Владимир Колычев - Человек из зеркала

– А я разве о старом, Василий? – удивленно повел бровью Круча. – Я говорю о новейшем периоде твоей жизненной истории. Я говорю о твоем двойнике, который погиб вместо тебя.

– Да, мой двойник погиб вместо меня. Но у меня есть юридически оформленный договор, где он соглашается погибнуть вместо меня. Я бы даже сказал, погибнуть за меня… Да, я знал, что мне угрожает опасность. Да, я знал, что могу погибнуть. Поэтому я решил подстраховаться. Нашел человека, похожего на меня, поселил в своем доме. Он мог погибнуть, а мог и выжить. Но ему не повезло… Это же не я его убил, какие могут быть ко мне претензии?

Круча в раздумье повел головой. Действительно, претензий к Чупракову быть не могло, если, конечно, его двойник пошел на заклание по собственной воле. А ведь так оно и было, и чтобы понять это, совсем не обязательно знакомиться с договором, по которому тот продал свою жизнь дьяволу. На него покушались два раза, а он все равно продолжал выдавать себя за Чупракова, хотя мог выйти из игры.

– И много ты ему заплатил?

– Дело не в деньгах. Его дочь страдает редким заболеванием, она нуждается в постоянном и дорогом лечении. Мы с Борисом заключили договор, и его дочь будет находиться в платном стационаре до конца жизни. Там не один миллион… У Бориса таких денег нет и в помине… В общем, он знал, на что шел…

– Значит, звали его Борисом.

– Да, Бережанов Борис Антонович. Из Архангельска он.

– Какое-нибудь родство между вами есть?

– Никакого. Просто внешнее сходство и все… Меня мужик один в ресторане за него принял, ну, мы справки навели, вычислили этого Бережанова, привезли в Москву, отмыли, одели, отгладили…

– Жена у него есть?

– Нет. Сбежала от него жена. Уродство дочери, и еще с головой у жены не все в порядке. В общем, сдали у нее нервы… А Борис молодец, держался, хотя все деньги уходили на лечение.

– Но ты, Василий, с деньгами ему помог.

– Помог… Не надо на меня волком смотреть, начальник, – поморщился Чупраков. – Мы же контролировали ситуацию, отслеживали киллеров…

– Отслеживали, – кивнул Круча. – И даже обедню им испортили. Только вот Бережанова не уберегли. Потому что охрана у него слабая была. Ты же нарочно так сделал, чтобы киллеров заманить…

– Давай не будем толочь воду в ступе, – скривил губы Чупраков. – Никто Бережанова силком под пули не тянул, и если надо, я тебе это докажу…

– Что ж, могу тебя поздравить, твоя подлость удалась.

– А жизнь – она сама по себе подлая штука… Разве не подлость на меня охотилась? Подлость. Нет, чтобы миром все решить, она мне киллера подложила…

– Это ты о чем?

– О ком. О Косареве… Мы бы и сами до него докопались, но ты по-любому нас выручил, начальник. Круто ты этот улей разворошил, не вопрос. Как там Косарев, признался?

– А у тебя информации нет?

– Пока нет. Но будет. Сам понимаешь, мы этот процесс отслеживаем. Я человека собирался к тебе отправить, чтобы он тебе нашу помощь предложил, – вальяжно раскинувшись в кресле, сказал Чупраков.

– Не надо нам твоей помощи, – решительно отказался Круча. – Сами уж как-нибудь.

Не собирался он связываться с этим человеком, потому что презирал его всей глубиной своей милицейской души. Да и свою победу делить с ним не хотел.

– Раньше нужна была, а сейчас нет? – нехорошо глянул на него Чупраков. – Кто Голована тебе помог взять? А эти двое, которые в Борю стреляли, как они попались? Кто им тачку загубил? Но дело не в этом, дело в другом. Я же знаю, кто такой Косарев. Знаю, какие у него связи. И знаю, что его покровители на тебя давят. Ты, конечно, молодец, держишься, ну а вдруг слабину дашь? А этого деятеля посадить надо. Да так, чтобы лет на пятнадцать. И я могу тебе в этом помочь. У меня тоже связи солидные, так что если вдруг возникнут серьезные проблемы, обращайся ко мне…

Проблемы уже возникли. Не хотел Косарев признавать свою вину, отказывался давать показания, его адвокаты атаковали Кручу похлеще рассерженных ос. И его высочайшие покровители продолжали одолевать звонками. Их логика была проста, как вода из лужи: если Косарев не признается, значит, он не виновен. И не важно, что киллеры и посредник дали показания.

– Не буду я к тебе, Василий, обращаться, – покачал головой Круча. – Гордость не позволяет.

– А зря, – криво усмехнулся Чупраков. – Если вдруг Косарев выйдет, я ему спуску не дам. У вас свои методы решения проблем, у нас свои.

– Что ж ты раньше свой метод не применил?

Степан Степаныч прекрасно понимал, о чем шла речь, но ему ничуть не жаль было Косарева. Зато за Бережанова он переживал. На смерть мужик пошел ради больной дочери. Лучше бы самого Чупракова пристрелили.

– А не было уверенности, что это Косарев меня заказал. Информация пошла, а уверенности не было.

– А тебе доказательства были нужны? – хмыкнул Круча. – Раньше ты себя такими мелочами не утруждал. Чуть что не так, пуля в лоб.

– Что было, то прошло, – пронзительно посмотрел на него Чупраков. – Вышел я из детского возраста, теперь у меня гораздо более серьезные игрушки.

– Так эти новые серьезные игрушки ты обменял на старые. На общак, который ты у братвы увел.

– Неправда, – разволновался Чупраков. – Все по-честному было.

– Баринов так не считает.

– Это его проблемы.

– Я так понимаю, Баринов сам по себе действовал.

– Я же не виноват, что у него там вдруг зачесалось.

– Везучий ты человек, Василий. Сразу двух зайцев одним выстрелом сделал.

– Из твоей двустволки, начальник, – благодарно улыбнулся Чупраков.

– Диане скажи спасибо, а то хлебнул бы Бережанов яду. Тогда бы ты сам под пулю подставился.

– Ну да, повезло… И Диана молодец.

– Кстати, где она?

– Здесь, в доме.

– И что она здесь делает?

– Живет.

– На каком положении?

– На положении моей жены. А что?

– Она же не твоя жена.

– Мой паспорт у тебя, ты же видел там печать в графе о семейном положении. Кто там у меня жена?

– Диана. Но это же фикция.

– А это уже мне решать, фикция это или нет.

– Смотри, если с девчонкой что-то случится, я с тебя не слезу.

– Я это знаю, – совершенно серьезно, без тени улыбки сказал Чупраков. – Хватка у тебя, начальник, железная. Но я тебя не боюсь. Потому что с Дианой ничего не случилось.

– Тебе «Карамболь» напомнить?

– Было. Бес попутал. Но так потому Бережанов и женился на ней.

– Не понял.

– Диана в больнице работала, куда Бережанов попал. Она узнала его, предъявила… Думаешь, он в нее влюбился? – Чупраков смотрел на Кручу, но казалось, что вопрос он задает самому себе. – Нет, он в нее не влюбился. А знаешь, почему она ко мне в дом попала? Потому что я так решил. Борис мне позвонил, рассказал про Диану, я сказал, чтобы он ее к себе приблизил. А зачем? А затем, чтобы вы его в работу не взяли. Из-за Дианы и ее пацана, которого мои люди немного помяли. Ну, с пацаном ладно, он понятливый, а Диана заявить могла. Взяли бы вы тогда Борю под белы рученьки, сняли бы с него пальчики. Дальше объяснять?