Любовь Арестова - Тайна двойного убийства

До этих озер от Васильевской заимки километров семьдесят, не менее. Собственно, это не несколько, а одно озеро. Когда-то, видимо, их было много в предгорьях Саян, но теперь в тех местах лишь одно, а название осталось старое, так вот и зовут — Голубые озера, во множественном числе.

Далеко от жилья Голубые озера, никто не беспокоит без нужды дикую птицу, живут там вольготно утки, гуси. Даже осенью редко-редко охотники наведывались туда. Богато озеро птицей, да кто в такую даль за уткой пойдет? Как говорится, за морем телушка — полушка, да рубль — перевоз.

Сорока же навещал озеро ежегодно и не столько из-за утиной охоты, сколько из-за удивительной красоты.

Озеро действительно было голубым, с чистой холодной водой, в озерной глади отражались недалекие отроги Саян, берега казались драгоценной ажурной рамой. Дальше за озером шли болотистые места — вот где, видимо, были раньше другие озера. На этих болотах в изобилии рос трилистник, которым неизменно ходили лакомиться великаны-сохатые. Богатые места, но труднодоступные.

И там-то у Сороки есть крепкий шалаш, который знает Андрей. Договариваясь о встрече на Озерах, они говорили о нем.

Николаев как руководитель группы понимал важность хорошей подготовки операции. Нельзя упустить ни единой мелочи. И самым разумным посчитал он опять обратиться к опыту старых таежников. Вместе обсудили детали.

Прилетел вызванный ночью вертолет. С радостью Николаев увидел спешащего к нему Серова.

Поздоровавшись, майор сказал Николаеву:

— Криминалист звонил из области. Подтвердились наши догадки. Геолог убит картечью Игошинского зятя. Все сходится — физико-химические свойства, способ изготовления. А вот дробь стандартная, да теперь не в ней главное. О ваших делах мне сообщили, я и решил сам наведаться, да еще вам подспорье прихватил, — он показал на сверток, который положил на землю при встрече. — Здесь автомат. Пригодится. Работа серьезная предстоит.

— Спасибо, — от души поблагодарил Николаев. Он и сам уже задумывался над тем, что вооружены они для поисков в тайге неважно. А ведь он обязан не только организовать розыск, но и обеспечить безопасность людей и, если понадобится, защитить их.

— При задержании Игошина будьте осторожны, — продолжал майор. — Я сам не могу с вами идти. А хотелось бы, — вздохнул он огорченно. — Давайте теперь о плане операции. Времени есть немного, — он взглянул на вертолет, вокруг которого собрались геологи.

Николаев принялся рассказывать. Организуются две группы задержания. Седых выделил пару геологов, так что в каждой группе будет по три человека. В первой — старший Николаев, с ним пойдут Сорока и геолог. Во второй — старший Колбин, с ним — Балуткин и другой геолог. До озера группы идут вместе, затем разделяются и контролируют озеро с двух сторон, сходясь у шалаша Сороки.

Выслушав, Серов одобрительно кивнул и заметил:

— Продумали правильно все, дельно. Примите и мои советы. Проследите за одеждой, снаряжением. Вы должны выглядеть как настоящие геологи в маршруте. Предупредите, чтобы в пути не велись разговоры об убийстве, — вообще не касайтесь этой темы. В тайге Игошин может следить за вами, такую возможность нельзя исключить, он опытный охотник, и мы не знаем, что с ним. Я уж подумывал, — он горько усмехнулся, — нормальный ли он, здоров ли психически. В общем, надо быть готовым ко всему. Берегите людей. Если за неделю результата не будет — объедините группы и шлите связного, лучше всего Балуткина, он справится. И еще. В случае задержания Игошина тщательно продумайте конвоирование. Ему терять нечего, а вести далеко. И не спешите при конвоировании, только не спешите.

— Ясно, майор, — все учтем, — ответил Николаев.

— Я займусь инструктажем, проверю. Только бы найти его, а там не упустим.

— Ну, удачи вам! — майор попрощался и пошел к вертолету, где его уже ждали.

Во второй половине дня группы были готовы к походу. Николаев вместе с Седых придирчиво осмотрел людей. Продуктов взяли немного, да Сорока добудет в тайге пищу, на озере будет рыба. Оружие в порядке, одежда тоже.

Николаев еще раз напоминал: нельзя вести разговоры о задержании. Предупредил, чтобы держались кучно. Со всей строгостью, на какую способен, подчеркнул: при обнаружении Игошина задержание начинает старший в группе, остальные оказывают необходимую помощь.

— Присядем, ребятки, как полагается перед дорогой, — сказал Балуткин и первым присел на самодельную скамью у кострища. — Ну, тронули, — скомандовал он же.

Маленький отряд направляется в тайгу, снова в неизвестность.

Наступил август — прекрасная пора в тайге. Солнце днем припекает, небо синее, чистое и высокое, а тайга — красавица выставляет напоказ свои прелести, словно говоря: "Любуйтесь! Вот они — мои стройные ели и сосны, мои могучие кедры, ажурные стланники. Вот моя сизая с матовым налетом крупная голубица, вот розовеет боками брусника”. А осенние цветы — они просто великолепны в зеленой рамке лесов: белые нежные ромашки, густо-сиреневый мощный иван-чай.

Предвещая близкое бабье лето, начинают летать в воздухе тонкие паутинки, попадают на лица путников, щекочут.

Заигрывает, завораживает тайга.

— Эх, погодка-то какая стоит! — мечтательно говорит Балуткин, замыкающий цепочку, и прикрикивает на Сороку, идущего впереди:

— Ты, Семеныч, не гони так, загнал совсем. Зачем запаливать ребят, подумай сам.

Дед Сорока, смеясь, оборачивается:

— Что я слышу! Михалыч пощады запросил. Во дела, так дела. Михалыч, не позорься, ты меня младше на десяток лет. Застоялся конь в стойле! Вот я тебя по тайге погоняю, погоняю, — шутливо грозит он, но снижает темп.

Николаев слушает дружескую перепалку стариков и думает, что затеял ее участковый не зря, хочется ему подбодрить людей. Несколько часов идут они за дедом Сорокой, привал решили не делать до ночлега. Время бежит быстро, а идти по тайге так трудно.

Путается в ногах высокая гибкая трава, то и дело попадаются старые огромные валежины, иные и не перешагнешь, приходится влезать на них и съезжать, как с горки. Чуть зазеваешься, хлестнет по лицу ветка.

Солнце село, но еще стояли голубоватые сумерки, и Сорока уверенно вел группу. Остановились на ночлег, когда совсем стемнело. Сорока вывел их прямо к небольшому родничку.

Они еще раньше решили, что отряду не следует таиться, чтобы не насторожить Игошина, который мог заметить их.

Разожгли костер, поужинали, Николаев молча показал очередность дежурства, и наступил блаженный отдых.

Шли весь следующий день. "Марш-бросок, — шутил Колбин, — чемпионы мира по таежной ходьбе. Лидирует Сорока”.

Вечером у костра Сорока сказал: