Владимир Колычев - Человек из зеркала

Косарева перехватили, когда он на своем «Ауди А8» выезжал из банка. Он всерьез относился к своей охране, поэтому эскорт был соответствующим – автомобиль ДПС в авангарде, в арьергарде – «Хаммер» с телохранителями. Только весь этот солидный антураж оказался бессильным перед милицейским спецназом, который натравил на банкира подполковник Круча.

Косарев дергал руками, когда его вытаскивали из машины, крутил головой, вытягивая шею, изрыгал ругательства, глазами метал молнии. Он не мог поверить, что с ним могут обращаться грубо, без всякого почтения, как будто он и не банкир вовсе, а простой смертный, тварь дрожащая, не имеющая прав. Он всерьез рассчитывал на помощь, но никто почему-то не спешил вызволять его из цепких объятий спецназовцнв. Телохранители его стояли в позе препарированной лягушки, милиционеры из ДПС даже не думали выходить из машины – вдруг появятся журналисты, снимут их на камеру, покажут по телевизору под соусом вопроса: «Почему правоохранительные органы помогают высокопоставленным преступникам избегать справедливого наказания?» Ребята сами ни в чем не виноваты, это их начальство практикует такие вот эскортные услуги, причем вполне официально. Но ведь козлами отпущения станут рядовые сотрудники…

Косарев рвал и метал, но ясности мышления не утратил и в Круче точно признал старшего.

– Ты кто такой?

– Подполковник Круча, криминальная милиция.

– Подполковник? Всего лишь подполковник? – оскорбительно, с истеричными звоночками в голосе засмеялся банкир. – Даже не полковник!.. Ты хоть представляешь, что с тобой будет, майор!

– Вы лучше о себе подумайте, Денис Васильевич.

– В чем вы меня обвиняете?

– В убийстве Чупракова Василия Георгиевича!

– Чушь! Какая чушь! У вас нет никаких доказательств! – забился в истерике банкир.

– Есть. Все есть… В машину его!

Он распорядился доставить задержанного в свой ОВД и сам отправился туда. Всю дорогу телефон его молчал, но стоило ему войти в кабинет, как он взорвался гневным звонком.

Звонил заместитель министра МВД. Круча отвел трубку от уха, чтобы не оглохнуть от его криков. Как водится в таких случаях, генерал сначала наорал на него, а затем спросил, по какой причине задержан уважаемый, очень уважаемый человек. Степан спокойно все объяснил, тем самым заземлив молнии в свой адрес. Заказное убийство – это не кража в супермаркете, и генерал унял свой пыл, хотя и не признал, что подполковник Круча сделал все правильно, а просто швырнул трубку на рычаги. Следующим на очереди был вице-спикер Государственной думы, этот не кричал, говорил вежливо, а когда узнал причину, по которой задержали Косарева, озадаченно крякнул и попросил отнестись к банкиру со всем уважением… Даже из Министерства обороны позвонили, какой-то генерал важно прохрюкал о недопустимости беззакония и милицейского произвола. Круча едва сдержался, чтобы не послать его в легкой произвольной форме.

Он уже оглох от звонков, когда в кабинет зашел Шульгин.

– Разрешите, товарищ подполковник!

Судя по тому, что Дима демонстрировал строевую выправку, пришел он не с пустыми руками. Да и взгляд озарялся торжественным светом Георгиевского зала Большого Кремлевского дворца.

– И тебя милицейский произвол беспокоит? – усмехнулся Круча.

– Не понял.

– Банкира мы задержали, миллиардера и филантропа.

– Да я в курсе.

– А кто такой филантроп?

– Ну, человек, который занимается благотворительной деятельностью.

– Вот именно. А благотворительной деятельностью для кого он занимается? Для нуждающихся. И теперь эти нуждающиеся мне звонят, плешь всю проели.

– Обидно банкиру.

– Обидно. Потому что сдали его, как последнего пацана.

– И еще обидно, что проблему он так и не решил.

– Какую проблему он не решил?

– Важную… Разговаривал я с телохранителем, которого вместе с Чупраковым избили. Домой к нему подъехал, нет его. Тогда я на телефон ему позвонил, сказал, что встретиться надо. Ну, встретились. Я не стал говорить ему, что дома у него был. Спрашиваю, как здоровье, а он отвечает, что хреново. Как ударили битой по голове, так боли не проходят. Дома, сказал, сидит – и больной потому что, и работы нет. А сам весь такой свежий, ядреный, как тот колобок, который от бабки с дедкой сбежал. В общем, раскачал я его вопросами, расшатал. Ну, он не признался напрямую, что ударили его не сильно, но подозрение закралось. Я бы даже сказал, усилилось подозрение, потому что и раньше оно было. И еще насчет женщины спрашивал, к которой Чупраков приезжал. Самсонов этот грузить меня пытался, дескать, секрет фирмы, все такое, но я-то чувствую, что врет. Я так понял, не было там никакой женщины…

– А кто был?

– Никого. Ни к кому Чупраков не приезжал.

– А зачем он тогда в доме на Радищева оказался? До ветру сходить?

– Нет, просто зашел и вышел. Чтобы под бейсбольную биту подставиться.

– Зачем ему это? – заинтригованно сощурил глаза Круча.

– Да есть, конечно, мысли. Но сначала факты. В общем, не поверил я Самсонову, отправился к Супрунову, он у нас под следствием, страшно ему, поэтому скрывать ничего не стал. Не было у Чупракова никакой травмы. Так, слегка по голове ударили, но там даже сотрясения мозга не было. Самсонова сильней ударили, но и там ничего серьезного.

– Хочешь сказать, что Чупраков разыграл нападение на себя?

– Именно.

– Зачем?

– Чтобы амнезию заработать.

– Зачем ему это?

– А чтобы странности в поведении не казались подозрительными. Ведь ему с людьми приходилось встречаться, которых он знал. С тем же Сафроном, например. Сафрон сказал, что Чупраков изменился, сам на себя не похож стал, но выводов не сделал. А я сделал. И назначил экспертизу. Дактилоскопическую. И получил очень интересный результат.

Взгляд Шульгина разгорелся еще ярче, торжествующая улыбка стала шире, и Круча приготовился услышать действительно интересную новость.

Дождь за окном, ветер, депрессивная хмарь. И в доме тоже нет уюта. Батареи горячие, но холодно, потому что нет рядом Василия.

Диана сидела за длинным тяжеловесным столом с массивными львиными лапами вместо ножек. Кухня не работает, обед не варится, в огромной столовой комнате ни души. Ей самой пришлось приготовить кофе, сделать бутерброд. Совсем недавно мажордом Валерьян рад был ей угодить, а сейчас откровенно игнорирует ее. И горничная Алла делает вид, что не замечает Диану. Уберется с утра на скорую руку и запрется в своей комнате. И дворецкого не видно. Пусто в доме, тихо, как в могиле, а еще дождь на нервы действует…

С Аллой все понятно, не может она простить Диане, что Василий на ней женился. Сама она о таком и мечтать не могла, а тут кому-то вдруг повезло. А дворецкий чего нос морщит? Ведь она вдова Чупракова и это, по существу, ее дом. Это при разводе она не имела прав на состояние Василия, поскольку и дня не прожила с ним в супружестве, а значит, не было у них совместно нажитого имущества. Но как вдова она может претендовать на дом и на все остальное… А может, Валерьян знал о завещании Василия, может, ему известно, кому перейдет его состояние? И он в курсе, что Диане ничего не светит?..