Б. Седов - Рывок на волю

Я был совершенно иного мнения. И соскакивать решил из дома кума. В тот день, когда тот уедет в зону на служебной машине, а не на джипе (я уже нашел, где Анатолий Андреевич хранит запасные ключи от своего внедорожника). И в тот момент, когда шансы на то, что смогу нейтрализовать конвойных, будут максимально приближены к ста процентам.

За Анжелику с Кристиной я не беспокоился совершенно – справлюсь с обеими, словно с младенцами. Нет, убивать и даже бить по башке я никого из женщин не собирался. У меня был другой, более действенный способ, и здесь мне подыграла сама судьба. В тот самый день, когда Крис выписывалась из больницы, я приехал встречать ее и совершенно случайно, даже не думая, что это может мне пригодиться, умудрился стянуть из «приемника» [1] Приемник (мед. жарг.) – приемное отделение стационара. пузырек с хлороформом (уж не знаю, что он там делал). А потом, когда мы уже прибыли домой, спрятал его в рюкзаке со старыми тряпками, который постоянно стоял в углу Кристининой комнаты. И хлороформ до сих пор находился на месте – я проверял это всякий раз, как только Кристина на минуту выходила из комнаты, и у меня появлялась такая возможность.

Оставались только утратившие бдительность солдаты. Здесь я рассчитывал на внезапность и на свою рукопашную подготовку. Вырублю голубчиков, словно детсадовцев, а потом и им дам подышать наркозом. Так, чтобы очухались не раньше, чем через пару часов. Уж с хлороформом-то я обращаться умею и нужные дозы определю без труда.

А дальше уж дело техники. Завожу джип, открываю ворота, выкатываю машину.

Потом наступает чуть ли не самый рискованный момент всей операции. Дабы не привлекать внимания соседей, ворота нельзя оставлять нараспашку. А для этого на виду у всей улицы придется вылезать из машины и возиться со створками. Правда, улица бывает обычно пустынна, но кто его знает! Я уже давно привык к неприятным сюрпризам судьбы.

Дальше тоже не сахар – придется проехать почти через весь поселок, пока не выберусь из него в нужном мне направлении. Но это все-таки лучше, чем переться через Ижму пешком.

Итак, выезжаю за пределы поселка. Что дальше? А дальше… А дальше черт его знает! То ли сразу прячу внедорожник в кустах и иду пешком километров восемь-десять через тайгу, то ли уперто еду на джипе вперед, чтобы как можно ближе подобраться к избушке, в которой меня дожидается проводник…

Кстати, предстоит еще как-то форсировать реку. Если повезет, то где-нибудь на берегу наткнусь на бревно или даже на салик. [2] Салик – на северных сплавных реках два-три бревна, сколоченных вместе, и используемые вместо лодки для спуска одного или нескольких человек вниз по течению. Не повезет – что скорее всего, – так придется преодолеть метров пятьсот-шестьсот вплавь. И постараться не быть при этом замеченным.

Да поможет мне во всем этом Бог!!!

…Вот такой я составил план соскока из Ижмы. И принялся терпеливо ждать подходящего для этого дня. Впрочем, сказать: «Терпеливо», – значит, покривить душой. С того момента, когда я точно определил для себя, что к побегу готов, и до того момента, когда все обстоятельства сложились просто так идеально, что второго такого раза могло и не быть…

…так вот до такого момента прошло меньше недели.

И когда я осознал, что час «X» номер два наступил, то улыбнулся украдкой от своих конвоиров и решил, что сегодня или погибну, или все же вкушу свободы.

И захромал еще сильнее, с трудом плетясь в направлении дома кума.

Кристина в тот день была особо невыносимой. Несколько раз обложила меня крепким матом, пару раз пыталась наброситься на меня с кулаками. В конце концов от души цапнула меня зубами за палец и прокусила его до крови. На этом она угомонилась, и в тот момент, когда я накладывал на место укуса повязку, уже ластилась ко мне и выпрашивала прощения.

Анжелика в это время возилась на кухне, – судя по запахам в доме, варила варенье, – и я очень рассчитывал на то, что она там застряла надолго.

Все спокойно. Все хорошо. Все так, как и должно быть.

Правда, меня чуть-чуть беспокоили мои конвоиры. Обычно они проводили время на лавочке возле крыльца, старательно заплевывая двор и дожидаясь подачки в виде сигаретины или чашечки кофе. Но порой неожиданно заглядывали в дом. Скорее от скуки, чем затем, чтобы проверить, все ли в порядке.

«Не дай Бог, кто-нибудь сунется сюда, когда я хлороформом буду обрабатывать женщин, – решил я. – Надо бы подогнать солдатикам кофе и бутербродов. Тогда десять минут мне обеспечены наверняка. А я управлюсь с бабами и за пять…»

– Ко-о-остик, солнышко. – Кристина крепко прижалась ко мне. – Ну прости ты меня, кусачую стерву! Наркоманку психованную! Не обижайся, ага? Скажи мне, пожалуйста, зайка, что больше не обижаешься! Хорошо?

– Хорошо, – я ткнулся губами девочке в лобик. – Все в прошлом, малышка. – И посчитал, что настало время приступать к исполнению своего плана.

Ну с Богом!!!

– Крис, лапочка, у меня к тебе просьба.

– Конечно! – с готовностью откликнулась девочка. Чувство вины за мой укушенный палец еще не успело выветриться из ее дурной головы.

– Свари, пожалуйста, тем двум ублюдкам-охранничкам кофе. И слепи для них несколько бутиков.

Кристина удивленно округлила глаза.

– Тебе что… это надо – кормить этих цириков? Что-то не видела, чтобы они о тебе хоть как-то заботились.

– В том-то и дело, – я еще раз поцеловал девочку в лобик, – что мне кое-что нужно от этих уродов. А для этого надо немножко прогнуться. Вот ты и поможешь мне в этом. Отнесешь им пожрать, а когда они притащат чашки назад, как бы между прочим заметишь, что угостить их попросил я. Сделаешь, а? Для меня. Ведь ты меня любишь?

Кристина растерянно пожала плечами.

– Конечно, люблю… А чего не отнесешь кофе сам?

– Пора бы выучить тебе, Крис, что это великое западло – напрямую прогибаться даже перед простыми солдатами.

«И что за дурацкую лапшу я вешаю на уши дуре?!» – подумал я в этот момент. И продолжал уже вслух:

– К тому же эти дебилы еще решат, что хочу их сейчас отравить и двинуть в бега. – (Действительно, как жаль, что у меня под рукой тогда не было ничего такого, что можно было бы подсыпать конвойным в кофе. И не иметь с ними никаких не нужных ни мне, ни им заморочек.) – Так, лапочка, что же?

Кристина дернула узеньким плечиком, сказала: «Сейчас», и вышла из комнаты. А я подошел к двери, прислушался. Девочка на самом деле отправилась на кухню.

– Чего ты? – донесся до меня голос ее мамаши.

– Костя просит этим двоим… – Кристина хихикнула, – …героям-охранникам с улицы сделать по кофе. И бутербродов.

– Так сделай, – безразлично сказала Анжела, и я испугался, что она решила использовать те пять минут, которые ее дочка будет не со мной, на исполнение своих непомерных сексуальных желаний. Но мамаше, видимо, было не отойти от таза с вареньем, и она на этот раз избавила меня от своего общества. Замечательно! Сегодня судьба мне явно благоволила! Я еще постоял возле двери, до конца дослушал, как Кристина наливала в чайник воду, и бросился к рюкзаку.