Виктор Пронин - Зомби идет по городу

– Со мной, – невозмутимо проговорил Пафнутьев преградившему ему путь омоновцу в маскировочном костюме и с укороченным автоматом на груди. Тот отступил, пропуская решительно шагавшую троицу. Пафнутьев знал расположение лифтов и сразу направился к кабинкам. Они успели проскочить в последний момент. Кто-то еще бежал к лифту, но Пафнутьев нажал кнопку девятнадцатого этажа, и двери захлопнулись. Снаружи раздались вопли возмущения, но сегодня они только позабавили его.

Лифт остановился. Мало кто поднимался на такую высоту, этаж был почти полностью изолированным. Весь его арендовал Байрамов и уже сам распоряжался номерами – кому-то сдавал, кого-то поселял. Администрация гостиницы не вмешивалась, получая деньги, другие знаки уважения и признательности.

– Вам кого? – поднялась дежурная с готовой улыбкой, поскольку сюда поднимались только добрые знакомые Байрамова, его люди.

Пафнутьев осмотрелся – в креслах развалились два человека в серых костюмах, – невродовские ребята. Они знали свою задачу – никто не должен покинуть этаж, пока Пафнутьев будет в номере Байрамова, никто не должен позвонить отсюда и, конечно же, никто не должен помешать Пафнутьеву заниматься своим делом.

– Байрамов у себя? – спросил Пафнутьев.

– Его нет... Что-нибудь передать? – Дежурная мужественно перекрыла вход в коридор собственной грудью, неплохой грудью, как успел заметить Пафнутьев, явно предназначенной для других надобностей.

– Ничего не надо передавать. Кто у него в номере?

– Не знаю... Дело в том, что... А вы, собственно, кто? – спросила дежурная уже с холодком.

– Госбезопасность. – Пафнутьев вынул красную книжечку и, развернув, показал ее дежурной. И тут же снова сунул в карман, не дожидаясь, пока она прочтет там хотя бы слово. – Покажите его номер. – Пафнутьев легонько взял дежурную под локоток и подтолкнул в коридор. – Попросите открыть... Ясно?

– Извините, но я не могу...

– Придет Байрамов, и мы все ему объясним. Эта дверь? Стучите.

Побледневшая дежурная с крашеными волосами и вздыбленной грудью была в растерянности. Она посмотрела на Пафнутьева, хотела было отступить от двери, но наткнулась на Андрея. Как ни странно, но наибольшее впечатление произвели на нее слова Худолея.

– Давай, цыпонька, давай, – проговорил он шепотом.

Женщина капризно передернула полноватыми плечами, поправила форменный пиджак и, помедлив еще секунду-вторую, постучала.

– Кто? – послышалось из номера.

– Это я... Вера.

– А... Входи, дорогая. – Дверь распахнулась, и Пафнутьев увидел перед собой Амона. У того реакция оказалась быстрее, и, пока Пафнутьев справился с неожиданностью, тот попытался снова захлопнуть дверь и наверняка захлопнул бы ее, если бы не Андрей – тот успел подставить ногу. Вдвоем с Пафнутьевым они налегли на дверь и сумели оттеснить Амона. Тогда тот бросился в глубину номера, скрылся в другой комнате и выскочил оттуда через секунду уже с пистолетом в руке. Но Андрей рассчитал, что не было у Амона времени передернуть затвор. Бросившись вперед, он в прыжке свалил Амона на пол, вывернув вверх руку с пистолетом. Амон хрипел, извивался всем телом, из груди его вырывались гортанные звуки, похожие на клекот горного орла.

Обернувшись, Пафнутьев увидел прижавшуюся к стене дежурную, у распахнутой двери в коридоре стояли невродовские ребята. Он осторожно вывел дежурную из номера, передал ее на попечение оперативникам и закрыл дверь.

– Побудьте с женщиной, – сказал он им на прощание. Амон лежал на ковре, дыхание его было частым, прерывистым, глаза смотрели в потолок, но он не поднимался, хотя Андрей уже оставил его в покое.

– С ним все в порядке? – спросил Пафнутьев.

– Да, он молодец... Крепкий мужчина. Настоящий джигит.

– Начинаем, – произнес Пафнутьев, разворачивая полосатую сумку. – Похоже, кабинет у него дальше, – и Пафнутьев шагнул в следующую комнату. – Ты присматривай за ним, – обернулся он к Андрею. – И ты начинай, – эти слова относились уже к Худолею, который после схватки Андрея с Амоном все еще пребывал в некоторой растерянности.

Войдя в кабинет Байрамова, Пафнутьев осмотрелся. У окна стоял большой письменный стол из черного дерева, у стены шкаф с аккуратно разложенными папками. И он, не медля больше, все папки, блокноты, записные книжки, отдельные листки бумаги начал сваливать в свою сумку. Покончив с ящиками стола, перешел к шкафу, опустошив его полки, взялся за подоконник, на котором тоже были сложены какие-то документы.

Сгребя в сумку все бумаги, которые только были в номере, Пафнутьев оглянулся. Взгляд его упал на небольшой сейф, стоявший в самом углу. Пафнутьев попробовал сдвинуть сейф с места – он оказался незакрепленным.

Тогда, крякнув, поднял сейф и выволок в большую комнату, где все еще лежал Амон, разбросав руки в стороны.

– Пора сворачиваться. – Пафнутьев только сейчас обратил внимание на метавшегося по номеру Худолея. Он фотографировал все, что попадалось на глаза: разметавшегося на ковре Амона, письменный стол, сейф, даже в туалет заглянул, хотя в этом и не было большой надобности. Но беспорядочные метания Худолея неожиданно принесли богатый улов – отогнув угол ковра, он увидал с десяток плоских конвертов с документами. К ним тут же устремился Пафнутьев, обрадовавшись находке. И вдруг Худолей, стоявший на коленях с фотоаппаратом, почувствовал сокрушительный удар по голове – это изловчился Амон. Он попытался даже было встать, но Андрею пришлось опять выключить Амона на некоторое время. После этого он отволок обмякшее тело Худолея в ванную и подставил его голову под струю холодной воды. Через некоторое время Худолей застонал.

– Оживаешь? – удовлетворенно спросил Андрей.

– Ожить-то я ожил, но боюсь, ребята, это вам дорого обойдется.

– Рассчитаемся, – кивнул Пафнутьев, сразу поняв, что имеет в виду Худолей.

– И сегодня же, – продолжал тот чуть окрепшим голосом.

– Если выберемся отсюда.

– Ладно, довершайте свое дело, а я уж как-нибудь очухаюсь, – и Худолей с трудом поднялся на подгибающихся ногах.

В какой-то момент обернувшись на лежащего Амона, Пафнутьев вдруг увидел, что тот внимательно наблюдает за ним сквозь прижмуренные веки. Значит, он уже пришел в себя, но не подает вида. И шальная мысль пришла Пафнутьеву в голову.

– Ты не добил его совсем? – спросил он у Андрея и незаметно подмигнул, давая понять, что разговор имеет и второй смысл.

– Выживет, – ответил Андрей.

– Через час придет в себя?

– Настоящий джигит... Может, и раньше...

– Надо бы позвонить прямо отсюда, как ты смотришь?

– Можно и отсюда, – ответил Андрей, не понимая, что затеял Пафнутьев.

Пафнутьев подошел к диковинному телефону, стоявшему на столике у стены. Он знал хитрости этого аппарата – он записывал номера, по которым звонят сюда, по которым звонят отсюда, вообще записывает все разговоры, которые состоялись в течение дня. Следовательно, и о его звонке, и весь разговор до последнего слова Байрамов будет знать не более чем через час.