Даниэль Клугер - Гении сыска. Этюд в биографических тонах

8. Организаторам и агентам частных розыскных бюро не присваивается никаких особых прав и привилегий, и за все совершённые или допущенные ими при розыске нарушения законов они отвечают на равных со всеми гражданами Республики основаниях.

9. Если по ходу порученного бюро явится необходимость в производстве обыска, ареста, выемки или других нарушающих свободу граждан действий, то бюро должно обращаться к содействию органов Милиции или Уголовного розыска, от коих всецело зависит принятие, на основании сообщённых сведений, соответствующих мер.

10. Частные розыскные бюро обязаны вести книги, в которые подробно заносятся все принятые к производству дела, и списки агентов. Книги и списки подлежат осмотру исключительно по специальным в каждом отдельном случае требованиям: Народного Комиссара Внутренних Дел, судебных мест и Начальников: Управления Уголовного Розыска Республики и местного Управления Уголовного Розыска.

11. Размер вознаграждения за заслуги частных розыскных бюро и плата агентам определяется частными соглашениями» [202] Государственный архив РФ. Фонд 393., Оп. 38., Д. 2. Лл. 29, 29 об., 28, 28 об., 26, 27; Лл. 58, 59, 59 об. 60, 56, 57. .

Итак, согласно этому проекту частные розыскные бюро призваны были разгрузить государственные правоохранительные органы в связи с резким ростом преступности в годы недавно закончившейся Гражданской войны. Нам кажется, что тут играла свою роль и новая политика Советского правительства, так называемая «Новая экономическая политика»: в стране появился свободный рынок, частная собственность, появились богатые люди — а следовательно, и преступники тех специальностей, о которых за время Гражданской войны и военного коммунизма успели позабыть. Далеко не все революционеры приняли НЭП, недовольные были и среди сотрудников правоохранительных органов [203] О таком чекисте, не сумевшем принять НЭП, И. Эренбург написал роман «Жизнь и гибель Николая Курбова». . Не исключено, что друзьями они считали не столько жертв преступлений, сколько преступников, среди которых «классово близких» элементов было больше, чем среди «нэпманов», новой буржуазии. Возможно, идея организации частного сыска в стране имела и такую скрытую составляющую: вот пусть буржуев такие же буржуи от сыска и оберегают. Пусть нэпманы платят таким же частникам за охрану, розыск похищенного имущества и прочее. А настоящий уголовный розыск будет бороться с бандитизмом, контрреволюцией и теми преступниками, которые посягают на государственную собственность. Так ли рассуждал старый большевик и чекист Кацнельсон, трудно сказать. Это только предположение, и, разумеется, я имею в виду лишь одну из возможных причин появления проекта. Да и вряд ли Кацнельсон в самом деле так формулировал его цель. Я говорю лишь о возможной эмоциональной составляющей, одной из многих.

Проект вызвал серьёзную критику со стороны наркома юстиции Курского, который в докладной записке указал, что малочисленность аппарата уголовного розыска не позволит должным образом контролировать деятельность частных сыскных бюро. Кроме того, наркомюст высказывал опасения в том, что частные сыскные бюро, имея постоянный контакт с преступниками, могут легко втянуться в организованную преступную деятельность. На это, правда, З. Кацнельсон вполне резонно возразил, что такое подозрение можно высказать и в адрес представителей правительственных органов (в том числе, и подчинённых самому Курскому) — ведь они тоже имеют контакты с преступниками. Но серьёзной дискуссии относительно разрешения частных сыскных бюро не получилось. В августе 1922 года, Кацнельсон ушёл с поста главы уголовного розыска — ушёл на повышение [204] Его карьера была поначалу успешной. Ставленник Г. Ягоды, он прошёл ряд ступеней служебной лестницы и к апрелю 1937 года занял должность заместителя начальника ГУЛАГа. Но завершилось всё расстрельным подвалом в июле того же 1937 года. .

Сменивший его И. Визнер попросил членов Совнаркома отложить рассмотрение проекта, считая его преждевременным (или непродуманным). Визнер в 1923 году скончался, и проект так и канул в Лету. Спустя некоторое время советское правительство особым указом запретило в стране частную сыскную деятельность.

Невозможно проанализировать особенности личностей и биографий наших героев без сопоставления их. Воспользуемся же опытом древнегреческого философа и писателя Плутарха. В самом популярном своём труде, «Сравнительные жизнеописания», он сравнивает знаменитых исторических деятелей, реальных и легендарных, живших в разные эпохи, но в чём-то важном похожими друг на друга: Юлия Цезаря и Александра Македонского, Ромула и Тесея, Демосфена и Цицерона. Чем наши герои хуже перечисленных? По мне, так в чём-то и лучше. Вот и решил я завершить эту книгу сравнением Эжена Видока, Игнациуса Поллаки и Алана Пинкертона.

Что между ними общего?

И чем они отличаются друг от друга — принципиально?

Сначала — об общих чертах. Кроме, разумеется, профессии, того, что все они были сыщиками, борцами с преступностью. Но что ещё в их жизни было похожим? С самого начала?

Думаю, читатель уже заметил: три великих сыщика начинали свою общественную деятельность в эпоху социальных потрясений. Причём все трое вполне активно в них участвовали.

Эжен Франсуа Видок был солдатом, а затем и офицером революционной армии в годы Великой французской революции. Игнациус Пол Поллаки участвовал в событиях европейских революций 1848 года. Алан Пинкертон был самым молодым и радикальным лидером чартистов в Глазго.

А вот затем…

Видок, если верить официальной биографии, стал преступником, а Поллаки и Пинкертон бежали из своих стран, первый — в Великобританию, второй, напротив, из Великобритании — в США.

Что же — Видок из нашей троицы по этому вопросу выпадает?

Да как сказать. Может, выпадает. А, возможно, и нет. Даже если предположить, что официальная версия биографии знаменитого француза справедлива, почему бы не рассматривать его бегство «в Страну Криминала» тоже своего рода эмиграцией? Уходом от привычной жизни? По-вашему, натяжка? Ну, хорошо.

Значит, в вопросе эмиграции Видок выпадает.

Вернёмся к Поллаки и Пинкертону. Оба молоды, предприимчивы, оба полны решимости начать новую жизнь в чужой стране. И оба — так уж получилось — оказываются причастными к правоохранительной деятельности. Пинкертон становится помощником шерифа, Поллаки — переводчиком в суде.

Заметим, что в том же возрасте третий, или, вернее, первый из Большой Тройки, служит в армии, мошенничает, корсарствует, сидит в тюрьме, бежит с каторги. Иными словами, оказывается по другую сторону баррикады, которую защищают его коллеги.