Сергей Алхутов - Греческая Рапсодия

Таню он нашел там же, где оставил в прошлый раз. Она стояла за автобусной остановкой и курила, задумчиво оглядывая окружающую среду.

– Извините, – сказал Грек, вставая рядом и, доставая сигареты, – я немного задержался.

Таня посмотрела на него и воскликнула:

– О-о, это вы!

– Это я, – скромно ответил Грек.

– Вы такой остроумный, – восхищенно заметила Таня.

Она так радостно улыбалась, что Грек сам расплылся в улыбке.

– А что у нас с носом?

– Подрался. У меня еще клок волос выдран, – похвастался Грек.

– Драться нехорошо, – укоризненно сказала Таня.

– Согласен, – сказал Грек и добавил: – Я рад вас видеть.

– Аналогично.

– Дождя нет, – подтвердила Таня, – и что же?

– Значит, никто не втиснется между нами.

– Имейте в виду, – улыбаясь и поднимая вверх указательный палец, сказала Таня, – нападок на своего жениха я не потерплю.

– Боже упаси, ваш жених для меня святое.

Таня подозрительно посмотрела на него, но ничего не сказала.

– Здесь недалеко есть одно подходящее местечко, – сообщил Грек, – там можно выпить кофе с коньяком и поговорить о многих вещах, о говорящих собаках и молчаливых людях.

– А вы себя будете вести, как подобает, если я приму ваше предложение?

– Безусловно.

– Вы из моего согласия не сделаете ложных выводов?

– Никогда.

– Ну, тогда ведите.

– Так что вы хотели сказать о говорящих собаках?

– Все-таки это неправильно.

– Что именно?

– "Крик собаки" – это неправильно.

– Почему?

– Потому что крик – понятие одушевленное. А собака не имеет души. Это противоречит катехизису.

– Скажите, пожалуйста, – Таня удивленно подняла глаза, – вы что, сильны в теологии? Вы, часом, не святой отец?

– Нет, я посредник.

– А что это значит?

– Я свожу деловых людей, которые нуждаются друг в друге, и получаю за это процент от суммы сделки.

– Наверное, это очень сложно?

– Не очень. Самая большая сложность – получить с них деньги. Ну, так как же на счет собаки?

– Виктор, вы такой нудный. Далась вам эта собака. Понимаете, в литературе существует такой прием – художественная условность. То есть, как бы собака лает, но тот, кто слышит этот лай, воспринимает его как крик. Вот и все.

Грек пожал плечами.

– Не согласны? – спросила Таня.

– Ладно, пусть будет крик, – нехотя согласился Грек.

– Вы такой добрый, – сказала Таня.

Грек подозрительно посмотрел на нее, в этих словах была явная ирония. Но на лице у Тани было наивное восхищение:

– Вы смеетесь надо мной.

– Ну что вы, как вы могли подумать!

– А мне кажется, что смеетесь.

Грек почувствовал, как обида просачивается в его сердце, и от этого у него начинает сводить лицо.

Грек был очень обидчив, особенно в отношениях с женщинами. Но Таня вдруг поняла это и сказала:

– Честное слово, не смеюсь. – И, сделав паузу, добавила:: – Ну, может быть, слегка подтруниваю.

Признавшись, она тут же улыбнулась, показывая все свои ровные белые зубы.

От этой улыбки Грек почувствовал радостное тепло в груди.

– Еще мартини? – предложил он.

Таня согласно кивнула.

– И кофе?

– И кофе. Только мне мартини безо льда.

– Хорошо.

Грек пошел к стойке бара и сделал заказ. Вернулся, сел и спросил:

– А рассказ хороший?

Таня засмеялась.

– У нас, что, сегодня – вечер, посвященный творчеству Ипполита?

– Да нет.

– Ну, тогда давайте поговорим о чем-нибудь другом.

– Хорошо. Тогда расскажите, чем вы занимаетесь.

Таня задумалась.

– Ну, как вам сказать. Я размышляю.

