядилась в новое платье и осталась собой чрезвычайно довольна.