Владимир Колычев - Выстрел, который снес крышу

Но ведь столько времени прошло с тех пор, как покушались на Горуханова, скоро будет два месяца, сколько воды уже утекло. Возможно, и клоуна давно уже нет, и сам цирк уже уехал. Может быть, одна только Эльвира Тимофеевна и осталась. А ставить ее к стенке без убедительных на то причин смысла не имеет. Она тертый калач и так просто не раскрошится. Вот если братву к делу подключить…

А ведь это мысль! Дарья Павловна говорила, что разговаривала с Вадимом Евсеевым, значит, он работает в клубе. Значит, и начальник охраны прежний, а Максим Иваныч с Горухановым был на короткой ноге. Он и его преемника знает, а тот обязан отомстить за гибель авторитета. Павел расскажет, кто пригрел киллера, и братва поставит на уши весь этот дурдом вместе с Эльвирой Тимофеевной… Да, мысль интересная. Но возникают вопросы. Поверит ли ему Максим Иваныч? А если да, то выживет ли Эльвира Тимофеевна? Она, конечно, сука еще та, но все-таки женщина. А он хоть и уголовник, но не бандит, чтобы так запросто подставлять человека под пулю. Хватит с него Маши вместе с ее любовником…

Дожидаясь полуночи, Торопов пришел к выводу, что в любом случае ночной вылазки не избежать. Для начала он обследует березы возле склада, отыщет пулевые отверстия в них. А там и сам склад проверит, если представится такая возможность. Дальше – по обстоятельствам; может, назад в палату вернется, может, через забор, и на волю…

Шел уже второй час ночи, когда он вышел из палаты. Тихо в коридоре, ни медсестры за дежурным столом, ни санитара. И до балкона десятка два шагов. Пожарная дверь закрыта только на защелку, раз-два, и готово. Одно плохо, ночь безлунная и холодная, да еще моросящий дождь. Железная лестница мокрая, но руки по ней не скользят, и сил вполне хватает, чтобы перемахнуть через балконное ограждение…

Лестница заканчивалась метрах в двух над землей, Торопову пришлось прыгать. Ногу он не сломал, и даже не вывихнул, но равновесия не удержал, упал на бок, намочив халат во влажной траве.

Какое-то время он лежал, прислушиваясь, всматриваясь в моросящую темноту, а затем пошел на огоньки фонарей, что тянулись вдоль главной аллеи. Безлюдно там, и лавочки пустые, но под козырьком парадного входа тлеет огонек сигареты. Охранник там, покурить вышел. На всякий случай Павел затаился, мало ли что. А когда тяжелая входная дверь скрипнула, впуская обратно в холл ночного вахтера, двинулся дальше.

Хоть и затуманила Эльвира Тимофеевна его сознание, но все-таки в памяти отложился путь, по которому Дудник вывел его к складу. Торопов двигался в темноте, спотыкаясь и наталкиваясь на деревья, но все-таки вышел к зданию из силикатного кирпича. Правда, дорога вывела его к входной двери, запертой на амбарный замок. Здесь хранились материальные ценности, и поэтому склад мог охраняться. Эта мысль пришла к Павлу с запозданием, и, находись рядом со зданием сторож с ружьем, он мог бы оказаться в незавидном положении. Но на него набросилась только собака, выскочившая вдруг из будки, находившейся за грудой битого кирпича. К счастью, гавкающего пса удержала звенящая цепь, и Торопов отделался только испугом.

Павел бегом обогнул здание, затаился за кустом жимолости, что шелестел на ветру метрах в двадцати от склада. Он боялся, что собака своим лаем привлечет сторожей, но шло время, а к зданию никто не подходил. И пес успокоился, затих в своей будке.

Торопов понятия не имел, каким образом сумасшедший счетовод учитывал деревья в округе; не было на березах инвентарных номеров, и непонятно, какая из них первая, а какая шестьдесят восьмая. Пришлось обследовать каждую, и на одной из них Павел вскоре нащупал дырочки, очень напоминающие отметины от пуль. Четыре отверстия, и одно из них расширенное: видимо, счетовод постарался, когда пулю вытаскивал. И обратно он ее засунул, если ему верить. Торопов присел на корточки, пошарил рукой по мокрой траве и нащупал кусок толстой проволоки. Возможно, его бросил на землю счетовод после того, как достал пулю. Так или иначе, Павел воспользовался находкой именно по такому назначению и очень скоро извлек наружу кусочек свинца в сплющенной от удара латунной или медной оболочке. Замечательная находка, конечно, в том случае, если представится возможность сравнить образец с пулей, которая укоротила жизнь Горуханову.

Павел положил пулю в карман халата и еще раз осмотрел отверстия. Судя по всему, стрелок неплохо приноровился к привязанному к шарам пистолету. Две пули продырявили дерево вразброс на высоте, превышающей средний человеческий рост, а две легли одна к другой на уровне головы. Счетовод говорил еще про три такие же отметины, возможно, они также кучно примыкали одна к другой, но это, в общем-то, значения не имело. Не важно, как удачно тренировался киллер, главное, что он не промазал, когда стрелял в Горуханова.

Торопов стал искать второе обстрелянное дерево. Но найти его не смог. Ему помешал скрип засова, на который была закрыта дверь склада. И еще зазвенела цепь – это из будки выбежала собака, судя по всему, навстречу хозяину. Чужого бы она облаяла, а к этому человеку ластилась. Павел даже представил, как женщина гладит ее по шерстке, а она радостно виляет хвостом. Наверное, она что-то говорила псу, но если так, то слова глушило расстояние.

А на ум пришла именно женщина, а точнее, кладовщица, с которой спал Косынцев.

Павел осторожно приблизился к зданию, шагнул вправо, чтобы обойти его с одной стороны, но, вспомнив про собаку, спохватился. Нужно изменить направление и подойти к входной двери со стороны, откуда дул ветер, чтобы пес не учуял его запах. Но пока Торопов совершал маневр, дверь на склад уже закрылась, и ни одной живой души снаружи он не обнаружил. Тогда он вспомнил о ящиках, которые Дудник подставлял под окно склада с тыльной его стороны, и, стараясь не встревожить собаку, Павел повернул назад.

Ящики он нашел в траве в нескольких метрах от бетонной отмостки, окружавшей здание по периметру. Мокрые, скользкие и ненадежные, но ничего другого под рукой не было. Сложив ящики этажеркой, Торопов сначала зацепился пальцами за прутья решетки, а затем осторожно, стараясь не шуметь, забрался на них.

В окнах горел свет, была освещена комната, заставленная дощатыми стеллажами, и баулы с бельем, матрацы, подушки, больничные халаты, смирительные рубашки, алюминиевые баки, оцинкованные кастрюли, газовый баллон, стоящий возле двери. И еще внимание Павла привлекли двое, мужчина и женщина. Он сидел на диване, раскинув руки на спинке, она же находилась у стола, перед электрической плиткой, ставила на нее чайник. Погода на улице не подарок, холодно и мокро, так что горячий чаек сейчас в самый раз. Лишь бы только без галлюциногенной и психотропной отравы…