Сергей Бакшеев - Криминальные циклы. Компиляция. Романы 1-19

— Аркадий Борисович Красин, психиатр, — представился человек, чья подпись стояла на рецепте Инны Мальцевой. — Вызывали?

— Заходите, Аркадий Борисович.

Психиатр заметил вешалку, снял плащ и остался в твидовом пиджаке с декоративными заплатками на локтях.

— Вы позволите? — спросил он, указывая на кресло у стола.

Елена кивнула. Красин сел. Цепкий взгляд из-под очков пробежался по рабочему столу, скользнул снизу вверх по фигуре следователя и сосредоточился на ее лице. Петелину откровенно изучали карие, чуть прищуренные глаза. Елене стало неловко. Обычно она сама наблюдала за мимикой и душевным состоянием посетителей, но никак не наоборот. Петелина заняла свое рабочее место, зашуршала бумагами, выдвинула и задвинула ящик, поправила экран ноутбука.

— Елена Павловна, успокойтесь, — ласково произнес Красин.

«Это уже ни в какие ворота не лезет!»

Следователь захлопнула ноутбук и с вызовом посмотрела на психиатра.

— Хочу напомнить, что это вы у меня на приеме, а не я у вас, — сказала она.

Красин откинулся на спинку кресла и расплылся в улыбке.

— А форма вам идет. Мне нравятся женщины в форме. Женское эго в мужской оболочке обещает гремучую смесь эмоций и разума. Две разные стихии, и какая из них победит — еще вопрос.

Петелина демонстративно включила диктофон и отчеканила ледяным голосом:

— Меня интересуют другие вопросы. Я вызвала вас, Аркадий Борисович, чтобы поговорить о вашей пациентке.

— Я весь внимание. Кто вас интересует?

Психиатр услужливо подался вперед. Елена смогла в деталях рассмотреть его нос с горбинкой, как будто специально приспособленный под очки. Или, по теории Дарвина, от вечного давления тяжелой оправы образовался «хребет Ломоносова»?

— Речь идет об Инне Мальцевой.

— Инна… Случай не из простых.

— Как давно вы с ней знакомы?

— Месяца три. Я лечил ее от депрессии.

— Это связано с ее внутрисемейными отношениями?

— И да и нет.

— Поясните.

— Я врач, и понятие врачебной тайны для меня…

— Мы подозреваем Инну Мальцеву в убийстве, совершенном с особой жестокостью!

Красин всплеснул руками.

— Мне известно об ужасной трагедии, случившейся в ее семье. Очень печально…

— Откуда вы об этом узнали? — спросила следователь.

— Мне позвонил муж Инны, Дмитрий Николаевич. Он бранился, обвинял меня в непрофессионализме и так далее. Скажите, неужели Инна действительно совершила злодеяние?

— Не отвлекайтесь, Аркадий Борисович, отвечайте на мои вопросы. Итак, в чем проявлялась депрессия Мальцевой?

— Понимаете, в нашем обществе люди обращаются к психиатру только в крайнем случае, когда уже невмоготу. И чаще всего этот шаг вынуждают сделать их родственники. Так вот, Инну привел ко мне ее муж.

— Вы знали его раньше?

— Нет. Кто-то из знакомых посоветовал ему обратиться ко мне. «Сарафанное радио» — лучшая реклама для врача. Для адвоката, кстати, тоже. А вот для следователя… Да-а, к вам клиенты явно не стремятся.

— Но недостатка в них я, к сожалению, не испытываю.

— Вы знаете, я тоже, — хохотнул Красин. — Куда катится общество!

— Меня интересует причина депрессии Инны Мальцевой.

— Это грустная тема. Инна долго лечилась. Не у меня, а по женской части. Ей поставили диагноз — привычное невынашивание беременности. Систематические выкидыши на раннем сроке из-за генетических нарушений. Елена Павловна, у вас есть дети? — неожиданно спросил Красин.

— Мы сейчас говорим о Мальцевой, — в который раз одернула психиатра Петелина.

— Конечно. — Красин сделал примиряющий жест, подняв перед собой руки с растопыренными пальцами. — Вы знаете, я рад, что ее дело ведет женщина. Умная женщина. Вы лучше мужчин поймете состояние Инны. Уверен, у вас есть ребенок. Один. Я угадал? Наверное, это девочка. Славная девчушка, похожая на маму, которая ее нежно любит. Теперь представьте, что дочери не стало. Она умерла!

Следователь вздрогнула. Ее двенадцатилетняя дочь иногда болела, а она, Елена, не брала больничный. Конечно, рядом с Настей была бабушка, но прошлой зимой, когда девочка подхватила грипп и лежала с температурой сорок…

— Я не хочу обсуждать эту тему! — Елена с шумом отодвинула кресло и встала из-за стола.

Психиатр, кажется, был доволен ее бурной реакцией.

— Вот и эмоции! Вам неприятно, вы занервничали, хотя я упомянул о смерти вскользь, без деталей. А Инна четыре раза теряла ребенка. Четыре раза! Она чувствовала смерть, видела ее своими глазами. Организм Инны принимал в этом участие, выталкивал плод, как нечто инородное, а она ничего не могла с этим поделать! Ничего! Представляете?

Психиатр умолк. Елена вспомнила свои страхи во время беременности. В животе у нее заныло.

— У Инны есть заветная мечта — иметь ребенка. К сожалению, она неосуществима, — спокойным голосом продолжал Красин. — Отсюда и депрессия. Я пытался снять эту зависимость, но… случай оказался очень тяжелым.

Елена вернулась за стол и заставила себя сосредоточиться.

— У Мальцевой бывали нервные срывы, вспышки гнева?

— У кого их не бывает? — ухмыльнулся психиатр. — Я только что наблюдал…

— Вы пришли, чтобы вывести меня из себя?

— Честно?

— Лгать не советую.

— Елена Павловна, это мой метод работы. Чтобы понять внутренний мир человека, бла-бла-бла недостаточно. Надо заставить его занервничать, вызвать у него стресс, и тогда перед вами, как в компьютерной томографии, предстанет психофизический портрет личности. Вы увидите болевые точки, сможете на них надавить. Или, наоборот, будете воздействовать на зоны спокойствия, умиротворения, чтобы вернуть пациенту душевное равновесие.

Елена поняла, что на допросах сама не раз прибегала к подобному методу. Она усмехнулась.

— И что же вы увидели во мне?

— Вы сильная личность. Не завидую вашим подследственным.

— А сами идете прямиком к этой цели.

— Что? — В глазах психиатра промелькнуло беспокойство.

— В камере вы найдете очень интересных собеседников, Аркадий Борисович. Информации, полученной от них, хватит на несколько монографий.

Красин несколько раз нервно хмыкнул, изображая смех.

— Понимаю: профессиональный юмор.

— А если понимаете, то отвечайте на мои вопросы. Я спрашивала вас о вспышках гнева у Инны Мальцевой.

— Елена Павловна, перед вами рецепт. Это сильнодействующее средство, но в данном случае его назначение абсолютно оправдано. Если Инна принимает таблетки регулярно, кризис исключен. Но если забудет это сделать, ее организм может взбунтоваться. К сожалению, прием лекарств я могу контролировать только в стационаре. Мальцева лежала у нас две недели, а дальше я наблюдал ее амбулаторно.

— И все-таки. Допустим, она пропустила прием лекарства.