Любовь Арестова - Тайна двойного убийства

— Доставайте карты, ребята. Озеро теперь уже близко, завтра пути наши разойдутся.

На карте Колбина Сорока показал, где сделан второй привал, отметил место, где у озера находился его шалаш. По расчетам старого охотника, группа Колбина, обогнув озеро с севера, должна подойти к шалашу примерно в одно время со второй группой, обследующей южную часть.

— Будете споро шагать, поспеете к чаю, что мы заварим, — опять пошутил он. — Не ленись, Михалыч, а то чай остынет.

Сорока стал подробно рассказывать о таежных ориентирах, обращаясь главным образом к Балуткину.

Колбину он сказал:

— Ты, парень, извини, хоть ты старший, а меня в тайге Михалыч лучше поймет, мы с ним договоримся быстро.

— Какие тут обиды, — ответил Колбин. — Я в этих местах впервые.

Утром группы разошлись. Николаев с беспокойством смотрел вслед уходящим. Конечно, он уверен в них, но как предугадать, что предстоит им, в какой ситуации они окажутся — условия розыска были необычными и трудными. Впервые он подумал, что, может быть, не следовало разделяться на небольшие группы, но тут же одернул себя — все они сделали верно. Если ничто не насторожило Игошина, он выйдет к озеру, а если выйдет — значит находится где-то поблизости. Когда произойдет встреча с Игошиным, не знал никто.

— Ну, молодая гвардия, пошли дальше, — негромко сказал Сорока.

— Иван Александрович, ты замыкаешь, а Вадим, — он показал на геолога, — в середке у нас будет. Поглядывайте, ребята, по сторонам, да и под ноги не забывайте смотреть. Спешить не будем.

Пообещав не спешить, Сорока тем не менее вел группу ходко. Не переставал удивляться Николаев выносливости и неутомимости Сороки, а тот успевал на ходу еще рассказывать им о местах, где они проходили. Отдых давал только, как он говорил, со значением — на ягодных полянках, у лесных родничков.

Солнце припекало, рюкзаки казались тяжелее, чем прежде, а встречавшиеся колодины — все больше.

Часа через три утомительной ходьбы вышли, наконец, к озеру, искупались в прохладной воде, и силы вроде прибавились. С улыбкой наблюдал за молодыми Сорока.

— Эх, молодость, молодость. Мне бы ваши годы, ребята, — вздохнул он;

Веселый Вадим ответил:

— А нам бы, дедушка, ваши силы! По тайге, как сохатый, идете. Не угонишься.

— Сейчас что! А вот раньше я ходил, так ходил. Что летом, что зимой. Как говорится, ветер свистел за мной. По соболиному следу три дня в мороз без отдыха бегал.

Пересплю ночь у костерка — и опять. Сейчас уж не то, — охотник опять вздохнул, — не то, ребята. Но силы еще есть, — бодро добавил он, — а посему — айда дальше. Сегодня мы до шалаша моего не дойдем. Заночуем, знаю я место хорошее, недалече будет, верст десять с гаком, — он уже шутил, и Николаев, зная присказку, подыграл ему:

— А гак-то велик?

— Не велик гак, ребята, верст десять всего, — засмеялся старик.

Притворно завздыхал Вадим:

— Десять верст, да десять гак — итого двадцать. Что же ты делаешь с нами, дедушка?!

— Здесь гнус нас заест, — уже серьезно ответил Сорока, — отдохнуть не даст. Место низкое, видите? — он развел руками. — А вот подальше вдоль берега будет взгорье, берег повыше, ветерком продувается, там будет спокойнее. И поляна там большая, ночевать будет удобно, — добавил он, обращаясь уже к Николаеву, — не то, что здесь, — и показал на лес, близко подступивший к воде.

— Правильно, Семеныч, — одобрил Николаев, — пошли, засветло доберемся.

Снова в путь, теперь уже вдоль берега озера. Сорока был прав — к усталости добавились муки от гнуса. Комаров было здесь пропасть, но особенно досаждала мошкара. Несмотря на жару, надели и плотно завязали капюшоны, но проклятый гнус попадал и под завязки.

Сорока вынужден был сделать привал.

— Ну, завтра вас и мама не узнает, — засмеялся он, достал из рюкзака баночку с мазью, дал помазаться ребятам, предупредив:

— В глаза не попадите. Самодельная мазилка, крепкая.

Мазь отпугнула таежных кровососов, стало полегче, и опять дед Сорока шутил:

— Какую вы, братцы мои, скорость развили, когда гнус вас прижал! Чуть меня не обогнали. План, считай, перевыполнили. Скоро, скоро дойдем до заветного местечка.

До заветной дедовой полянки шли долго, но было еще светло, когда наконец вышли к ней.

Сорока замер у края леса, предостерегающе поднял руку — полянка была обитаемой. На ней разбита палатка. Они поняли сразу, что стоять у опушки нельзя — опасно. На вопросительный взгляд Николаева Сорока лишь едва заметно пожал плечами. Чуть придержав Сороку за рукав, Николаев шагнул на полянку первым, за ним — остальные.

И тут Сорока громко и весело заговорил:

— Кто тут есть, добрые люди, встречайте гостей!

Николаев в кармане куртки снял пистолет с предохранителя. Догадливый Вадим быстрым движением сбросил с плеча рюкзак и держал его теперь в левой руке, готовый в любую минуту прийти Николаеву на помощь.

На голос Сороки полог палатки откинулся, и из палатки вышел загорелый человек в плавках.

— Здравствуйте, — приветливо поздоровался он.

— Здравствуйте, — повторил хозяин палатки, удивленно глядя на напряженно замерших людей.

— Давненько здесь обитаете? — продолжал Сорока.

— Что-то раньше я вас в этих местах не встречал. Геологи?

— Геологи, — ответил человек и надел очки, висевшие, как оказалось, на крючке у входа в палатку. — Вот теперь и я вас разгляжу. Проходите, гости.

— Мы к озеру поохотиться пришли, надоели консервы, решили побаловать своих свежениной. А вы здесь как?

— вмешался в разговор Николаев, решив не открывать карты, пока не выяснится обстановка.

— Мы здесь уже третью неделю. Ченская партия. Такой нам маршрутик достался. Что называется — вдали от родины. Двое наших ушли с утра к шурфам, а я вчера ногу повредил, — геолог показал на пятку, заклеенную пластырем. — Один домовничаю.

’’Один”, — отметил про себя Николаев.

— Я тебе, парень, травку привяжу, заживет, как на собаке, — дед Сорока засмеялся.

— Спасибо, попробуем. А вы местный, дедуся, охотник?

— геолог вопросительно посмотрел на Сороку.

— Ну да, — кивнул Сорока, — охотник и местный. Вот геологи, — он показал на спутников, — попросили к озеру проводить, поохотиться им надо, подкормить своих, а я все равно сюда собирался, каждый год хожу за уткой. Ну вот и притопали. К моему шалашу шли, да в гости попали. Ночевать тут придется, не возражаете?

— Отчего же возражать? — ответил неторопливо геолог. — Нам веселее будет. Новости расскажете. У нас рации нет, мы без связи совсем забурели. Глухо, как в танке, — он засмеялся, показав ровные белые зубы, — скоро ребята подойдут, будем ужинать. Я уже ушицу варю, — он повернулся к Сороке и опять спросил: