Кирилл Казанцев - Проверка на преданность

– Считайте, что обоих, – немного оживился мужчина от того, что ему подбросили ответы. – Не детства, конечно, но в школьное время, да и потом в одной компании были, дружили.

– Здесь-то вы что делаете? Если вы дружите с Мальцевыми, то вас давно уже должны были допросить. Как вас, кстати, зовут?

– Павел, Матвеев. А вы, кстати, мне удостоверение не показали.

– И не покажу, – отрезал Антон. – Еще не хватало посреди улице размахивать красной книжицей. И себя светить и вас. Так что вы хотели узнать? И самое главное – зачем?

– Чего же непонятного, – вдруг разозлился Павел, – чего удивляться, что человек пришел узнать подробности беды с семьей своего друга? Пришел, чтобы попытаться помочь! Приятель в тюрьме, жена с ребенком похищена. Это, по-вашему, не повод?

– То друг, то приятель, – задумчиво повторил Антон, – странные формулировки у вас.

– Слушайте, а что вы ко мне придираетесь? Кто вы такой вообще? Мне скрывать нечего, а вам, видно, есть чего. Не морочьте мне голову, я сам два года в уголовке проработал. Или здесь покажите удостоверение, или идемте в ваше отделение или управление. Где вы работаете?

Антон посмотрел на Павла с сожалением. Кажется, этот тип оказался настырным, и из возможного союзника превращается в гарантированную помеху. В принципе, он подтвердил, что Екатерина Мальцева похищена и что это может быть связано с делом мужа. Больше Антону тут делать было нечего. Ограничившись несколькими суровыми фразами, которые должны были вызвать у Павла чувство стыда из-за непонимания сложностей работы уголовного розыска и нелепой подозрительности, он удалился. Времени у него до встречи с Валерой оставалось очень мало, а нужно было еще стереть все записи в телефоне: все входящие и исходящие звонки. Если телефон заберут и начнут в нем рыться, то идентифицировать можно очень интересные номера – телефоны двух конспиративных квартир, мобильник Быкова.

Последнее, что следовало еще сделать, – позвонить Быкову и узнать подробности, если таковые появились. Телефон шефа оказался недоступен.

«Попутчика» Антон заметил давно. Он уже минут пятнадцать шатался вокруг заправки, потом вошел в магазинчик, купил себе стаканчик кофе и устроился за стойкой возле окна. Наверное, этому типу в черной бейсболке запретили входить в магазин, а велели наблюдать вокруг. Парень усиленно изображал, что он тут по делу, что он кого-то ждет и все время разговаривает по телефону. Антону на этого наблюдателя было наплевать, потому что он был чист. Да и наблюдатель, чувствуется, дилетант самой низкой пробы.

Не очень новый и в меру забрызганный грязью «уазик» въехал на заправку ровно в семь часов. Антон машинально отметил местный код региона и номер «811». Валера выпрыгнул на асфальт, пошевелил спиной, как будто она у него затекла, и быстрым шагом двинулся в магазин. На Антона он даже не посмотрел, заплатил за тридцать литров бензина и вышел.

Антон с усмешкой потягивал кофе и наблюдал, как Валера заправляет свою машину. Потом «уазик» отъехал, но, судя по звуку, остановился за зданием магазина. И только теперь в поле зрения за стеклянной стеной магазина появилась фигура наблюдателя в черной бейсболке. Он энергично несколько раз призывно махнул Антону и исчез. Допив кофе, Антон неторопливо вышел на улицу и бросил пустой стаканчик в урну. «Уазик» ждал его у выезда на трассу.

– А ты не торопишься, – хмыкнул Валера, когда Антон залез на переднее сиденье.

– Куда мне торопиться? – также усмехнулся в ответ Антон. – Я в отпуске, велено ехать с тобой и, куда привезешь, там отдыхать. До особых указаний.

В поле зрения показался парень в черной бейсболке, который на ходу застегивал штаны. Он направлялся к машине.

– Обижаешься на меня? – с излишне заметным энтузиазмом спросил Валера. – За тот спектакль? Не надо! Мы люди подневольные, приученные выполнять приказы. Как говорят в фильмах – «ничего личного»! Да и побили тебя не так уж и крепко. Так, больше на психику действовали.

– А я не обидчивый, – ответил Антон. – С дамскими нервами дома сидят и салфетки вышивают.

– Это правильно! Михалыч про твои подвиги рассказывал. Сразу скажу, что не очень я в тебя верил, даже за мента принимал одно время. Проверяли ведь мы тебя плотно, по всем каналам.

– Проверили? – осведомился Антон таким тоном, словно рассказы Валеры слушает вторую неделю, и они у него уже в селезенках сидят. – Тогда поехали.

– Ты, парень, гонор свой засунь себе, знаешь куда! – вдруг прозвучали жесткие нотки в голосе Валеры. – С этой минуты я тебе начальник, а ты мне подчиненный. Я буду приказывать, а ты безропотно подчиняться. Учти, что есть у меня право, если что, шлепнуть тебя, а уж потом объяснять руководству, что и когда мне показалось. Или померещилось.

Дверка распахнулась, и возникло лицо «наблюдателя», который не очень по доброму уставился на Антона.

– Телефончики ему отдай! – приказал Валера. – Оба.

Мысленно Антон похвалил себя за предусмотрительность, за то, что очистил память своего телефона. В аппарате, который ему давал Боруцкий, кроме его собственного номера, других не было. Антон спокойно вытащил оба мобильника и отдал парню в бейсболке. Валера еще раз строго глянул на Антона, завел мотор и рванул машину вперед, в сторону от города.

Минут тридцать он гнал машину по трассе, потом еще столько же вилял по грунтовкам между скал, спускаясь в распадки, поднимаясь на горки, пока перед капотом не открылось довольно обширное открытое пространство. Судя по заросшей грунтовке да по остаткам строений – это было когда-то тепличное хозяйство. Антон всю дорогу пытался держать в голове карту. Получалось, что они отъехали от города километров сорок и сейчас находились где-то между трассой на Челябинск и рекой Исеть. Ближе к реке должен находиться поселок, кто-то же в этом хозяйстве работает. Но поселка Антон не заметил, никаких признаков не было: ни звуков соответствующих, ни линий электропередач, ни приличного грейдера, не говоря уже об асфальте. Скорее всего, поселок тоже погиб в некие времена вместе с тепличным хозяйством в конце восьмидесятых или начале девяностых, когда в стране многое умирало безвозвратно.

Антон привычно стал рисовать в голове карту-схему и ориентировать ее по сторонам света. Никакого плана в его голове не было и быть не могло, поскольку он не знал, кто и чем тут занимается, в чем будут заключаться его функции, как вообще сложится здесь его пребывание. Пока информация отсутствует, следует хотя бы получить представление о местности, в пределах которой потом, возможно, придется действовать.

Бывшее тепличное хозяйство было не очень большим – шесть кирпичных строений с провалившимся шифером на крышах. В пустые глазницы оконных проемов видны были бетонные корыта для рассады, ржавые трубы оросителей. Дальше, севернее, чернели остатки более легких конструкций. Когда-то там располагались остекленные «весенние» парники, а теперь от них остались только каркасы фундаментов, покореженные трубы и стальной уголок. Все это проросло насквозь молодым осинником.