– Над чем?

– Над всем. Я пытаюсь проникнуть в суть вещей.

– Вы философ?

– Отчасти. Но вообще-то я учусь на филологическом.

– Понятно. Пейте кофе, а то остынет.

– Спасибо. Кстати, здесь очень уютно. Я здесь ни разу не была.

– Этот бар недавно открылся. Вам здесь нравится.

– Да. Тихо и народу мало, только бармен какой-то высокомерный. По-моему, он смотрит на нас с презрением. Он на всех смотрит с презрением.

– Это оттого, что он не на своем месте. Бывший инженер-программист. Смотрит на нас с высоты технического образования.

– Бедняга, все понятно. Но это глупо. Надо соответствовать не образованию, а должности. Кому это надо, чтобы бармен воображал из себя бог весть что.

– И над чем же вы сейчас думаете?

Грек максимально убрал иронию из вопроса, но у него не очень получилось. Но Таня ничего не почувствовала.

– Вы знаете, от меня ускользает одна мысль.

– Какая же мысль, может, чем помогу?

– Вы знаете такого писателя – Акутагава Рюноскэ?

– Нет, но я обязательно прочитаю.

– Так вот. У него есть гениальный рассказ, называется "В чаще". Хотите, расскажу?

Грек кивнул.

– Разбойник заманивает некоего самурая с женой в лес с целью убить самого и завладеть его женой. Сам рассказ состоит из протоколов допроса свидетелей: стражника, разбойника, матери жены самурая, жены самурая и, что самое интересное, в конце рассказа говорит дух убитого самурая устами прорицательницы. Это вообще потрясающе, это такая писательская находка!

– Но дело не в этом. Дело в том, что показания людей, присутствующих при убийстве, отличаются друг от друга в очень важных деталях, хотя в основном они подтверждают друг друга. Так вот – разбойник рассказал, что повел самурая в чащу одного, оставив женщину одну. В чаще он набросился на него, связал и привязал к дереву. Затем вернулся к женщине и привел ее к мужу. Увидев связанного мужа, женщина тут же выхватила кинжал, но разбойник обезоружил ее и обесчестил. Он утверждал, что не хотел убивать мужчину, овладев его женой. Но после того как разбойник, оставив лежащую в слезах женщину, хотел скрыться, она вдруг как безумная вцепилась в его рукав и, задыхаясь, крикнула, мол, или он сам должен умереть или ее муж. Быть опозоренной на глазах двух мужчин хуже смерти. Она должна достаться тому, кто останется в живых. Тогда разбойник, не выдержав взгляда ее горящих глаз, развязал мужчину и дал ему меч. Бой был честным, как только разбойник пронзил мечом самурая, он оглянулся, чтобы увидеть, что теперь выражают глаза необыкновенной женщины, но ее нигде не было. Она убежала. Запомнили первый рассказ?

– Да, – хрипло сказал Грек. Он уже знал, что любит эту девушку.

– А вот, что рассказала женщина на исповеди в храме. Она сказала, что, овладев ею, разбойник обернулся к ее связанному мужу и насмешливо захохотал. Женщина физически чувствовала тяжесть страданий ее мужа. Она невольно подалась к нему, но в этот момент увидела в глазах мужа неописуемый блеск. Не в силах вымолвить ни слова, так как рот его был забит листвой, муж в одно мгновенье излил во взгляде всю свою душу. Его глаза выражали не гнев, не страдание, они выражали холодное презрение к ней, вот что они выражали…От ужаса она лишилась чувств. А когда пришла в себя, разбойника уже не было. Она поднялась, подошла к мужу и сказала, что после того, что случилось, она не может остаться с ним. Она решила умереть. Но он умрет вместе с ней, потому что он видел ее позор. После того, что случилось, она не может оставить его в живых. Но муж по-прежнему смотрел на нее с отвращением. Она занесла над ним кинжал и, почти в беспамятстве, вонзила ему в грудь. После этого она попыталась убить себя, но не смогла.