Евгений Сухов - Капкан для медвежатника

–  И все же, – настаивала Кити, – скажите. Откройтесь только мне. Обещаю, что я никому не скажу.

–  Никому? – строго посмотрел на нее маркиз.

–  Клянусь, никому, – заверила его Кити.

–  Хорошо, сударыня, – согласился «посланник» и, наклонившись к уху Вронской и щекоча его своим дыханием, произнес фамилию «матери» тихим шепотом.

–  Да что вы? – вскинула на него удивленные глаза Кити. – Не может быть!

В ответ на это де Сорсо утвердительно и немного печально покачал головой:

–  Помните, вы поклялись никому об этом не говорить.

Екатерина Васильевна согласно кивнула и приложила к губам указательный палец:

–  Никому!

Так они проговорили все время, пока играла мазурка. А потом мажордом Элен Яблочниковой позвал всех в столовую залу обедать.

За столом Артур и Кити сидели рядом. Как-то так случилось, что гостевые карточки маркиза де Сорсо и Кити Вронской легли по соседству. Так, очевидно, было угодно Провидению – ну, и еще самому маркизу Артуру. Он весьма охотно ухаживал за Кити, подливая ей вина и подкладывая яств, и говорил без умолку, а Вронская охотно ему отвечала. Словом, Кити ничуть не пожалела, что приняла приглашение Элен Яблочниковой прийти на ее именины, и ощущение праздника не испортил даже назойливый филер, прицепившийся за Кити тотчас, как только она вышла из столь гостеприимного особняка Элен. Маркиз провожал ее и на прощание махнул ей рукой. Набиваться в провожатые до дома Вронской он не стал, что слегка ее озадачило. Нет, приглашать его к себе в первый же день знакомства она бы не стала, но все же, все же...

Впрочем, как решила для себя Кити, это была не последняя их встреча.

Миша Залетный измаялся вконец.

Рядом – при желании, можно ухватить рукой – ходил миллион целковых в виде дамочки, а он не мог его достать... Эту дамочку, как ее, Вронскую, пасли неустанно, а светиться перед филерами охранки или, что еще хуже, сыскной полицией в планы Михаила ну никак не входило! Тут, в подземельях Сухого оврага, его просто так не достать, а выйди «в город», так обязательно засветишься. И пойдут по твоему следу легавые ищейки, и пронюхают о берлоге, где он залег, а потом выставят секрет, то бишь засаду, и возьмут тепленького. И вернут туда, откуда он сбежал. Да еще сроку накинут. А с мильоном, что Миша изымет у дамочки, он может уехать хоть куда и жить припеваючи всю жизнь: жрать от пуза, пить вдоволь и менять мамзелек хоть каждый день.

Не жизнь была бы – малина!

Михаил стал желчен и зол: ни с того ни с сего съездил по уху поддувале; облаял буфетчика «Каторги» за стылый чай, хотя пил водку; оттаскал за волосы «княжну» единственно за то, что она кинула взгляд в сторону какого-то фартового, только что вернувшегося из дальней «командировки».

Впрочем, оно и понятно: нервы-то не железные!

Потом все же решился: дамочку надо брать. Притащить на свою хату в Сухом овраге и выпытать из нее все про документы: что это за бумаги да где они схоронены. И взять их, а уж потом продать самому. Кому? Да хотя бы тому, кому собиралась продать их эта Вронская. А цену он знает...

Вырядившись мастеровым – в кирзачах, фартуке поверх телогреи и картузе – он занял позицию во дворике дома, где проживала Кити. Ждать пришлось не так уж и долго: Вронская, в манто из черно-бурой лисицы, шляпке в перьях и ботах на каблуках вышла из дома около четырех часов пополудни и направилась в сторону извозчичьей биржи. Следом за ней тотчас поспешил невзрачный гражданин в сереньком коротком пальто и котелке. «Филер», – смекнул Миша и посмотрел в сторону двух «быков», прятавшихся в подворотне. Те тоже заметили человека в котелке. Миша кивнул им, указав на филера, а сам направился наперерез Вронской.

Дальше события разворачивались, как в синематографическом боевике: подручные Миши, зайдя с обеих сторон, подхватили человека в котелке под руки и потащили в ближайший проулок. Несколько ударов ножом, и все было кончено: филер остался лежать на мостовой, истекая кровью, а «быки» испарились, словно их и не было.

Миша прибавил шагу и, настигнув Екатерину Вронскую, схватил ее за плечо.

–  Что такое? – возмутилась Кити и тут же прикусила язычок: на нее смотрели холодные и злые глаза того самого громилы, которого она нанимала убрать Заславского и который заставил ее сделать то, что она старалась не вспоминать.

–  Ша, дамочка, не рыпайся, – зловеще прошипел Миша. – Ступай со мной.

Он присвистнул, и откуда-то из-за угла вывернула двухместная бричка. На козлах сидел уже знакомый шестерка-поддувала.

–  Никуда я с вами не пойду, отстаньте от меня! – вскрикнула Кити, намереваясь привлечь внимание прохожих. Но прохожих не было. Улица, обычно никогда не остававшаяся пустынной, была сейчас, как нарочно, абсолютно безлюдна.

–  Пойдешь, курва, – рыкнул на нее Залетный и схватил за руку. – Двигай давай.

–  Эй, отпустите даму, – вдруг услышал он спокойный голос за спиной.

Миша оглянулся и увидел высокого худощавого господина в плаще и широкополой шляпе, закрывающей глаза. Вслед за ним оглянулась и Вронская, и взгляд ее просиял:

–  Маркиз!

–  Ступай своей дорогой, фраерок, – угрожающе произнес Миша, сунув свободную руку в карман. – Ступай, пока я тебя на куски не порезал, гнида.

–  Это ваш знакомый? – поинтересовался Артур у Кити, внимательно следя из-под полей шляпы за рукой «мастерового».

–  Нет! – почти выкрикнула Вронская.

–  Хорошо, – произнес де Сорсо и неожиданно сделал выпад правой рукой. Миша охнул: удар пришелся прямо в переносицу, и из носа хлынула кровь.

–  С-сука, нос сломал, – прошипел Залетный и выхватил руку из кармана. В ней был зажат револьвер.

Де Сорсо резко провел прямой удар в подбородок, левой схватил Залетного за запястье и вывернул ему руку. Револьвер с металлическим стуком упал на мостовую. Подлетевшего с выставленной вперед финкой поддувалу маркиз остановил мощным боковым ударом в челюсть, а вторым уложил на землю. Скатившись с тротуара прямо в дорожную лужу, поддувала остался в ней лежать, очевидно, лишившись чувств. Удар у маркиза был очень силен, и, по всем признакам, он имел навыки боксирования или джиу-джитсу. А может, того и другого. По крайней мере, ударом ноги он уложил на мостовую и Мишу, лицо и шея которого были сплошь залиты кровью.

–  Уф, – выдохнул Артур и, сморщившись, потер ушибленные и содранные до крови косточки пальцев. А потом с веселой искоркой в глазах взглянул на Кити, смотревшую на него с восхищением. – Ну и приятели у вас, сударыня.

–  Никакие это не приятели, Артур. – Она взяла его под руку и заглянула снизу ему в его лицо, затененное заломленными вниз полями шляпы. – Могу я вас так называть?