Татьяна Гармаш-Роффе - Тайна моего отражения

Если бы в этой дачной тюрьме был телевизор, Игорь бы его смотрел. Если бы здесь были книги или хотя бы газеты, он бы их читал. Если бы здесь был компьютер, он бы поработал.

Но ничего этого здесь не было, и нечем было занять мозги, чтобы вытеснить оттуда паршивые вопросы, которые навязчиво лезли в его сознание.

…Игорь никогда не задавал лишних вопросов. Ни другим, ни самому себе. Зачем они нужны, эти вопросы, лишние уже потому, что на них чаще всего либо ответа нет, либо не хотят его давать?

Но лишнее лишнего в вопросах – это сам ответ. Он, как любая другая информация, вынудит тебя принимать его в расчет, уточнять собственную позицию по отношению к нему, принимать решения, делать выбор…

Выбор, который очень часто сделать невозможно.

Или не хочется.

Поэтому, когда его попросили взяться за розыски двух девушек, он не стал спрашивать – зачем? Он не стал спрашивать у самого себя: с какой целью? Он просто взялся за поручение. И стал искать.

И нашел.

И одна из них оказалась Оля. Его Оля…

Разве он с самого начала не понимал, зачем девочек ищут? Разве он не догадался сразу, что они кому-то мешают?

Если бы он позволил себе хоть на секунду сосредоточиться на подспудных причинах и весьма вероятных следствиях этого поручения, то он был бы вынужден признать, что он все понимал прекрасно. Но ведь у Игоря принцип: не задавать лишних вопросов. А нет вопросов – нет и ответов. Нет и ненужных мыслей, нет лишнего понимания того, что тебя вовсе не касается.

Он никогда не предполагал, что может наступить такой момент, когда непрошеные ответы на незаданные вопросы станут возникать сами собой, всплывать из подсознания. И тогда, как бы ни сопротивлялся его разум, как бы ни пытался скрыться, защититься от безжалостной правды – вдруг станет отчетливо ясно, зачем их ищут.

Только поздно. Он уже ничего не сможет сделать.

Теперь, когда Игорь им больше не помеха, они ее убьют.

И это он привел к ней убийц.

…Впрочем, если бы он и отказался от этого поручения, они нашли бы другого исполнителя, и тогда, может, Оли уже вообще бы не было в живых. А так – он по крайней мере сумел для нее что-то сделать! Сумел настоять на ее переезде. Им еще придется ее поискать. Может, и не найдут…

Может быть.

Он без всякого энтузиазма обвел глазами железную дверь, зарешеченные окна. Да, он уже ничего не сможет сделать для Оли. Ей остается только надеяться на себя. А ему остается лишь пожелать ей удачи…

Ему было горько. Ему было больно. И обидно. Он терять Ол ю не хотел и чтобы она умирала – такая молодая, такая хорошая, красивая девочка, – тоже не хотел. Но ситуация ушла из-под его контроля, а Игорь никогда не влезал – ни физически, ни эмоционально – в неконтролируемые ситуации. Зачем лезть туда, где все твои действия обречены на провал? Зачем расходовать свои эмоции, переживать, когда ситуация все равно будет развиваться так, а не иначе – то есть так, как хотят другие люди, а не ты сам?

Да, он любил Олю. Когда он увидел ее первый раз, она показалась ему миловидной, но рядовой девочкой. Потом, в ресторане, когда он отпаивал ее чаем, ему понравилась ее реакция на какие-то его слова – простые, впрочем, слова, ничего такого особенного он ей не сказал. Но для Игоря самое главное в людях это то, как они смотрят, как произносят слова – важнее, чем то, что произносят! В этой девочке была простота – не простеца, а простота, вещь благородная. В ней не было ни у жимок, ни дешевого кокетства, ни подобострастной готовности на все, выдающей себя блеском в глазах при виде набитого кармана, – не было этой пошлой печати времени, которой столь сильно отмечено юное поколение девиц, словно они все разом готовят себя к коллективному выходу на панель.

Когда он притащил ей шубу, он сделал жест действительно бескорыстный. У нее шубы не было – не считать же то, что она носила, за шубу, – а у него имелись деньги. Впрочем, они у него всегда есть, уж что-что, а зарабатывать их – зарабатывать, да, а не воровать! – Игорь умеет, за что сам себя гл убок о уважает. Он принес ей шубу, и этот жест был сродни то му, которым поправляют неполадки в собственном костюме: так негоже носить вещи, вот и все. Вопрос эстетики. Старая задрипанная шуба не на месте на такой хорошенькой девочке, это задевало его вкус. Следовало ситуацию исправить. Он и исправил.

Игорь человек независимый и состоятельный. И, в общем-то, отзывчивый. Поэтому он может позволить себе сделать добро мимоходом. И за свой жест он ничего ни у кого не требует. Так в переходах подают милостыню – не будешь же ждать ответного жеста от бедной старушки, правда ведь? Это называется благотворительностью. И шуба в подарок – это тоже была благотворительность. Он сделал жест и забыл об Оле.

Почти год прошел, когда он снова вспомнил. Вспомнил и подумал – а почему бы этой девочке не стать моей девочкой? Она славная…

Пошел, проведал. Отказалась бы – он бы не переживал. Нет так нет. Игорь никогда не влезает в ситуации, которые находятся не под его контролем.

Но она не отказалась. Она влюбилась в него.

Что греха таить, он тоже. И они были счастливы вместе три года.

И вот теперь все ушло из-под его контроля.

Его любовь.

Ее жизнь…

А может быть, и его, Игоря, жизнь? Что они собираются сделать с ним? Чем закончится этот домашний арест? И есть ли у него способы повлиять на ситуацию, взять ее под свой контроль?

Вот о чем сейчас надо думать.

– Что делать, скажи мне?! – требовала я ответа от серьезно-сосредоточенного Джонатана.

– Тише, Оля. На тебя оборачиваются. Возможно, здесь есть люди, понимающие по-английски.

Я оглянулась вокруг. Действительно, за ближайшим столиком два парнишки быстро отвернулись от нас, выдав себя смущением. Я понизила голос и перешла на французский:

– Ты понимаешь, что если еще что-то и можно сделать, то нужно действовать немедленно?

– Мы ничего не сумеем ни понять, ни предпринять, пока не размотаем этот клубок по порядку. Чтобы найти Игоря, надо найти заказчика на вас с Шерил. Только он мог похитить или убрать Игоря, который попытался спасти тебя и тем самым ему помешать.

Я сидела молча, горестно уставившись в одну точку. У меня было трое близких и дорогих моему сердцу людей: мама, Игорь, Шерил. И все эти трое людей находились в ситуациях ужасных, отмеченных печатью беды: мама переживала и мучилась от моего исчезновения, строя догадки одна страшнее другой; Шерил застряла между жизнью и смертью; Игорь пропал, и, если он еще был жив, над ним тоже висела смертельная угроза. А я – я изменница…