Татьяна Гармаш-Роффе - Тайна моего отражения

И все же я кусала губы, и все же удерживала дыхание. Из принципа или упрямства, из-за желания ему отомстить за прошлое безразличие или из страха перед будущим, но я не хотела сдаваться, не хотела расписаться в том, что я рада принадлежать ему.

Что уже ему принадлежу.

Прошло, наверное, около получаса, а Джонатан все еще ласкал меня, и я все еще стискивала зубы и отворачивала голову. Мне было уже больше, чем хорошо, – мне стало плохо. Я изнемогала от этой изнурительной игры, от изматывающего все силы и нервы желания. Надо было сдаваться.

Я задумалась, решая, сказать ли ему об этом словами или просто ответить на его ласки, дав ему понять, что признаю себя побежденной?..

Как вдруг Джонатан сел на кровати. Посмотрел на меня долгим изучающим взглядом. И сказал:

– Ладно, я пошел.

Он расстегнул мои наручники и положил их к себе в карман. Нагнулся ко мне и поцеловал меня в щечку.

– Спокойной ночи, Оля. Прости, я, видимо, что-то неверно понял.

И направился к двери.

Я аж подскочила. Я не верила ушам своим! Я не выдержала:

– Как это – «пошел»?!

Он помедлил на пороге.

– Хочешь, чтобы я остался?

Тоже мне! Его как девушку надо уговаривать, что ли? Черт побери, что он мне все время загадки загадывает!

Но что мне оставалось делать? То, что происходило со мной, меня потрясало. Это было больше, чем желание, больше, чем то знакомое удовольствие, которое я привыкла и любила получать от секса. Это была нужда в близости с ним, это была страшная, сильная, почти смертельная потребность. Мне казалось, если он уйдет, у меня остановится дыхание.

– Да, – сказала я тихо.

– Э-э, нет! Так дело не пойдет. Произнеси же наконец вслух, да погромче: «Я хочу тебя, Джонатан!»

Он повернулся ко мне, и я увидела, что у него в глазах пляшут бесы. Он надо мной издевается! Да, просто издевается, и все!

– Ну, говори же! Повторяй за мной: «Я хочу тебя, Джонатан»…

От этих слов сердце мое забилось гулко и сильно.

– Я… хочу тебя… Джонатан…

– Теперь скажи: «Иди сюда, Джонатан»…

– Иди сюда, Джонатан… – повторила я как загипнотизированная.

Внутри моего живота раскручивался смерч – непроглядный, разрушительный.

Он подошел вплотную ко мне. Теперь прямо передо мной чернел шелк его рубашки.

Избегая смотреть на Джонатана – мне было стыдно и сладко признавать себя побежденной, – я протянула руку и несмело расстегнула остальные пуговицы на ней. Потом все же отважилась и подняла глаза, чтобы встретить его взгляд…

Джонатан возвышался надо мной – уверенный в себе, немного ироничный, нежный.

– Вот умница, – тихо произнес он. – А теперь скажи: «Возьми меня, Джонатан».

Я думала – не выдержу. Я думала – умру на месте. Отчего эта словесная – не более! – игра так сильно возбуждала меня, когда я уже была и так доведена до крайнего предела и, казалось, к этому уже ничего не может прибавиться? Не знаю. Просто во мне все содрогнулось, вот и все.

С трудом разомкнув губы, я выговорила:

– Я люблю тебя, Джонатан…

Он не ожидал этих слов. Прикрыв на секунду глаза, он покачнулся, как от удара, и медленно опустился к моим коленям.

Он их обнял. Он терся о них щекой, задыхаясь. Он покрывал их быстрыми, горячечными поцелуями…

Я тоже не ожидала этих слов от самой себя. Они находились за пределами этой игры, которую каждый из нас вел на свой лад.

И, ворвавшись в нее, они поломали все правила, размели на клочки все двусмысленности, все недоговоренности, все намеки. Игра распалась, осела, как мыльная пена, и обнажила правду, разительную в своей простоте.

Я обхватила его голову руками и замерла. У меня в глазах стояли слезы.

…Неизвестно, сколько времени мы просидели так: он на полу, у моих ног, я на кровати, склонившись к нему… Нас овевала тишина, и тишина эта была насыщена счастьем. Я не знала, как сложится наша дальнейшая жизнь, но я твердо знала одно: мы никогда не расстанемся. Мы не можем расстаться. Мы будем всегда вместе.

…И только когда я шелохнулась, он поднял ко мне лицо. Его глаза затопили меня синим сиянием с головой. Я протянула ему руки, я нашла его губы, я прижалась к его жаркому телу, которое скользило по мне, опрокидывая.

– Ты увидишь, это будет прекрасно, – прошептал Джонатан.

И это было прекрасно.

Название вымышленное.

Резинка для волос из ткани.

Привет (франц.).

Как дела? Что с тобой? У тебя странное выражение лица… Ох, извините, я обознался (франц.).

Во Франции молодежь обычно обращается друг к другу на «ты».

Президент французского «Национального фронта», крайне правой националистической партии.

Принцесса Диана.

Во Франции считается неприличным звонить после девяти вечера.

Одна из лучших марок бельгийского шоколада, который считается шоколадом очень высокого качества.

Во Франции в таких случаях говорят «бордель».

Название вымышленное.