Татьяна Степанова - Душа-потемки

– Не только стоит, но и торгует, – Елистратов достал рапорты сотрудников вневедомственной охраны о памятном ночном происшествии. – Не только торгует, но и возбуждает умы. Вот, коллега, ознакомьтесь в свою очередь, мы это пока не приобщаем официально к делу, но тщательно проверяем. Ваша служба славится неординарностью мышления сотрудников. Может, сделаете какие-то свои выводы из вышеизложенного? Мы с товарищем полковником с удовольствием послушаем ваши соображения.

Это произошло в субботу днем. Борис Маврикьевич Шеин приехал в Замоскворецкий универмаг, открывшийся, несмотря ни на что, точно в девять, не один и не с Марком Южным, а с Василисой Краузе.

И продавщица Вероника Петрова увидела их первой. Красавица-жена юриста Краузе… Она редко, но приезжала в универмаг – порой вместе с мужем, иногда одна, но теперь и слепому стало бы ясно: эти двое – красотка и босс – новая пара. Любовники.

С момента свидания в отеле Шеин и Василиса не расставались. Василиса не сочла нужным даже позвонить мужу. Скандал, устроенный им в доме матери, – вполне удобный и долгожданный предлог для окончательного разрыва отношений. И пусть думает что хочет, пусть хоть совсем захлебнется своей истерикой. О том, что случится потом и как станут развиваться ее дальнейшие отношения с мужем и свекровью, Василиса сейчас старалась не думать. Гнала от себя все эти мысли. Потом, потом разберемся… Может, и разбираться уже ни к чему, может, Шеин через минуту сделает ей официальное предложение соединить их судьбы.

Потом, потом, все потом, а сейчас…

– Новый аромат от «Ив Сен-Лоран», его Кейт Мосс рекламирует, ролик стильный. А это вот DKNY, тоже новый, немножко похож на их прежний «Зеленое яблоко», но другая гамма… Попробуйте, пожалуйста.

Шеин оставил ее, направился в пустовавший кабинет менеджера – управляющего, где в компьютере находились все документы по универмагу, и Василиса, чтобы скоротать время, зашла в парфюмерный отдел. Веронику Петрову она не знала ни по имени, ни по фамилии, не утруждала себя этими подробностями, но в лицо все же ее узнавала.

Смазливая мордашка… такая далеко может пойти, если, конечно, снять с нее все эти тряпки, эту серую униформу продавщицы и как следует приодеть.

– А это «Шанель» – тоже новый аромат, – Вероника Петрова, обслуживавшая знаковую покупательницу, распылила из флакона-тестера на полоску картона духи и хотела отдать Василисе.

Но та не взяла.

– Ненавижу «Шанель».

– Ой, как можно ненавидеть «Шанель», это же классика, прелесть. Это навечно.

Василиса смотрела на Веронику. Как тебе объяснить, пташка-дешевка… Как сказать, что это аромат… это вонь той жестокой войны, что до сих пор продолжается в доме, где я – не я, а просто жена и невестка. «Шанель» во всех своих проявлениях «носит» моя дражайшая свекровь, и мой муж-тряпка от этого аромата тащится, теряет последний ум. Вот поэтому я все это так ненавижу.

– А есть что-нибудь еще из новинок? – Василиса обворожительно улыбнулась.

– Конечно… вот сюда, пожалуйста, к этому стенду. Вот тут у нас…

– Ой, я вижу, у вас тут новая косметическая линия «Морская» появилась. Я ею пользовалась как-то, просто чудеса творит с кожей. – Василиса направилась к противоположному стенду, прочь от Вероники. – Увлажняющая линия, как здорово… ночной крем для лица… А сыворотка? Я тут что-то не вижу сыворотки, у нее текстура как раз для лета.

– Ее сейчас нет, то есть на складе она есть, но официально в продажу поступит лишь с завтрашнего дня.

– Завтра? Отлично, я обязательно заеду. Это просто здорово… А скидку сделаете? Я хочу снова попробовать эту линию. Я обязательно к вам заеду еще раз. Так, значит, завтра?

Василиса произносила все это, мило улыбаясь, смотря по сторонам – не появился ли Шеин.

– А как тут у вас вообще дела? – спросила она.

– Все хорошо. Работаем.

– Но я слышала, тут у вас… неприятности большие… убийства.

– Извините, нам не разрешено об этом говорить.

– Да бросьте, это с покупателями, – глаза Василисы вспыхнули от любопытства. – Вы что, не знаете, кто я?

– Извините, – Вероника Петрова скромно потупилась. – Нам запрещено об этом судачить, меня уволят.

– Слышала, что девушка говорит?

Василиса обернулась – за ее спиной стоял Алексей Хохлов. Она не заметила, как он вошел в парфюмерный отдел.

Это самое «слышала» он произнес почти грубо – после памятного ночного скандала в доме на Рублевке, после задержания милицией и освобождения усилиями Ольги Аркадьевны он словно решил больше не церемониться ни с кем из семейства Краузе.

Василиса окинула его взглядом – что ж, по крайней мере, вкус у дражайшей свекрови недурен. Усмехнулась и покинула парфюмерный отдел.

Чудесную сыворотку выложат на прилавки завтра, и она вернется сюда за этой покупкой.

А пока… пока Шеин занят, можно все тут хорошенько осмотреть. Она оглянулась по сторонам – по первому этажу бродили редкие покупатели.

Нет, нет, нет, она же слышала, как Шеин по телефону говорил с Марком – это где-то там, наверху.

Василиса взглянула на себя в зеркало, на сотую долю секунды ей почудилось, что за ее спиной мелькнула тень, зыбкий силуэт.

Ароматы парфюмерного отдела преследовали ее, становясь все крепче, все более насыщенными, густыми и пряными. Как будто здесь на ступеньках лестницы когда-то давно разбили флакон духов.

Василиса глянула под ноги и увидела… осколки стекла.

А потом, в следующую секунду, уже не увидела ничего.

Обернулась – первый этаж универмага разительно изменился. Исчезли подвесные потолки и перегородки из светлого пластика, пространство раздвинулось. Кованая люстра в центре и колонны из серого мрамора…

И вон там, у колонны справа, стояла продавщица мороженого.

Василиса вцепилась в перила.

Продавщица мороженого в форменном платье и белом переднике и лоток под прозрачной крышкой с вафельными стаканчиками пломбира.

Продавщица мороженого обернулась, и Василиса узнала саму себя в ней, а затем все смешалось, снова изменилось, в открытые двери универмага хлынул народ – плохо одетые, бородатые мужики в кирзовых сапогах, женщины в платках и телогрейках, женщины в кацавейках из черного плюша – таких уже не встретишь на улицах Москвы давным-давно, а ведь раньше…

Когда этот универмаг только открыли в начале тридцатых…

Призрачная очередь выстроилась сразу ко всем прилавкам.

«Ситец поштучно в одни руки!»

«На пятом галоши дают!»

«Куда прешь, морда, не видишь, люди тут с утра, не пимши не емши…»

Василиса зажмурилась, сейчас, сейчас все пройдет, это просто… спазм и воображение… Ни муж Иннокентий, ни свекровь не знают, какое сильное у нее воображение… вот уже прошло… совсем…