Даниэль Клугер - Наш человек в Риме

В книге Е. Черняка «Пять столетий тайной войны» — бестселлере советской эпохи — история разведки берет свое начало в кровавой, пропитанной духом предательства и виртуозных интриг атмосфере поздней Византийской империи. «Железная маска», Шекспир, Дефо, Бомарше, прочие более или менее известные исторические личности уже не вызывают особого удивления своей ролью в тайной войне европейских держав. Но вот герои эпох, более удаленных от современности, никак не ассоциируются с разведкой и диверсиями. Когда мы говорим о каких-то эпизодах из истории шпионского искусства, о хитроумных операциях, осуществляемых соответствующими службами, о героях этих операций и шпионских историй, то чаще всего в воображении встает образ крутого и обаятельного Бонда-Коннери с неизменной «береттой» в руке, или Штирлица-Тихонова, на короткой ноге беседующего с заправилами Третьего рейха и скрывающего под эсэсовским мундиром партбилет, или интеллектуала в очках, в тиши кабинета раскручивающего с помощью компьютера план некоего головокружительно-кровавого шоу. Во всяком случае, вряд ли предстанет перед внутренним взором образ Бонда в римской тоге или Штирлица в пернатом шлеме, с мечом в руке.

Между тем еще А. Даллес, стоявший у истоков создания ЦРУ любил приводить в качестве примера организации и осуществления разведывательных операций эпизоды из Библии, особенно из Иисуса Навина. Образцовой с точки зрения диверсионно-разведывательной организации он, в частности, считает операцию по взятию ханаанского города Иерихон. Израильские лазутчики проникают в город-крепость, выясняют сильные и слабые стороны его обороны, вербуют сторонников (блудница Раав и ее близкие, укрывшие разведчиков в своем доме от преследования). В то же самое время армия осуществляет ложные операции наступательного характера — отвлекающий маневр. Даллес утверждает, что вербовка Раав проходит по классическим рецептам: найден человек, недовольный своим положением в обществе; далее вербуемого склоняют к сотрудничеству обещанием материального вознаграждения и — главное — повышением статуса после победы.

Сведения, собранные лазутчиками с помощью Раав, помогают осуществить диверсионную часть плана — минирование крепостных стен. Здесь не место говорить о технической стороне дела. Скажу лишь, что по мнению многих историков, стены Иерихона обрушились в результате применения каких-то взрывчатых или горючих веществ. Учитывая мнение английского археолога С. Гизелла о том, что древние израильтяне были знакомы с секретом изготовления простейшего пороха, это представляется вполне возможным. Итог — Иерихон пал, Иисус Навин одержал победу. Кстати, обязательства перед Раав израильтяне выполнили честно и даже скрупулезно. Ее дом, имевший специальный знак (красную веревку на крыше), штурмующие не тронули. Она была принята в общество сынов Израиля, получила вознаграждение. Что же касается социального статуса, то об этом говорит чрезвычайно высокое положение, которое ее потомки занимали впоследствии в Иудейском царстве.

Темой нашего очерка является история человека, не менее известного, чем герои Библии. Что же до времени событий, то они простираются почти так же далеко в глубь времен. На две с лишним тысячи лет.

Речь пойдет о событии, известном из школьных учебников как восстание рабов под руководством Спартака. Но прежде — несколько общих замечаний.

Несколько десятилетий назад в Канаде вышла книга замечательного русского историка-эмигранта М. Коцевалова под названием «Восстания рабов в древнем мире». Несмотря на некоторую академическую сухость названия, книга в ученых кругах производила впечатление разорвавшейся бомбы. Дело в том, что автор, подробно рассматривая все наиболее известные события указанного рода, приходит к выводу: ни об одном из них нельзя сказать: восстание рабов.

Например, явление, долгое время именовавшееся в советской исторической литературе как восстание рабов, возглавляемое Савмаком. Утверждалось, что в Боспорском царстве (совр. Керченский п-ов) в конце II века до нашей эры (107 год) подняли восстание скифы-рабы, предводительствуемые человеком по имени Савмак. Видимо, магия имени (Савмак — Спартак, а Спартак долгое время был символом борьбы рабов за свободу) играла не последнюю роль. Хотя логика говорила о том, что только при полном отсутствии инстинкта самосохранения боспорские цари обращали бы скифов в рабов — ведь рядом находилось мощное Скифское царство! Нет, скифы Боспора находились в достаточно привилегированном положении. Что же касается предводителя — Савмака — то он, возможно, был официальным наследником скифского царя. И событие это представляло собою дворцовый переворот, имевший целью не допустить передачи царской власти над страной Митридату Евпатору.

Сицилийское восстание, которое возглавлял сириец по имени Эвной, также не было восстанием рабов. То есть, в нем участвовали рабы, но — одной национальности. И создали они государство, получившее название Ново-Сирийское царство. Так что, скорее это восстание можно было бы назвать этническим. Египетский мятеж, известный историкам из так называемого «папируса Ипувера», представлял собою гражданскую войну, спровоцированную некоторыми представителями знати. Конечно, во всех внутренних войнах участвовали рабы. Но инспирированы эти войны (или мятежи) всегда были либо соответствующими политическими кругами государства (они же и возглавляли мятежников), либо внешними силами.

Не составляло исключение и самое знаменитое восстание — восстание Спартака в 70-х годах до н. э. Того самого, которого К. Маркс называл «величайшим и благороднейшим из героев античности». А Ленин его мятеж определял как революцию рабов. Немецкие социал-демократы взяли имя Спартака в название своих отрядов (помните? «Вперед продвигались отряды спартаковцев — смелых бойцов…» — из песни о юном барабанщике). Вообще, имя вождя восстания стало чрезвычайно популярным в среде революционеров. И в стране победившего социализма тоже — и спортивное общество, и фабрики, по-моему, даже улицы.

Да простит мне читатель мою иронию. Для меня Спартак, каким он предстает со страниц античных историков, тоже образец благородства, мужества и прочего. Но был ли он борцом за права угнетенных, или преследовал иную цель — большой вопрос.

Еще одно замечание — об участниках восстания. В советской истории предпочитали его называть «восстание рабов». Но рабы присоединились к Спартаку не сразу, во всяком случае, не на первом этапе восстания. Началось оно как побег группы гладиаторов Капуанской школы, в количестве 70-ти человек.