Сергей Алхутов - Греческая Рапсодия

И, наконец, вот, что сказал дух убитого устами прорицательницы. Он сказал, что, овладев женой, разбойник уселся с нею рядом и принялся ее всячески утешать. Самурай был привязан к дереву, и рот его был забит бамбуковыми листьями, но он все время делал жене знаки глазами, мол, не верь ему, не верь. Но жена, не поднимая глаз, слушала разбойника. Муж извивался от ревности. А разбойник искусно вел речь, говоря, что, утратив чистоту, жить с мужем будет трудно, не лучше ли ей пойти в жены к нему, разбойнику. Ведь он решился на это бесчинство только потому, что полюбил ее с первого взгляда. Слушая разбойника, жена задумчиво подняла лицо. Никогда она еще не была такой красивой. Но что же ответила красавица-жена разбойнику? Дух убитого сказал, что сейчас он блуждает в небытии, но до сих пор, вспоминая ее ответ, его жжет негодование. Она сказала: "Ну, так ведите меня, куда хотите". Но ее вина не только в этом. Следуя за разбойником, державшим ее за руку она, вдруг смертельно побледнела и, указав на мужа, крикнула разбойнику: "Убейте его! Я не могу быть с вами, пока он жив!.."

Услышав эти слова, даже разбойник побледнел. Пристально взглянув на нее, не ответил ничего и вдруг пинком швырнул ее на землю. Скрестив руки на груди, обернулся к самураю: "Что сделать с этой женщиной? Убить или помиловать?"

За эти слова самурай готов был ему все простить. Но пока самурай колебался, жена вскрикнула и бросилась бежать. Разбойник забрал после этого все оружие самурая, в одном месте разрезал на нем веревку и скрылся. Самурай освободился от веревки, поднял кинжал, оброненный женой, и вонзил себе в грудь.

Таня замолчала, допила остывший кофе и прикурила сигарету. Грек не сводил с нее глаз.

– Почему вы так на меня смотрите?

– Вы мне так нравитесь, – серьезно сказал Грек, – вы мне патологически нравитесь, не могу понять, почему.

– Вы что, обидеть меня хотите? – лукаво спросила она.

– Нет, нет, не потому, что вы не можете нравиться, вы очень красивая. Но вы мне нравитесь просто патологически.

Таня улыбнулась, вновь показав все свои прекрасные зубы, и глянула на часы.

– Вы мне лучше скажите, что вы думаете про этот рассказ.

– Знаете, я просто по своему опыту скажу, в драке, после драки никогда не найдешь виноватого, если искать причину. Каждый объяснит так, что виноват будет другой, но не он.

– Вот, – воскликнула Таня, подняв вверх указательный палец. – Именно к этому я давно подбираюсь. Человеку свойственно облагораживать свои поступки. Что характерно, даже дух убитого не сказал того, что могло бы бросить тень на него, хотя казалось бы, ему теперь-то все равно. Позерство. Этот рассказ вершина детективного жанра, потому что мы никогда не узнаем, кто же на самом деле убил самурая. Боже, – вскричала она, глянув на часы, – я погибла! Мама же готовит мясо, и ей до зарезу нужна кинза. Какое-то немыслимое блюдо. Простите, но я побежала.

– Я провожу вас.

– Спасибо, не надо, здесь недалеко. Звоните.

Таня допила мартини и быстро ушла.

Грек проводил ее взглядом и пошел к стойке выпить еще чего-нибудь, покрепче. Ему вдруг стало грустно.

Грек проснулся от телефонного звонка, резко дернулся, отчего в голове сразу возникла пульсирующая боль. Вылез из постели и пошел к телефону.

– Да, – морщась и стараясь попасть черной трубкой в ухо, сказал он.

– Доброе утро, Виктор, – услышал он грузинский акцент, – это Нико говорит. Извините, я подумал и понял, что не смогу найти туда дорогу. Вы не могли бы меня проводить?

– Конечно, Нико, – прислушиваясь к собственному голосу, звучащему откуда-то из-за затылка, сказал Грек. – Где мы встретимся?

– До площади Коммунаров я знаю дорогу, там есть метро. Давайте возле выхода. Давайте через час, вы успеете?

– Успею, – сказал Грек.

Положив трубку, он еще немного полежал в постели, надеясь, что боль уйдет так же внезапно, как и появилась. Впрочем, времени для эксперимента уже не было. Грек поднялся, разжевал две таблетки анальгина и принял горячий душ. После ухода Тани он выпил еще виски, надо было на этом и остановиться, но, уже дома, он пил спирт, мысленно продолжая разговор с девушкой. Грек оделся, выпил чашку растворимого кофе и вышел из дома. Нико ждал его у выхода из метро. Чувствуя на себе взгляды случайных прохожих, Грек небрежно открыл дверь и сел рядом с Нико.

– Может, хотите повести машину? – спросил Нико.

– Извините, не могу, – Грек поводил перед собой указательным пальцем, – башка разламывается.

– Я вижу, вы бледный. Извините, что побеспокоил. Я не задержу вас долго. Только дорогу мне покажите.

Грек согласно кивнул и сказал:

– Сейчас прямо, до круга, по кругу налево и все время прямо до моста. – Закрыл глаза, откидываясь, прижимая затылок к прохладной коже подголовника.

Сразу же перед ним возникла Танина улыбка, и он продолжил разговор с ней.

– Мост, – сквозь дрему услышал он характерный голос Нико.

– Правей моста и под мост налево, – сказал Грек.

Нико выполнил маневр.

– Теперь все время прямо, проедем пикет и второй перекресток налево.

– Какой пикет?

– Пост ГАИИ.

– Хорошо.

Грек вновь задремал и проснулся оттого, что машина остановилась. Он открыл глаза и увидел железнодорожный мост.

– Приехали, – сказал Нико, – ваша остановка.

Грек сидел, не двигаясь, что-то не понравилось ему в голосе Нико.

– Как-то ты не очень вежливо это сказал.

– Извините, но это вам показалось. Вам нужно возвращаться.

Грек подавил в себе раздражение и сказал:

– Все хочу тебе сказать и забываю. Ты очень хорошо говоришь по-русски.

– Мераб оплачивал мне репетитора. Он хотел. Чтобы я поступил в юридический институт здесь, в России. Со мной два года занималась учительница русского языка, пенсионерка.

– Понятно, – кивнул Грек, еще хочу тебя спросить – сколько тебе лет?

– Двадцать.

– Ты же молодой еще. Ты уверен, что сможешь это сделать?

– Да.

– Ты вообще представляешь, что такое убить человека?

– Очень хорошо представляю.

– Тебе что. Приходилось это делать?

– Да.

– Солдата. Это было девятого апреля восемьдесят девятого года в Тбилиси, во время разгона демонстрации. Он гнался за женщиной с саперной лопаткой в руках, так увлекся, что свернул за ней в переулок, там я его и застрелил.

Наступила пауза. Некоторое время оба молчали, затем Грек вновь заговорил:

– Послушай, Нико, ты хочешь убить Яшу, отомстить за отца. А тебе не приходило в голову, что могут убить тебя?

– Возможно.

– Тогда твоя мать, потеряв Мераба, потеряет и тебя.

– Он терпеть не мог мою мать. Ваш довод не работает. Мама его давно потеряла. И вообще, я прошу прекратить этот разговор.

– Ладно, как хочешь. Я посижу немного с тобой покурю.