Сергей Зверев - Жулик: грабеж средь бела дня

Прояснить ситуацию мог лишь Цаца. Сбегав к машине, Эдуард Иванович выпустил из салона ротвейлера и, предвкушая пытки над Зацаренным, вернулся к дачному домику. Оставил пса охранять пленника, а сам вновь обыскал дачу – на этот раз куда основательней. Единственным местом, где похитители могли спрятать дочь, был небольшой подвал на кухне. Однако никаких следов Таниного пребывания там не оказалось.

Пришлось тащить Гену в домик. Вода из рукомойника, выплеснутая в лицо, быстро вернула его к жизни. Заметив бывшего опера, возвышавшегося над ним в позе безжалостного карателя, Цаца мертвенно побелел. Однако ротвейлер, агрессивно дышавший ему в ухо, испугал еще больше.

Первый вопрос бывшего сыскаря прозвучал с краткостью алгебраической формулы:

– Где дочь?

Похититель булькнул горлом и не ответил. Он был испуган и подавлен случившимся и потому просто не находил слов.

Голенков расценил это молчание по-своему.

– Ага, отвечать не хочешь? Ладно… Знаешь, когда я был опером, у меня была почти стопроцентная раскрываемость, – задумчиво сообщил он. – Таких замечательных успехов я добился довольно просто: к яйцам подозреваемых подносил оголенный электропровод. Больше десяти минут никто не выдерживал, все подмахивали «чистосердечное признание». И при этом – никаких следов побоев и пыток. Интересно, а сколько выдержишь ты?

– Тан-н-ньки здесь н-н-нет… – слабо заблекотал Гена.

Теперь Голенков окончательно убедился, что вчера вечером ему звонил именно этот человек. Тембр и интонации совпадали – как бы похититель ни пытался изменить голос при телефонных переговорах.

– Нет, говоришь? – Срезав с кипятильника шнур, бывший мент аккуратно зачистил концы ножом. – А где она?

Не дождавшись ответа, Эдуард Иванович сунул один конец провода в розетку, до самых ноздрей наполненную электрическим током, а другой поднес к паху собеседника…

Зацаренный заходился в крике, точно свинья, которую волокут на убой. Пришлось набросить ему на голову подушку: вопли могли разбудить соседей.

– Где Таня? – негромко рявкнул Эдик, выдернув шнур из розетки. – Я тебя, суку, мучить буду, пока не скажешь! А скажешь – жить останешься. Обещаю.

Видимо, до Гены наконец-то дошло: солнце ему не светит и ловить больше нечего. Слова «жить останешься» стали той самой спасительной соломинкой, за которую оставалось уцепиться. Глядя на оголенный провод, раскачивавшийся перед самым лицом, Цаца тонко скулил, и скулеж этот вскоре перешел в тихий протяжный вой.

– Если расскажешь – отпущу! – пообещал Эдуард Иванович, присаживаясь перед Геной на корточки. – Честное ментовское слово!

Рассказ Зацаренного прозвучал довольно бессвязно, но искренне. Незадачливый похититель не утаил ничего, поведав разъяренному отцу и о Мандавошке, у которой он одалживал царский червонец, и о неудачной попытке создания себе алиби на Бобровице, и о внезапном визите Дяди Вани на съемную хату… И о своей попытке блефануть – мол, Танька у меня, готовь лавэшки!

– Еще раз: как, где и при каких обстоятельствах ты встретил Сазонова? – нетерпеливо перебил Голенков; он уже понимал многое. – Ну, за железнодорожным переездом… Только подробней!

Язык рассказчика заплетался, голос постепенно падал, пока не замер в сиплом шепотке:

– …а потом Жулик отобрал у меня «волыну», уселся в «жигуль» и уехал… С ним еще какой-то странный мужик был, с бритвой. А Танька лежала в багажнике. Больше ничего не знаю…

Оставив Цацу под охраной Мента, Эдуард Иванович вышел на крыльцо и устало закурил, размышляя.

У него не было оснований не верить Цаце. В рассказе этого шпаненка, возомнившего себя крутым гангстером, сходилось абсолютно все – включая время и место обнаружения ментами сгоревшей «Волги». Зацаренный умудрился даже запомнить номер машины: минюстовский шифр «ААК» и три семерки.

Впрочем, от этого Эдику было не легче – скорее наоборот. Случилось самое жуткое: любимая дочь, цель и смысл его жизни, случайно оказалась в лапах врага номер один.

Да и теперешняя ситуация была весьма щекотливой. Заявлять в ментуру о похищении он не мог: пришлось бы ссылаться на Цацу. А оставлять этого выродка в живых было нельзя ни при каких обстоятельствах. Зацаренный-то, конечно, «шестерка», но за спиной его – Дядя Ваня с мощной бандитской фирмой, большими деньгами и нехилыми связями. К тому же заявление о похищении Тани рецидивистом Сазоновым все равно ничего не изменит: ведь Жулик находится в федеральном розыске!

Коробейник вряд ли будет искать пропавшую. Этому жирному борову теперь не до службы.

Воспоминание о бывшем друге заставило Голенкова скривиться, словно от зубной боли.

– Юра, Юра… – с ненавистью прошептал он. – Вместе служили, вместе водку хлестали, вместе баб пороли… Так меня развести, а?! Чтоб ты сдох, с-сука поганая!

Жажда физической ликвидации Коробейника не оставляла бывшего подпольного миллионера даже теперь.

Неожиданно в сознании, словно перископ отчаянной подводной лодки, всплыла совершенно безумная мысль. Мысль эта мгновенно разрослась в идею, и когда идея овладевала Эдиком, она уже не казалась ему безумной. Детали, вырисовываясь все отчетливей, складывались в замечательный план.

Оставлять Цацу в живых нельзя. Это надо принять как аксиому. Но убийство директора «Находки» неизбежно повлечет за собой уголовное расследование. Да и Михалюк наверняка назначит ментам премиальные, чтобы поднять свой авторитет перед братвой. Так почему бы не перевести стрелки на Жулика? К тому же этого подонка вполне можно подставить не только с убийством Цацы, но и с ликвидацией Коробейника (а если повезет, то и Наташи).

Задумка выглядела просто, изящно и вместе с тем весьма убедительно.

Сперва из «Кадиллака» расстреливается джип начальника ГУВД – естественно, вместе с владельцем (и пассажиркой, что было бы просто здорово). Расстрел происходит при свидетелях: ведь полгорода знает, кому принадлежит американский лимузин! Затем какие-то случайные люди обнаруживают «Кадиллак» на городской окраине, с трупом Зацаренного на водительском сиденье. Во время оперативно-следственных действий менты находят в салоне портмоне – то самое, случайно оброненное Жуликом на парадной лестнице прокуратуры. Улика – стопроцентная: фотография Сазонова с мамой и котом, а также отпечатки пальцев убийцы скажут сами за себя.

Даже курсант-двоечник средней школы милиции без труда восстановит последовательность событий: сперва Зацаренный по заказу Сазонова расстрелял автомобиль Юрия Васильевича, а потом заказчик избавился от исполнителя. Мотивации очевидны: во-первых, месть товарищу полковнику за разоблачение лжеследователя Генпрокуратуры, а во-вторых – нежелание платить киллеру. А потерю кошелька всегда можно объяснить спешкой или каким-нибудь форс-мажором.