Татьяна Степанова - Душа-потемки

– Да мы ценим, ценим, – Гущин выставил открытые ладони вперед. – Не боги горшки обжигают, понимаем.

– Синяки и побои у всех троих оказались настоящие, – Ануфриев хмыкнул. – Там вот справки освидетельствований, собственно, этим одним все их показания и подтверждались… Вся эта их липа…

– Липа?

– Целая машина, груженная золотом и платиной, как в воду канула – никаких следов. Ну а потом эту эпопею с отправкой ценного груза на аэродром замяли там, наверху. Инкассаторские машины вернулись… шесть вернулись на Гознак… насчет седьмой там, наверху, сделали вид, что ее просто в принципе не существовало. Парням крупно повезло.

– Но ваша-то контора что, это дело о пропаже золота и платины так и бросила нераскрытым?

– К нам поступили материалы довольно поздно – чуть ли не в конце осени, когда все устаканилось. Кое-какие меры мы, естественно, приняли, наблюдение там и все такое…

– Вы подозревали инкассаторов в инсценировке?

– А кого ваши подозревали в том знаменитом деле в Сибири об ограблении инкассаторов на несколько миллионов? Конечно, тех, кто такой груз сопровождает. Сказки про нападение и засаду – это потом. Сначала все просто. Но в том нашем случае все оказалось гораздо сложнее. Или они были умнее, чем мы думали.

– Никаких зацепок на причастность?

– Никаких. Все трое вели себя очень осторожно. Потом с Гознака все были уволены.

– Но ведь и этому делу не один десяток лет, – заметил Гущин. – И вообще при чем тут Замоскворецкий универмаг? Хотя… подождите, подождите, как там фамилия второго инкассатора – Ванин Сергей? Ну-ка, где наш список?

Елистратов включил ноутбук и повернул экраном. Замечание насчет «технологий» задело его, и он не хотел доставать из ящика стола простые бумажки.

– Ванин… Ванин Сергей… электрик… проверялся по делу об убийстве Маньковской и делу об убийстве в универмаге.

– Вот именно, – сказал Ануфриев. – У нас тут аналогичные сведения проверки. Этот самый Ванин – в молодости в восьмидесятом – электрик ЖЭКа, обслуживающего жилые дома в районе, непосредственно примыкавшем к территории Гознака. Через десять лет он сменил профессию, стал работать в службе инкассации Монетного двора.

– Что ж, пропажа целой машины с золотом так и повисла у вас «глухарем»? Что, за столько лет не возникло никаких позитивов, никаких подвижек к раскрытию, никакой информации? Это у вас-то? С вашими возможностями и технологиями? Кстати, на сколько там все это богатство потянет?

– Если по сегодняшнему курсу, то примерно на тридцать миллионов долларов, – Ануфриев смотрел документы. – И вы зря ерничаете, коллега. Как видите, лично я сразу откликнулся на вашу просьбу о помощи в вашем деле по убийствам. Дело в том, что мы, конечно, по своим каналам пытались добыть любую полезную информацию. Инкассаторский грузовик с золотом – не иголка, и так просто его не угонишь и не спрячешь. Вся эта инкассаторская троица все это время находилась под подозрением, но… прямых доказательств никаких. А потом наша работа по этой версии, что они все трое причастны и не было никакого вооруженного на них нападения, сильно осложнилась, я бы даже сказал, зашла в тупик.

– Почему?

– Да потому что они сдохли, – Ануфриев стиснул кулак, на секунду его до этого бесстрастное лицо исказилось от гнева, – Ракова и Луценко застрелили в Одессе в августе девяносто третьего. Мы сначала подозревали, что это кто-то концы убирает, тот, кого мы еще не знаем и кто стоит за всем этим, за всей этой грандиозной аферой с ограблением. Но…

– Что «но»?

– Оказалось, это банальная криминальная разборка. Луценко – он сам родом из Одессы, вернулся туда после увольнения с Гознака к своему брату, а тот открыл небольшую автомастерскую. Этот второй – Раков – приехал к ним в Одессу отдыхать – старые ведь кореша, может, что и обсуждали касаемо золота. Мастерская находилась в пятиэтажном здании на Канатной, а здание это уже купил некий делец, но у брата Луценко была оформлена долгосрочная аренда, и он все никак не хотел уступать. Свара началась. Короче, однажды утром их всех нашли в подвале мастерской – избитых, с пулями в затылке. Между прочим, фамилия человека, который купил то здание в Одессе, должна вам кое о чем говорить – Шеин.

– Шеин? – воскликнул Гущин.

– Он самый. Сейчас известная в столице личность. А тогда, в начале девяностых, только начинал все под себя грести – тут у нас, в Сочи, на Украине, в Абхазии на побережье, только там погорел по-крупному. По оперативной информации, устранением неугодных конкурентов у него занимается некто Одессит – фамилия Южный, зовут Марк.

Гущин и Елистратов переглянулись.

– Этот никогда нигде не светился, никогда не привлекался, вряд ли что найдете на него в своих информационных базах, – Ануфриев помолчал. – И тем не менее, по нашим данным, замешан сразу в нескольких крупных делах с отчуждением собственности… по двум из этих дел бывшие владельцы были найдены мертвыми: один – вроде как несчастный случай, автокатастрофа, второй – утопление в собственном бассейне в особняке на Кипре.

– Ну а третий фигурант, наш электрик, Сергей Ванин, он-то хоть жив? – спросил Елистратов.

– Был жив, проживал в Москве, имел семью: женился на женщине с ребенком. Вот тут его последний адрес местожительства – квартира жены. Умер в январе от рака.

– Я ж говорю, прямо мистика какая-то, все мертвы, кого ни возьми, – Гущин пододвинул к себе дело. – Ну и что все это нам дает? Если что они тогда и провернули с этим золотом, то все в могилу с собой унесли.

– Может, не все? Может, состоялась передача информации в другие руки, – сказал Ануфриев.

Гущин перевернул страницу. Впервые у фигуранта из «старого» списка – у этого электрика появился хоть какой-то адрес. Гущин решил записать его для себя. Так… где он там проживал, этот тип, который умер и которого так безрезультатно подозревали… Москва, улица Красного Маяка… это, кажется, в районе метро «Пражская»… а в восьмидесятом он, наверное, жил где-то недалеко от универмага, раз обслуживал ЖЭК, обычно тогда старались нанимать сотрудников из местных… можно узнать у родных его прежний адрес, хотя что это дает… Супруга Петрова Оксана Дмитриевна и дочь… это его приемная, наверное, он ведь женился на женщине с ребенком… дочь Петрова Вероника…

Гущин откинулся на стуле.

– А у нас, кажется, еще одно совпадение, – сказал он.

Елистратов быстро глянул.

– Проверим, наша ли это продавщица из универмага. Ее допрашивали, там в протоколе адрес прописки.

Адрес по улице Красного Маяка совпал.

– Не вижу энтузиазма на ваших лицах, – заметил Ануфриев. – Кажется, вы совсем не рады, коллеги, что я предоставил вам столько новой информации по этому старому универмагу. Между прочим, я думал, что его давно уже сломали. Сейчас все ведь ломают. Но нет, он еще стоит.