Сергей Ильвовский - Шесть шестых

Разговор в двадцать девятом кабинете между Егором Немигайло и Галей Вавиловой протекал совсем в иной тональности...

Нет-нет, внешне все выглядело вполне благопристойно – старший оперуполномоченный уголовного розыска задает вопросы, а свидетельница по делу на них отвечает.

Но взгляды, улыбки, повороты головы, мимика...

Одно то, как Галя якобы невзначай теребила на груди тонкую золотую цепочку с небольшим кулоном, а потом медленно опускала этот кулон вниз, в соблазнительную ложбинку, хорошо проглядывающуюся в глубоком вырезе кокетливой блузки...

Дело слаживалось, оба это прекрасно понимали и с удовольствием доводили старую как мир нехитрую игру до конца.

– Галь, а ты, случаем, не знаешь – почему Жанна уже с утра психовала?

– Нет, ну ты и хитрец, как я погляжу! – Галя метнула в Егора очередной намекающий взгляд веселых карих глазок. – Я смотрю – тебе только палец дай, а ты уже и всю руку оттяпать норовишь...

– Так для работы же нужно – честное пионерское! – Для пущей убедительности Егор даже поднял правую руку и отдал пионерский салют.

– Вот прямо так, для работы, обязательно нужно лезть в наши бабские дела?

– Галочка, ну правда нужно! Для нее же самой нужно-то! Она же при всех Троекурова убить грозилась! Тут хошь не хошь, а она у нас на подозрении. А она темнит чего-то... Знаешь ведь, вижу. Ну для нее же лучше будет! Ну Га-алочка...

– Ага, Галочка, конечно! Все вы такие – как вам что-то нужно – то Галочка. А как получите – сразу Галка! Ладно, скажу. Только Жанке ни гу-гу, договорились?

Егор торжественно прижал руку к сердцу и для честности выпучил глаза:

– Могила!

С утра, до начала съемок, в кабинете Жанны Галя подавала ей различные текущие бумаги, которые та, быстро просмотрев, подписывала и отдавала назад. Но делала она все это сегодня как-то особенно невнимательно.

Забрав последнюю подписанную бумагу, Галя решила спросить:

– Жанка, ты чего сегодня какая-то сама не своя, а? Вовка, что ли, заболел?

– Галк, не приставай! Без тебя тошно...

– Да брось... Твой, что ли, опять загулял? Да плюнь ты на все это, в первый раз, что ли? Для тебя Вовка главное, а мужики... Психовать еще из-за них. Вон мой бывший не с бабами, так с бутылкой в обнимку спал – думаешь, лучше было?

– На этот раз все хуже, Галь. Эта стерва у него работает, и не дура, я ее видела. Молодая, да цепкая. Держит его мертвой хваткой. А ты же сама знаешь – все у него в руках. Квартира на него, дача тоже. Даже машина, на которой я езжу – металлолом, рухлядь железная, – а на него. Думаешь, он нам с Вовкой что-нибудь отдаст?

– Да погоди ты паниковать. Ну погуляет и назад вернется. Как раньше было.

Поколебавшись, Жанна достала из ящика письменного стола пухлый желтый конверт и протянула Гале:

– На, полюбуйся! Я частного детектива наняла – он их сфотографировал.

Перебирая фотографии из конверта, Галя не смогла удержаться от комментариев:

– Смазливая... Ух ты! Ну дают!

Неожиданно, внимательно вглядевшись в один из снимков, она удивленно спросила:

– Подожди... Да это же вроде у вас на кухне?

– В том-то и дело, Галь, – горько сказала Жанна, забирая фотографии. – В том-то все и дело! Раньше он этих тварей домой никогда не таскал...

– Как же этот детектив ухитрился их сфоткать? – спросил Егор. – Прямо у них дома.

– Да шут его знает! – равнодушно ответила Галя. – Какие-то автоматические аппараты поставил или что-то в этом роде. Я ее особо не расспрашивала – сам понимаешь.

– И что? Фотки такие откровенные? На развод потянут?

– Ну и толку ей с этого развода? Разведется – и без ничего останется. А она над своим Вовкой знаешь как трясется? Как она его хотела – ты не представляешь, сколько лечилась! Он же у нее из пробирки – вам, мужикам, этого все равно никогда не понять... И предупредили ее, что больше у нее детей не будет никогда! Вовка у нее еще только в первый класс в этом году пойти должен, а она уже мечтает, как он Оксфорд окончит! Понял? А тут муж может уйти. Гулена он у нее – всю жизнь по молодым девочкам шляется. Запсихуешь тут.

– Серьезные, значит, снимочки-то?

– Снимки? – Галя хихикнула. – Да, некоторые хоть сейчас в порнографический журнал. Аж завидно стало.

– Что это он все с ней, а не с тобой завидно?

– Да ну его, замухрышку! Всех достоинств, что деньги. Мне нравятся мужчины крупные, представительные и обязательно, чтобы какой-нибудь героической профессии: летчики, например, или моряки...

Взгляд, который при этих словах кинула на Егора Галя, не понял бы только дурак. Дураком, во всяком случае, в таких делах, Егор никогда не был...

– А к сыщикам ты как относишься? Нравятся они тебе?

– Сыщики – в первую очередь! Вы же с пистолетами... Бандитов ловите!

– Слушай, а это правда, что вы все на пять дней в отгулы уходите?

– Даже больше получится – там же выходные попадают. А что?

– Ну... мне тогда нужны все твои координаты: адрес, телефоны, домашний и сотовый...

– А это еще зачем? – лукаво поинтересовалась Галя, склонив голову набок и хитро поглядывая на Егора.

– Так ты же у нас свидетельница. Мало ли? Вдруг придется заехать – снять какие-нибудь показания.

– Ах, показа-ания? – многозначительно протянула Галя. – Теперь это, значит, называется показания? Надо же, а я и не знала... И что же, ты собираешься снимать все... показания?

– Все, до единого!

– Вы, мужчины, всегда только обещаете... – притворно вздохнула Галя, доставая из ящика стола и протягивая Егору свою визитную карточку.

– Давайте попробуем зайти с другой стороны, Жанна, – предложил Колапушин, поднявшись из кресла и подойдя к окну. – Вот как этот Ребриков попал к вам на игру? Как все игроки вообще сюда попадают?

– Это довольно просто, Арсений Петрович. – Жанна подняла брови, удивляясь, что это еще кому-то неизвестно. – В финале каждой передачи на экране дается наш телефон. Любой желающий может нам позвонить.

– И вы что же – каждого желающего приглашаете на съемки?

– Ну что вы. Конечно, нет! Есть определенные ограничения. У нас все-таки телевизионное игровое шоу.

– Вот если можно, расскажите мне об этих ограничениях подробнее. Мне очень важно понять, как именно игроки попадают на вашу игру.

– Ну предположим, позвонил нам человек. С ним беседует кто-нибудь из редакции, задает ему примерно тридцать вопросов – не самых сложных, но и не самых простых, обычно из уже отснятых, но еще не вышедших на экраны программ. То есть совершенно реальные игровые вопросы. Если он не смог ответить хотя бы на две трети из них, мы с ним вежливо прощаемся.

– Почему прощаетесь – разве вам не все равно?

– Конечно, нет! Программа ведь имеет определенный хронометраж. Нам нужны эрудированные люди, которые смогут продержаться на площадке достаточно долгое время. Вот таких мы и приглашаем прийти в редакцию.