Даниэль Клугер - Наш человек в Риме

Гладиаторы и рабы — отнюдь не одно и то же. Гладиаторы (от латинского gladias — короткий меч) — профессиональные воины, сражавшиеся на арене на потеху толпы. Так сказать, для удовлетворения низменных инстинктов — жажды крови, жажды жестоких зрелищ… В защиту римской толпы следует сказать, что, во-первых, античный мир вообще был достаточно жесток. Во-вторых, рассказы о кровавых бойнях, устраиваемых в угоду черни римскими властями и богачами, несколько преувеличены. Гладиаторский бой, прежде всего, был, говоря современным языком, профессионально-спортивным шоу, а не резней. Зрители приходили насладиться мастерством участников, а вовсе не видом крови. Кровь входила составным элементом в зрелище, но отнюдь не главным. Что же до решения публикой судьбы побежденного бойца, то, опять-таки, он крайне редко обрекался на смерть. Хотя бы потому, что «общественное мнение» обычно организовывалось устроителями игр. Разумеется, смерти были, бывали и убийства. Но ведь и профессиональный бокс не для слабонервных. К слову сказать, гладиаторами нередко становились и римские граждане. Правда, это считалось дурным тоном. Но не более того.

В более поздние времена — во времена империи — даже иные императоры (например, Калигула, Коммод и другие) с удовольствием выступали на арене. Иной раз читаешь о них, что, дескать, эти поступки свидетельствуют о развращенности и даже о психической ненормальности названных выше лиц. Думаю, в таком случае следует признать развращенными и ненормальными, например, значительное число российских политиков, с удовольствием обряжающихся в трусы, майки и бутсы и гоняющих мяч «на потеху толпе». (Кстати, почему современная толпа воспринимается более цивилизованной, чем римская?)

Так что гладиаторы — далеко не рабы. Известны и случаи любовной связи знатных римлянок со знаменитыми гладиаторами, и участие гладиаторов в качестве профессиональных бойцов в различных политических акциях (в том числе, в заговоре Сергия Катилины). Многие честолюбивые римляне во время предвыборных баталий являлись на форум в окружении нанятых у хозяев гладиаторских школ знаменитых воинов. И дело не только в том, что эти люди устрашали своим мастерством противников (хотя и это было), но в том, что они были популярны. Иной раз более популярны, нежели сами наниматели.

Итак, изначально, участниками заговора Спартака были гладиаторы, то есть профессиональные, великолепно обученные, дисциплинированные воины-профессионалы. Немного — семьдесят человек. И возглавляли их Спартак, Крикс и Эномай. Вот на этих трех фигурах мы и остановимся подробнее.

Начнем с Эномая. Поклонники романа Рафаэлло Джованьоли помнят, что, согласно итальянскому писателю, Эномай — германец, друг Спартака, павший жертвой козней греческой куртизанки Эвтибиды. Все это плод воображения Джованьоли. Кем в действительности был один из двух ближайших помощников Спартака, неизвестно. Во всяком случае, не германцем. Неизвестно даже… его настоящее имя. Да-да, Эномай, безусловно, не имя, а прозвище. Псевдоним. По-гречески означает: «Безымянный». По мнению некоторых историков, подобные имена брали римляне знатного происхождения, нанимаясь в гладиаторы. И судьба его так же неизвестна. Например, у историка И. Машкина в «Истории древнего Рима», после рассказа о гибели Крикса (см. несколько ниже), по поводу Эномая сказано буквально следующее: «По-видимому, несколько ранее так же погиб и Эномай».

Фигура номер два — Крикс. Окончание имени также говорит о знатном (возможно, царском) происхождении носителя. Галл (возможно, галат?).

И наконец, сам вождь восстания (или организатор заговора) — Спартак. О нем, его происхождении поговорим несколько подробнее. Но — чуть позже. Сначала — о недоуменных вопросах, возникающих при первом же знакомстве с ходом событий.

Все начинается в 74 году до н. э. уже упомянутым бегством группы гладиаторов из Капуанской школы Лентула Батиата. После этого, разбив первый отряд, посланный за беглецами, Спартак со своими товарищами направляется на север. Его войско по дороге пополняется беглыми гладиаторами, рабами, местными крестьянами. Казалось бы, если цель восставших — уход из Италии и возвращение на родину — следует двигаться дальше. Вместо этого восставшие, почти добравшись до Альп, поворачивают к югу и движутся на Рим. Римские власти, естественно, в панике: основные части римской армии находятся за пределами государства — идет война в Испании и война на Востоке. Спартак одерживает одну победу за другой, но… в последний момент словно отказывается от похода на Рим и продолжает движение к югу. Потом снова поворачивает на север. Потом снова на юг. При этом от непрерывно растущей в численном отношении армии Спартака то и дело откалываются отряды, начинающие вести самостоятельные бои. Античные авторы — Плутарх, например, говорят, что это связано с разногласиями в лагере восставших. Дескать, одни хотели уйти из Италии, другие требовали штурмовать Рим…

Я позволю себе поставить под сомнение утверждение прославленного историка. Всего лишь несколькими строками выше он сообщал о том, что Спартак, особенно в начале восстания, пользовался среди товарищей непререкаемым авторитетом. Это во-первых. А во-вторых, Спартак свою армию построил по римскому образцу, справедливо полагая римскую армию лучшей в мире. Следует отметить, что заимствовал он у римлян не только деление на легионы, центурии и манипулы, не только соответствующую тактику и вооружение. Он заимствовал у римлян их главное оружие: дисциплину и принципы взаимоотношений военнослужащих. Говоря современным языком — воинский устав. А теперь ответьте мне: в такой армии, с таким уставом и под командованием такого вождя, мыслимое ли дело — диктат толпы? Ну конечно же, нет. Никто ни к чему не вынуждал Спартака. Он сам принимал решения. Другое дело, что они внешне казались необъяснимыми. Так ведь это и хорошо!

Словом, картина вырисовывается следующая. В течение долгого периода времени Спартак гуляет по Италии, но из страны не уходит… Еще одна деталь: армия Спартака ведет себя действительно, как настоящая армия. Нет грабежей местного населения, нет мародерства (отдельные случаи наказываются быстро и сурово). Это еще один повод усомниться в том, что Спартак подчинился бы чьему-то давлению. Кроме того, немаловажен и тот факт, что, например, во время похода на север, Спартак оставил за своей спиной вполне доброжелательно настроенное итальянское население. И, значит, свернув к югу, мог не опасаться саботажа и ударов в спину. Следовательно, выступая на север, он заранее знал, что до Альп не дойдет, повернет обратно.

Итак, Спартак бродит по Италии, то в одну, то в другую сторону, сбивая с толку и современников и последующих историков. При это он приковывает к себе несколько римских легионов. Наконец, очередное движение к югу. Плутарх пишет: чтобы воспользоваться помощью киликийских пиратов и, все-таки, покинуть Италию.

Читать дальше