Татьяна Гармаш-Роффе - Тайна моего отражения

После чего она попросила меня оставить ее с Шерил наедине. И лишь когда я выходила из палаты, она меня спросила:

– Я хотела бы остановиться в квартире у Шерил. Но в ее вещах не было ключей. Вы не знаете, где они?

Где они? Перед глазами пробежали сцены: Шерил отдает мне ключ, я закрываю квартиру и спускаюсь, и тут же взрыв…

– Они должны быть в моих вещах. Я посмотрю.

Ключи были действительно у меня. Выйдя от Шерил, Кати спросила, не смогу ли я ее сопроводить.

Я могла. Мой врач мне как раз утром сообщил, что я могу, по состоянию моего здоровья, выписаться, но вряд ли буду чувствовать себя комфортно за пределами больницы в таком виде, так что, со своей стороны, он мне рекомендует провести еще недельку здесь…

Я заверила его, что непременно так и сделаю, тем более что страховка платит. У меня не было ни малейшего желания появиться с обклеенным лицом на глаза изумленному народу.

Взяв такси, мы с Кати поехали на площадь Республики.

Кати молчала всю дорогу. Мне было очень неуютно рядом с этой дамой с неприветливым лицом и редкой неискренней улыбкой. Только когда мы уже почти подъехали к дому Шерил, она вдруг повернулась ко мне и спросила:

– Значит, вы русская?

Действительно, врач упомянула о моем гражданстве, когда представляла меня. Так чего же она переспрашивает?

– Да, – ответила я недоуменно.

Кати отвела глаза и отвернула голову к окну. Но спустя минуту до меня донесся ее следующий вопрос:

– Из Москвы?

– Из Москвы, – сказала я сдержанно, – а что?

Ответа не последовало. Ее вопрос оставил у меня неясный, но неприятный осадок. Должно быть, Кати не любит русских, решила я.

Удивительно, стекла в подъезде были уже вставлены, стены вымыты, и почти ничего не выдавало следов взрыва, происшедшего тут неделю назад. Мы поднялись на лифте, и перед дверью квартиры я протянула Кати ключи.

– Как я вам говорила, мы с Шерил собирались переезжать, так что не удивляйтесь, все упаковано…

Кати вошла первая и застыла на пороге комнаты. Я топталась сзади нее, полагая, что не следует мешать ее эмоциям.

– Это вы называете «упаковано»? – не оборачиваясь, спросила она ледяным тоном.

Я вытянула шею из-за широкого плеча.

В комнате все было вверх дном, приготовленные нами коробки и сумки выпотрошены, мебель перевернута, вещи валялись по всей квартире.

Значит, Шерил не оставили в покое. В квартире что-то искали.

Я вызвала полицию.

Приехал уже знакомый мне комиссар Гренье с двумя помощниками, которые принялись перебирать и описывать вещи, снимать отпечатки. Я представила комиссару мачеху Шерил. Подняв валявшиеся стулья, он предложил нам сесть и спросил:

– Кто из вас может мне сказать, пропало ли что-нибудь?

Кати в ответ пожала плечами.

– Я не знаю достаточно хорошо вещи Шерил, – ответила я, – но, по-моему, у нее ничего ценного не было. Она к вещам равнодушна… Кроме того, часть из них мы собирались перевезти сами и успели погрузить в машину – они, видимо, разлетелись на кусочки во время взрыва. А что там было, я толком не знаю. Шерил сама складывала. Я только видела, что там было стекло – посуда, вазочки…

– Одежда, косметика, украшения, – добавил комиссар. – Кое-что уцелело и находится у нас в полиции. Вы можете за ними прийти, – обратился он к Кати.

– Вы думаете, это простая кража? – спросила я. – Кто-то из соседей мог сюда залезть, зная, что хозяйки нет… – добавила я соображение.

Комиссар покачал головой:

– Вряд ли. Смотрите, как все было разбросано – зло, без всякой необходимости, как эти стулья, например, на которых мы с вами сейчас сидим… Кто-то искал здесь что-то конкретное и злился, не находя. Но нашел ли в конце концов – мы не знаем. Вам ее деловые бумаги не знакомы? Где она их держала?

– Не могу сказать… Шерил как-то обронила, что ничего не хранит дома – помните, я вам уже рассказывала, что в ее квартиру и раньше забирались? Они и в тот раз ничего не взяли, только перебили ее компакт-диски и аудиотехнику. Как и сейчас, зло и бессмысленно. Но с тех пор она стала остерегаться хранить что-либо из деловых бумаг дома.

Двое полицейских закончили наконец работу. Поговорив с ними, комиссар снова обратился ко мне:

– Шерил не вела дневник? Был ли у нее еженедельник? Адресная книжка?

– Насчет дневника – не знаю, а еженедельник был точно, я сама видела. Еженедельник в кожаном переплете, толстый, темно-коричневый, густо исписанный, и там же раздел адресов. Но он, скорее всего, в сумке у Шерил остался.

– В сумке его не было. Мы все просмотрели. Вернее, клочки от того, что там осталось… Еженедельника не было. Возможно, Шерил решила, что во время переезда он ей вряд ли понадобится, и сложила его с другими вещами… Но, если это так, то его украли.

– Зачем? – тупо спросила я.

– Хотел бы я это знать, – был ответ комиссара.

– Надо связаться с членами «Чистой планеты». Возможно, у нее намечались какие-то встречи, были какие-то пометки в связи с конкретными личностями, и именно они интересовали грабителя…

– Спасибо, Джессика Флетчер[Героиня американского телесериала, весьма популярного во Франции, Джессика Флетчер, будучи автором детективных романов, вечно вмешивается в следствие полиции и в конечном итоге распутывает таинственные преступления.. Без вас я бы не догадался.

Мы остались с Кати одни посреди хаоса.

– Я… Если хотите, я могу вам предложить остановиться в моей квартире… Здесь ведь невозможно жить!

Я имела в виду свою прежнюю квартиру – ведь она еще числилась за мной, Владимир Петрович до сих пор так и не знал, что я переехала.

Кати посмотрела на меня.

– К тому же эту квартиру полиция наверняка опечатает.

– Я могу остановиться в гостинице, – произнесла она полувопросительно, давая мне возможность, на случай, если мое предложение было неискренним, ухватиться за этот вариант.

Бедолаги, как они только выживают в их западном мире с подобным стилем взаимоотношений!

– Я предлагаю совершенно искренне. Я должна еще остаться в больнице, квартира свободна. Никаких проблем. Да и потом, у меня уже есть другая, которую мы сняли вместе с Шерил…

– Спасибо, – сказала Кати, в первый раз улыбнувшись по-человечески, – это очень любезно с вашей стороны.

– Ну что вы, у нас в России это совершенно нормально. Вы мать моей подруги…

– Приемная мать, – сказала Кати.

– Я знаю, – кивнула я, – это не имеет значения. Вы близкий ей человек.

– Вы с Шерил очень дружили? – глянула она на меня как-то настороженно.

– Очень.

– Вы действительно не знаете, кто мог подложить бомбу в ее машину?

– А по-вашему, я должна знать? Вы подозреваете, что я замешана в этом взрыве? Или для вас все русские являются тайными агентами КГБ, как в ваших дурацких фильмах?