Юлия Волкова - ШОК-Н-ШОУ

Они подошли к будке, возле которой стояла небольшая скамеечка. Вокруг валялись обертки от чипсов и сухариков и несколько смятых банок из-под пива и джин-тоника. Пампушка плюхнулась на скамейку и предложила девушкам последовать ее примеру.

— Ну все, — довольно, но вместе с тем возбужденно произнесла она. — Теперь осталось только ждать.

— Надо было пива с собой взять, — спохватилась Ласточкина. — И сухариков.

— В прошлый раз вы тоже пиво пили? — тоном классной дамы поинтересовалась Глория.

— Нет, — ответила Ласточкина. — В прошлый раз мы как раз на звезды пришли полюбоваться. В телескоп. Но не дошли. Он как раз около него и появился.

Глория непроизвольно повернула голову в центр площадки, где стояла внушительная оптическая конструкция, вероятно, позаимствованная организаторами проекта из самой Пулковской обсерватории. Телескоп был визуальным брендом проекта, перед каждой передачей в эфире демонстрировали, как в телескоп глядел Барчук и иронично вглядывался в звездное небо. Якобы новую звезду искал. Даже Глории, неискушенной в тонкостях телевизионного искусства, было понятно, что с фантазией у сочинителей такой заставки было плоховато.

— И долго надо ждать? — недовольно спросила она.

— Прошлый раз он ровно в полночь появился, — произнесла драматическим шепотом Пампушка.

— Да-а? — Глория усмехнулась. — Ты настолько держала себя в руках, что сумела посмотреть на часы в момент появления привидения?

— Тише ты… не обзывай его! — испуганно проговорила Пампушка. — Ни на какие часы я не смотрела. У кого-то окно было открыто — «Европу-плюс» на полную мощь слушали. Там и сказали: на часах в студии полночь.

Глория взглянула на подаренные бабушкой часы.

— Без двух минут, — скептически возвестила она. — Ждать осталось всего ничего.

— Ага… — голос Пампушки внезапно сел, и Глория вдруг сразу поверила: уж что-то, но это точно не розыгрыш. Пампушка была невеликая актриса — так волнение не сыграешь. А Ласточкина — та и вовсе вцепилась когтями Глории в запястье. Странно, но их волнение постепенно стало передаваться и ей. Она во все глаза стала смотреть, нет, не на телескоп, а на его тень, ярко очерченную в свете лунного сияния.

Через несколько секунд она почувствовала, что от напряженного вглядывания у нее стало темнеть в глазах. А потом поняла, что это не у нее в глазах темнеет, а луна за облако уходит. Вернее, облако луну накрывает.

— Ой… — пискнула рядом Пампушка, а Ласточкина еще сильнее сжала запястье Глории.

И сразу же после этого «ой» по крыше загрохотали шаги…

Григорий Барчук в проекте участвовать не собирался. Ни за какие деньги. Он так и сказал генеральному продюсеру канала Демьяну Джиге: «Я в этот отстой даже за миллион баксов не пойду». Джига удивился несказанно. Обычно Барчук хватался за такого рода предложения за вполне скромные гонорары — любил он с молодыми дарованиями общаться, особенно с дарованиями женского пола.

— Че случилось, Гриш? — озабоченно спросил он. — Ты, часом, не захворал?

— Послушай, Дема! — с несвойственным ему пафосом проговорил Барчук, чем тоже, конечно, поразил Джигу. — Неужели ты не видишь, что все эти «звездные заводы» и «народные кумиры» — вчерашний день тиви? Тебе ли не знать, что рейтинги на самом деле у них нулевые, и только благодаря таким пройдохам, как ты, рекламодатели полагают, что эти передачи смотрят миллионы. Но, что бы там ни утверждали заинтересованные лица, идиотов, желающих посмотреть на себе подобных, у нас в стране все-таки значительно меньше. Поэтому я не вижу смысла перекупать у хозяев «Звездного завода» лицензию, которые ее только потому и продают, что понимают истинное положение вещей. Как говорят у нас в Хохляндии: «На тебе, небоже, что нам негоже».

— На тебе, боже… — неуверенно поправил Демьян.

— Та ни, — улыбнулся Барчук. — Ты заблуждаешься, как и основная масса народа, переделавшая поговорку на совершенно бессмысленный манер. «Небоже» — по-украински племянник. «На тебе, бедный племяш, что мы все равно выкидывать собираемся», — таков смысл поговорочки. В русском варианте это звучит попроще: «Лучше в вас, чем в таз». А предлагать Богу, что нам не нужно, такого кощунства ни одна поговорка не допустит.

— А… — протянул Демьян, ошарашенный и просветительским напором Барчука, и его негативным отношением к выгодному, в общем-то, проекту. — И… чего?…

— Ничаво, — улыбнулся Григорий. — Запретить тебе делать покупку я не могу — не моего актерского ума это дело. Но участвовать в заведомо провальном предприятии не хочу. Даже у проституток есть свой кодекс чести. Актеры, конечно, тоже в какой-то мере проститутки. Но почему ты думаешь, что я готов опуститься ниже принципов этих милых девочек?

— Ну ты, Гриша, даешь, — Джига покачал головой. — С тобой определенно что-то не того… Наверное, съел что-нибудь. Хотя… Ты можешь позволить себе повыпендриваться. А что прикажешь делать мне, бедному продюсеру, целиком зависящему от массы факторов, в том числе и оттого, в духе сегодня Гриша Барчук или нет? Да будет тебе известно, я покупаю проект под тебя. Ты его вытянешь. И смотреть нашу программу будут миллионы. И вовсе не идиотов, как ты говоришь. «Звездный завод» — дерьмо. А мы сделаем конфетку. Я покупаю лицензию с правом вносить в проект поправки. Первая поправка — это ты: умный, ироничный интеллектуал с настоящим мужским началом и безупречным вкусом, в которого влюблено все женское население нашей необъятной родины.

— Я на лесть не клюю, — быстро вставил свое слово Барчук.

— Все клюют, — отмахнулся Джига и продолжал: — Вторая поправка — снимаем под Петербургом силами питерского филиала. Там ребята не такие раскормленные, а посему мозги жиром у них не заплыли. Одним словом, творческие натуры. Одна Марфинька Король чего стоит. Баба — зверь, новые фишки продуцирует со скоростью десять штук в секунду. Я ее в Москву звал, она отказалась — и хорошо. У нас она испортилась бы. Увидела бы, что ее идеи здесь никому не нужны и превратилась бы в очередную самодовольную телематрону. А в так называемой северной столице фишки рожать еще почему-то считается хорошим профессиональным тоном. Хотя за них и не платит никто. Так вот — все остальные поправки предложила она. Уже по существу. Поверь, Гриша, шоу будет что надо!

— Ты хочешь снимать эту лабуду в провинции? — смешно сморщил нос Барчук. — Это не я, это ты чего-то съел. Рейтинг будет не просто нулевым, он в минус пойдет. А через несколько месяцев после провала никто и не вспомнит, кто такой Дема Джига. Хочешь завязать с карьерой, так и скажи. На покой захотелось, газоны выращивать и кабачки с капустой? Что же… Ты можешь себе это позволить, бедный продюсер.