Вячеслав Денисов - Жестокий наезд

Как вы все мне надоели...

Хотя, Струге, ты ожидал таких наездов. Но не ожидал такого хитрого. Поди догадайся сейчас, с чьей подачи прибыли сюда эти архаровцы. Вполне возможно, что это дело рук Малыгина-старшего. Если судья Струге любит закон, то почему в этом случае он должен противодействовать его исполнению.

Все эти люди, вместе взятые, никак не могут взять в толк одной простой истины. Судья Струге действует по закону написанному, исключающему суд по понятиям!

Я встал и подошел к своему волшебному чемодану. Присев на корточки спиной к посетителям, щелкнул кнопками и поставил «свою» запись на защиту. После этого, не поворачиваясь, показал через спину толстое уголовное дело, на котором жирными буквами была написана фамилия Малыгина-младшего.

– Вас это дело интересует?

– Да, да!.. – был ответ.

«На, на!» – пробормотал я про себя и нажал на кнопку размагничивания записывающих устройств. Если аппаратура при гвардейцах, то сейчас испортилась не только пленка, но и сами устройства. Если аппаратура в серебристом «Саабе», запись сохранится. Только я не уверен, что в легковушке таковая имеется. Нужен фургон с антеннами и свободное пространство, чтобы втиснуть в него мощные магнитофоны. Гвардейцы прибыли к судье-лоху наудачу, в надежде на то, что он не искушен в оперативных подлостях.

Можно сейчас отыграть от обратного. Возмутиться и, негодуя, отказать. Только вряд ли потом Лукин поверит в такой спектакль. Слишком классически все разыграно. Не хватало еще сейчас вставить в разговор фразу: «Присяга судьи запрещает мне действовать вопреки требованиям закона. Я сберегу свою честь, если соглашусь на ваше предложение».

Председатель областного суда, прослушивая потом мою запись, скажет: «Струге, я думал, ты дурак, а ты совсем дурак. Кто поверит в эту киношную инсценировку?»

Ладно, сделаем так, чтобы ни один режиссер не сомневался. Чтобы Лукин верил, как Станиславский...

Я вернулся к столу.

– Есть два варианта.

– Мы готовы выслушать оба, – с готовностью среагировал тот, что был старшим. И по возрасту, и по должности.

Едва я закончил свою фразу, как сразу услышал скрежет когтей и звук взметнувшегося с пола тела Рольфа. Собаки – твари от бога. В квартире, в которой, кроме меня, находилось еще четверо живых существ, лишь собака поняла мои мысли. Ни жена, ни эти двое профессионалов – сомневаться в последнем не приходилось – не расшифровали содержание тех флюидов, что покинули мое тело и повисли в воздухе. Я сказал простую фразу, расценивать которую можно с тысячи позиций. Но лишь Рольф понял ее однозначно.

Саша придержала пса, пристыжая его какими-то словами, а я закончил:

– Вариант первый – вы выходите через дверь, и прямо сейчас. Вариант второй – вы покидаете квартиру через окно, но на это у меня уйдет некоторое время.

В воздухе повисла тишина. Такой прыти от меня никто не ожидал. Все шло так ровно и спокойно...

Не думаю, что мужики испугались. Просто им хотелось сохранить хорошую мину при плохой игре. Они встали и молча прошли в прихожую. Я их не провожал. Глупо стоять, опершись на косяк, и дожидаться, пока выпровоженные таким образом гости зашнуруют свои ботинки и намотают шарфы. Последнее, что я услышал, была, конечно, угроза.

– Вы совершили большую ошибку, Струге.

Моим корректорам придется встать в очередь. Слишком много подобных ошибок мне пришлось совершить за девять лет работы судьей.

Слишком много.

Предоставленный для обозрения свидетель был веснушчат и рыж до такой степени, что я невольно бросил взгляд на потолок. Там размещались датчики автоматического пожаротушения. Свидетель автокатастрофы на проспекте Ломоносова был бодр и сообразителен, как и все рыжие. Нарядный джемпер-шалка, вышедший десять лет назад из моды, и лоснящиеся, но тщательно выглаженные костюмные брюки поведали мне о том, что этот тридцатипятилетний мужчина следит за собой, несмотря на то, что его финансовое положение к этому не располагает. Когда брюки скрылись за трибуной, на виду остался лишь джемпер. Теперь я заметил еще и то, что рисунок на нем сбит, а это значит, что на вещи устраняли недостаток в виде прорехи. Если учесть, что место ремонта было на груди, то сразу представляется пара сильных рук, некоторое время назад хватавшая обладателя джемпера за грудки. В банальных драках за грудки не хватают, там сразу бьют в лицо рукой или ногой.

Иногда визуальный анализ мешает мне сосредоточиться. Я начинаю делать о говорящем выводы задолго до того, как он открывает рот. Отведя от рыжего взгляд, я в очередной раз дал себе слово слушать, а не делать выводы о человеке по внешнему виду. Такие обещания я ни разу не нарушал раньше и не позволю себе этого сделать сейчас. Однако иметь свое мнение мне никто не запретит.

Данный гражданин под фамилией Гринько, если верить материалам дела, появился через некоторое время после того, как произошло несчастье. Протокол его допроса был обозначен двенадцатым января 2003 года, то есть через две недели после случившегося. И за полтора месяца до того, как дело было расследовано до конца и передано в суд.

Вопрос-ответ, вопрос-ответ, как того требует закон. Вот и познакомились. Гражданин Гринько работает лифтером в высотке на улице Серафимовича. А в момент происшествия стоял на остановке и ждал автобуса. При этом он читал воскресный выпуск «Терновской правды» и был отвлечен от чтения страшным по звуку ударом.

– Расскажите, Гринько, каков распорядок вашего рабочего дня.

Кажется, этот вопрос не входил в планы адвокатов. Половина защитников уставилась на меня, половина – на свидетеля.

– Каждый божий день я работаю на своем рабочем месте. Пять раз в неделю, с шести утра до восемнадцати вечера.

Таков был его ответ.

– Когда вы последний раз были в отпуске?

Еще большее удивление.

В отпуске Гринько был в сентябре прошлого года. А когда Гринько был последний раз на больничном?

– Я не болею, слава богу. – Гордый ответ.

Вообще, когда имя всевышнего начинают впутывать в речь тогда, когда это совершенно не нужно, у меня сразу возникает сомнение в том, что человек искренен.

Я сейчас задаю вопросы, которые в первую очередь должен был задать следователь ГИБДД Мокрушин. Устанавливаю факт того, что Гринько на самом деле может что-то пояснить по интересующим нас фактам. Через секунду я задам последний вопрос, который все прояснит...

– Значит, если верить тому, что вы говорите, Гринько, в момент происшествия на проспекте Ломоносова вы должны были находиться на своем рабочем месте, в помещении лифтера. Была среда. Часы показывали пятнадцать часов дня. Вы не были в отпуске, не были и на больничном. Как вы могли в это время видеть то, что случилось у салона модной одежды для молодоженов?