Татьяна Полякова - Чего хочет женщина

Итак, ничего путного с рестораном не вышло. Вся надежда теперь была на баню. Парился Лом с дружками не реже раза в неделю, и, по моим представлениям, не столько грязь с себя cчищали, сколько пьянствовали. А где водка, там и бабы. По крайней мере, я на это очень рассчитывала и вторника ждала как манны небесной. Лом меня расцеловал и, пообещав в девять вернуться, отбыл. Выждав пару часов, я, сгорая от нетерпения, отправилась за ним. В тихом переулке в здании начала века размещался так называемый спортивный клуб. Спортивным только и было что вывеска. Правда, существовал еще зал с тренажерами, но главное, конечно, сауна. Клуб был привилегированный, кого попало сюда не пускали. Я подошла к металлической двери и нажала кнопку звонка.

— Чего надо? — спросил мужской голос.

— Открывай, придурок! — рявкнула я.

— Я тебе сейчас открою, — пообещал он и вправду открыл, потом выкатил глаза на глупой роже и промямлил:

— Чего?

— Лом здесь? — грозно спросила я, влетая в коридор. Кто-то очень бойкий загородил мне дорогу.

— Нельзя.

— Уйди, мальчик, — ласково улыбнулась я. Парень протянул было руку, а я зловеще добавила:

— Только тронь, Лом тебя на куски разрежет.

Парень отдернул руку, кто-то еще более прыткий заспешил к двери в глубине коридора, я тоже ускорила шаг, и вошли мы почти одновременно. Муженек в компании четырех таких же придурков пил пиво, развалясь на махровых простынях. Ни тебе женского визга, ни лифчика на крючке, клуб пенсионеров, да и только. Я побледнела от злости, Лом съездил себе по зубам горлышком бутылки, а остальные как открыли рты, так и замерли.

— Извините, — пролепетала я и брякнула:

— Гена, у меня срочное дело. — Развернувшись на пятках, я спешно покинула помещение.

Села в машину, прикидывая, где лучше скандалить с Ломом? Дома или здесь? Баню он покинет не скоро, у меня есть время продумать реплики. Он скажет что-нибудь вроде: «Ты меня перед друзьями позоришь», я отвечу на это: «Если тебе твои друзья дороги, с ними и спи…» После этого муженек должен разгневаться, и мы начнем жить как люди: скандалить и разводиться, а главное, прекратим это дурацкое строительство дома.

Я еще только третью реплику придумала, когда Лом выскочил из клуба. Куртка нараспашку, и вид такой, точно за ним черти гонятся. Пожалуй, мне не поздоровится. Я ведь хочу, чтобы он меня бросил, а не колотил смертным боем.

Лом сел рядом, посмотрел на меня и головой покачал:

— Ну, чего ты вытворяешь, а?

— Я думала, ты с бабами, — виновато зашмыгала я носом.

— Какие бабы? Сколько раз тебе говорить: никто мне не нужен. Хочешь, я тебе каждые пятнадцать минут звонить буду?

— Ты позвонишь, в обнимку с какой-нибудь кикиморой…

— Ну что за черт в тебя вселился? Одна глупость в башке…

— Не ори на меня, — обиделась я.

— Я не ору. Чего ты себя изводишь? Выдумала каких-то баб… Да на черта они мне… Я тебя люблю…

— Я тоже тебя люблю, Геночка! — запричитала я, прижимаясь к нему. — Пока ты рядом, все хорошо, а как уйдешь, сразу мысли всякие, где ты и с кем ты… Сны мне плохие снятся…

Лом меня обнял и принялся наглаживать.

— Дури в голове много, вот и снится всякая чертовщина…

— Ты на меня не злишься? — жалобно спросила я и о дружках решила напомнить:

— Мужики-то что скажут…

— В гробу я их видел. Пусть попробуют пасть открыть, если зубов много.

В общем, баня тоже пролетела с треском. Но надежды я не теряла. Оставались еще карты.

Как-то в субботу Лом вернулся позднее обычного. Мы с Танькой ходили в театр, вернулись поздно, а муженька дома не оказалось. Я села в кресло с книгой и стала его ждать.

— Ладуль, ты не спишь? — крикнул он часа через три, хлопнув дверью.

Я появилась в прихожей, встала подбоченясь и спросила:

— Ты знаешь, который час?

— Да мы в картишки перекинулись, — подхалимски сообщил Лом, аккуратненько подбираясь ко мне. — Серьезно? — хмыкнула я. — В следующий раз можешь вообще не приходить. Здесь тебя ждали не в два, а в десять.

Я вскинула голову и уплыла в спальню, заперла дверь и легла в постель. Лом поскребся и заканючил:

— Ладуль, ну ты чего? Я ж звонил, ты знала, где я…

— Я беспокоилась…

— Ну сказала бы, я сразу бы и приехал… думал, вы с Танькой в театре, не спешил.

— По-твоему, театр до двух? Между прочим, путные мужья в театр с женой идут, а не в карты режутся со всякой пьянью.

— Хорошо, пойдем в театр, — вздохнул Лом за дверью. — И я вообще не пил. Ни грамма. Можешь проверить…

— Очень надо, — фыркнула я. — Топай туда, откуда пришел.

— Ладуль, кончай, а? Открой дверь, пойдем в театр, еще куда-нибудь, хоть к черту, только не злись. Очень прошу… — Я молчала. Лом пару раз дверь пнул и начал свирепеть. — Открой, пока я все здесь не разнес к чертовой матери…

После третьего удара дверь открылась, а я на всякий случай заревела. Лом замер у порога и развел руками:

— Здрасьте, я еще и виноват… Ну чего ты ревешь?

— Ничего, — обиделась я.

Лом бухнулся на пол, сгреб мои руки в свои лапищи и запел:

— Ладушка, красавица моя, солнышко, давай мириться… — Я только вздохнула.

На следующий день я размышляла, куда поставить новую вазу, и все на часы поглядывала. Время позднее, а Ломик сидит перед телевизором и никуда не собирается.

— Ты пойдешь в контору? — с надеждой спросила я.

— Не-а. Чего там каждый вечер сидеть. Телефон есть. Позвонят, если что…

Я выронила вазу, она разбилась, а я, как обычно, заревела. Лом вскочил, развел руками и сказал:

— Ладуль, ну чего ты? Да я тебе таких ваз десяток куплю.

«Хочу быть вдовой!» — мысленно простонала я.

В субботу явилась Танька. Над моими попытками уличить мужа в измене она потешалась, и потому в последнее время мы виделись нечасто.

— Пойдем на кухню, — кивнула я.

— Ломик дома? — спросила Танька, надевая тапки.

— Дома, видак смотрит.

— Что за фильм?

— «Король-лев», — ответила я.

— Название какое-то чудное. Приключения, что ли?

— Нет, это мультик.

Танька хрюкнула и развела руками:

— Ну любит человек мультфильмы, что ж его теперь, убить за это?

— Вот именно, — прошипела я. — Добром прошу, найди киллера.

— С жиру ты бесишься, — покачала головой подружка. — Мужик с тебя не слазит, деньжищ море, чего еще надо? Вот почему так — я из кожи вон лезу, и все без толку? Не только путным мужикам, а и бандитам без особой надобности. А перед тобой любой мужик по струнке ходит! Взять хотя бы Ломика: зверюга, ребятки его до смерти боятся, а дома что твоя болонка — тихий, ласковый и все в глазки заглядывает: «Ладушка, хочешь апельсинчик?» — пропела Танька с дурацкой Ломовой интонацией. — Тапки подает и хвостом виляет. — Танька плюнула и добавила:

— Никакой справедливости в жизни.