Сергей Алхутов - Греческая Рапсодия

Нико пожал плечами.

Машина стояла, чуть съехав на обочину. Был сухой ветреный день, солнце то и дело скрывалось за толстыми кучевыми облаками, но ненадолго. Там, в вышине, ветер буйствовал, не зная преград. Изредка мимо проезжали рейсовые автобусы, случайные машины. В остальное время можно было наблюдать, как в прилегающем к дороге лесу облетает листва. Они сидели молча, глядя каждый в свое окно. Через несколько минут Грек в боковое зеркало увидел стремительно приближающуюся иномарку. Что это была за модель, он не распознал сразу.

Машина остановилась возле них. Стекло водителя автоматически опустилось, и Виктор увидел бледное лицо Яши Грека, выглядывающее из-за головы водителя.

– Здорово, однофамилец, – сказал Яша. – Какими судьбами?

Грек почувствовал, как во рту у него пересохло. Яша действовал на него как ядовитая змея.

Удивительная беспечность. В том смысле, что у Грека не оказалось никаких заготовок для вранья, и тогда он сказал единственное, во что мог поверить Яша Грек.

– Вас жду, – сказал Виктор, всей спиной ощущая беспокойство: он не знал, что сейчас собирается делать Нико. Будет ли тот стрелять? Он чувствовал абсолютную несогласованность со своим попутчиком.

– Вот как! – удивился Яша. – Соскучился или по делу?

– За вами должок, – сказал Виктор, чувствуя в груди холодок от собственной смелости.

– Ну-ну, – подбодрил Яша.

– Вы со мной не рассчитались. Десять процентов от стоимости того товара, что я нашел.

– Молодец, – сказал Яша, – то-то ты мне сразу понравился. А кто там рядом сидит?

– Сосед мой, – продолжал бойко врать Виктор, – шофером на фирме работает, такси, короче говоря.

– Ну что же, долги надо платить, – сказал Яша, – но у меня с собой столько нет, вы мне позвоните вечерком, и мы все утрясем. Поехали, – сказал Яша Грек водителю.

– Виктор проводил машину взглядом и только после этого посмотрел на Нико. Тот был бледен.

– Это "Лексус", – сказал Грек, чтобы разрядить обстановку, – я сразу не врубился. Его выпускает филиал "Тойоты" в Америке. Машина для арабских шейхов. Хотя некоторые говорят, что это "Мерседес" для бедных, но по цене она как "мерс" класса "Б". Все это, конечно, условно. Как говорится, у каждого свой вкус, кто любит арбуз, а кто свиной хрящик.

– Это был Яша? – спросил Нико.

– Да.

– Почему вы не подали мне знак?

– На заднем сиденье сидели еще двое – это охрана. Может быть, тебе на это наплевать, но мне хочется еще попить водки. Я не хочу быть ни свидетелем, ни убитым.

– Вы трус. Мераб погиб из-за вас, а вы…

– Послушай, парень, – зло сказал Грек, – я обязан Мерабу и по гроб жизни буду его помнить, но не надо мне говорить об этом.

Нико вылез из машины, хлопнув дверью. Затем вернулся.

– Ладно, извините меня, я был не прав. Все равно через две головы стрелять было неудобно.

– Принимается, забудем об этом. Мне вот что пришло в голову. По всему Яшу, так просто не возьмешь. Я тебе говорил по Бахтина, помнишь?

– Да.

– Надо его найти. У него есть человек, свой в яшиной бригаде, белобрысый такой. Как я раньше не вспомнил?

– Почему он остановился возле нас?

– Грек посмотрел на Нико и вдруг ударил себя ладонью по лбу.

– Он же знает эту машину, черт. Какой же я идиот. Мы на "стрелку" приехали на ней, неужели он все понял? Разворачивайся.

Яша Грек обернулся назад и спросил:

– На какой машине ездил тот грузин?

– Какой грузин? – вопросом на вопрос отозвались охранники, и Яша сообразил, что эти двое взяты вместо убитых Коростыля и Фариза.

– А ты тоже не помнишь? – спросил он у водителя.

– Меня не было на стрелке, – ответил водитель.

– Вот так, все приходится самому помнить. Не знаю, зачем я вас держу.

Яша знал, что несправедлив, но лишний упрек прислуге всегда на пользу.

Машина остановилась перед воротами особняка. Глядя, как автоматические ворота отъезжают в сторону, Яша сказал:

– Говоришь, второй день здесь машина крутится? А, Мирон?

– Да, – отозвался один из охранников.

– Быстро возьми другую машину и выясни, где они живут, а ты, Иван, свяжись с Черемисиным. А однофамилец-то, каков наглец!

У Рязанова с Греком был общий знакомый. Звали его Толя, но иначе как "Хохол" к нему никто не обращался. Из-за его неистребимого малороссийского говора. Хохол прослужил в полицейской разведке двадцать пять лет и недавно вышел на пенсию, в чине майора запаса. Это был крупный улыбчивый мужчина лет сорока пяти. Насколько Грек помнил, тот работал в охране коммерческого банка. Когда Грек позвонил Рязанову и стал выяснять, где его можно найти, тот переспросил: "Кого? Хохла? Приезжай, сидит напротив, тепленький".

Когда Грек вошел в комнату Рязанова, мужчины сближали лафитнички.

– Ну, тебя за смертью посылать, – тотчас же сказал Толя, – бери стакан, наливай себе, у нищих слуг нет.

Ни слова не говоря, Грек схватил свободный стаканчик и плеснул в него из бутылки…

Чокнулись, выпили.

– Как поживаешь, Толя? – переведя дух, сказал Грек.

– Ничего поживаю, – сказал Толя, – на водку и баб хватает.

Рязанов захохотал, он был уже изрядно навеселе и потому особенно смешлив.

– Не, кроме шуток, – продолжал Толя, – ну шо я заработал за двадцать пять лет? Майора, два огнестрельных и одно ножевое ранение, пенсию, на которую можно два раза на рынок сходить. А теперь я – человек, работаю в службе безопасности банка, то есть сторожем, и получаю в три раза больше.

Грек, разминая в руках сигарету, сказал:

– Моя мама, когда вышла на пенсию, тоже получала в два раза больше.

– Ты, Степаныч, не пугай. Твоя мама получала, наверное, пенсию плюс зарплату. А я пенсию не считаю. Вот ты мне теперь скажи, почему какой-то вонючий банк платит больше, чем целое государство?

– Вот скотина неблагодарная, – сказал Рязанов, – ему деньги платят, а он еще на них бочку катит, хохлятская твоя морда.

– Да не, я скотина благодарная, – нимало не обидясь, возразил Толя, – когда трезвый, а когда выпью, мне становится обидно за державу. Если б вы видели, сколько в них форсу! Управляющий едет на "вольво", а за ним охрана на "чероки" туда-сюда, то справа заедет, то слева. Короче, сколько шику в этой рвани. Для управляющего и трех его заместителей обед возим из ресторана. Ты вот, Рязанов, пить захочешь, откроешь крантик в умывальнике и напьешься, правильно?

– Правильно, – кивнул Рязанов, – истину глаголешь.

– Вот, а они пьют воду только экологически чистую, из бутылочки, а стоит та бутылочка чуть дешевле вот этой водки, что мы пьем. А я, элитный, можно сказать офицер, хожу, их охраняю, раньше ловил, а теперь охраняю.

– А ты не охраняй, если душа не принимает.

– Тебе, Рязанов, легко говорить, ты холостой, а я не могу. Бо мене семью кормить надо.